София

Ниббана
    Дверь распахнулась, сквозь дымное марево сладких ароматов свечей в пролете показался силуэт. Неизвестная личность сделала шаг вперед и проявилась. Аромат книжной пыли проник в комнату, его почувствовал старый мужчина, что сидел в позе лотоса, лицом к стене. Этим силуэтом, что вторгся в покои монаха, оказалась девушка юных лет. Она была в потрепанной мантии, казавшейся совсем разодранной у ног ног. Катышки и потертости были на ней, местами разорванная, из-за чего оголялись бледные части молодого тела. Ее звали Софией — это была хрупкая, миниатюрной внешности девушка, по которой нельзя было сказать, что она переживала бы трудности жизни, со стороны она казалась белоручкой. Ее лицо было острое, во взгляде дерзкое, но фальшивое, скрывающее вовсе не насмешку, а глубокую печаль. Она создавала впечатление очень воспитанной женщины несмотря на ободранный наряд: то как держалась, осанилась гордо, с чувством собственного достоинства, все это отличало ее от необразованной нищенки. Даже не обращая внимания на то, что по внешности ей можно было дать двадцать лет, ее манеры были гораздо выше этого возраста.
    Она уверенно прошла в загадочно густую дымку, скрывающую весь интерьер комнаты, прямо к монаху. Он был лыс, его затылок блестел как полированный «Диско-шар». С минуту он оставался неподвижен, вокруг него была пустота, абсолютная во всём её проявлении, и девушка это почувствовала. Но даже ощущая ее, она не могла осознать той тайны, что скрывал этот мужчина, ведь как можно почувствовать то, чего не существует? Пространство вокруг начало заряжаться каким-то странным привкусом осеннего дождя, в миг Софие стало прохладно, а марево вокруг начало развеиваться. Пропал аромат сладости и книжной пыли, подул ветер из раскрытой настежь форточки, постепенно начали вырисовываться картины на стенах, что изображали индийского слона, сидящего в позе лотоса, Индию и ее культуру. Показался и столик, что был источником того запаха сладких свечей и зловония. Под ногами вдруг оказался на вид дорогой ковер из шерсти, его узоры плавно растекались по всему полу. И, пожалуй, кроме этого ковра, стола и картин на стенах, так больше ничего и не проявилось…
    И тут монах встал, плавность его тела говорила о многих годах йоги и медитаций. Он выдержал некоторую паузу, после чего повернулся лицом к Софие. Безразличный взгляд его обесценивал весь пафос, с которым вошла девушка. Мужчина выжидал, пока заговорит с ним София, но его вид, казалось бы выжидающий, в то же время был совершенно отстраненный…

— Так это ты познал Ниббану? — Прищурившись, спросила она. И словно бы все пространство вокруг нее начало сгущаться и темнеть.
Но монах предпочел остаться в молчании, сомкнув веки.
— Как ты это сделал? — Продолжила София. — Неужели сам Сиддхартха научил тебя?
— В каждом человеке пребывает Будда, — Таинственно заключил он и голос его оставил странное послевкусие в тишине комнаты, словно бы слова имели силу большую, чем просто звук, как будто они заключали в себе всю мудрость нашего человечества.
    Холодок прошелся по телу Софии.
— Но как?.. — Прошептала она.
Монах лениво, не до конца, раскрыл веки. В глазах его ничего не было: ни загадки, ни страданий, ни счастья, была лишь всеобъемлющая пустота.
И предстал перед Софией уже не тот монах, которым она видела его, а силуэт, несущий истину, что выше его плоти.
— И Будда твой, к тебе самой идет, а ты бежишь за нарративом новым. — Проговорил он, упав без сил на узорчатый ковер.
    В молчании повисла тишина, ведь больше не было той силы слова, что нёс с собой монах. Монаха тоже не было, осталось только тело. София всматривалась сверху вниз в кусок плоти, что лежал на ковре. Мантия ее плавно развивалась на ветру. Во взгляде читалось презрение, сдвинулись брови — мрак сопровождал ее образ. В молчании она сомкнула веки, медленно вдохнула и вышла прочь, оставив от себя только запах книжной пыли…

Опошление.

Корректировка пунктуации Deepseek

— Браво! Это прекрасно!

    Утонул в овациях зал с людьми. София наблюдала за собой из прошлого, с глубины той залы. Как люди, в восторге подпрыгивали со своих мест, услышав триумф; за тем сбившимся дыханием, той энергией человеческих возгласов и звуков, что рождались от них.
Лицо той Софии было бледно, губы дрожали, а сердце безудержно трепетало, пытаясь выплеснуть весь порыв своих эмоций наружу. И тот взгляд, что поняла она уже только взглянув на себя из прошлого, какой же он был волнительный, какой открытый для слушателей и при этом такой усталый.
    Все перемешалось в ней тем вечером. Бурные овации сопровождали ее, пока она нервно перебирала листы собственной поэзии, оставаясь в центре внимания, растерявшись. Вдруг мужчина выбежал на сцену и, забрав ее под руку, увел прочь за кулисы.

— Ты просто великолепна, Софи! — восторженно проговорил он, ухватив за плечи, и в устах его слышался не только восторг, но и нечто более возвышенное, слова любви, говорившие в нем.

— Я…
    Но ей так и не удалось найти слов, чтобы описать, каково ей было на душе.

    Мужчина посмотрел на нее, вопросительно выдержав паузу, пока за его спиной еще одна конкурсантка, смотря сквозь мощный силуэт прямо на Софию, не подчеркнула язвительно:

— Неплохо, для самоучки.

Оба обратили на нее внимание.

— Вот только, — продолжала она, — такие ранние звезды, в конечном итоге опошляются в собственных достижениях.

    И рассмеялась она звонко, а за ней и другие конкурсантки. Недавний восторг на лице Софии исчез: горящие глаза уже не пылали, недавняя улыбка стала безразличной линией губ, и что бы не говорил мужчина в тот вечер, она уже так и не смогла найти в себе силы радоваться признанию.
    София, что все это время наблюдала за собой из прошлого, тяжело принимала всю сцену, но взгляд… он имел внутреннюю решимость и стержень, словно бы убежденные в чем-то, они лишь оценивали ситуацию. Ее яркие глаза, что блестели в тени, исчезли из темноты закулисных декораций, а вместе с ней и запах книжной пыли.

Иешуа.

    Босая ножка ступила на сухую от Солнца землю, потрепанная мантия последовала за ней вслед. Марево стояло между Самарией и Галилеей, духота проносилась по ветру. Это место не было равниной, два холма возвышались левее от взора Софии, они были усеяны низкими, белыми, кирпичными домиками. По тропе, где ступала София, проходил сад с деревьями, их было немного, поэтому в тени вряд ли можно было укрываться все время. Именно потому голову ее закрывала мантия, частично прикрывая бледное личико в тени.
    Впереди виднелись люди, две группы людей, совершенно не похожих друг на друга. Одни в мольбах и страданиях выпрашивали помощи у других — совершенно здоровых. Казалось бы, другая группа должна была пройти мимо, но мужчина во главе толпы остановился, а вместе с ним и все шедшие по инерции. Он осмотрел прокаженных со стороны (их было десять) и велел им ступать куда-то. Бедные люди послушали его, поднялся гул, кряхтение и стоны; все они, больные и изуродованные, пошли в сторону поселения, а мужчина во главе несколько секунд посмотрел на них издали и продолжил свой путь. Теперь эта толпа совершенно здоровых шла прямо на Софию и неизбежно должна была столкнуться с ней, пожалуй, только ради этого она и явилась сюда. Мужчина, что приказал ступать десяти прокаженным, выглядел высоким и худым. У него были длинные волосы, борода и проницательные глаза, которыми он, казалось бы, заглядывал в душу. Одежда его была простой, он носил белый хитон, прикрытый гимантией того же цвета. Неспешно этот мужчина приближался к Софие, уже окинув её пронзительным взглядом. Наконец они остановились друг напротив друга.

— Так это ты Иешуа, что излечил сейчас десять прокаженных от хвори? — Проговорила София хладнокровно, скрывая лицо под тенью мантии.
    Люди за спиной Иешуа зашевелились в волнении, стали шептать враждебно и коситься на девушку с подозрением.
    Но лидер молчал, смотря сквозь тень мантии прямо в глаза, что кроме него даже никто разглядеть и не смог. Люди, стало быть, хотели пройти вперед, в знак защиты, но Иешуа остановил их, подняв руку в сторону. Он в полной задумчивости молчания подошел к девушке, тень от него упала на неё. София опустила мантию, открыв свой серьезный вид для всех.
— Так это ты разговаривал с Богом? — Продолжала она все с той же хладнокровной интонацией.
— А ведь даже несмотря на то, что все обращаются к богу, он чаще хочет говорить с тобой, — Мягко, словно лаская своим голосом дух, говорил Иешуа, а вид его расслабился, обнажив истину вопроса.
    Но Софию не устроил этот ответ, ее лицо скривилось от сладости его слов, а вид приобрел нетерпение. В явном приступе истерики она упала на колени, закрыв лицо руками.
— Ты говоришь это все время, что бы я не делала и как бы не обращалась к тебе…
    Иешуа наклонился к ней и сказал в утешение, приобняв:
— Таков путь, что избрал тебе Бог…
    София окончательно перестала сдерживаться, утопая в слезах, но уже не было рядом Иешуа, сына божьего, а лишь космическое пространство вокруг, и девушка плыла по нему, сквозь бесконечность, которая в скором времени должна распрощаться с ней, в новой попытке блуждающей души добиться истины на Земле…

Цикл

    София перемещалась во времени. Сменялись поколения, шли года, пролетало безудержное Солнце, с бешеной скоростью оставляя желтые шлейфы над Землей, делящее небо на две части. Перед ее глазами строились новые цивилизации, пролетали пули, возвышались и рушились небоскребы, проходили войны; тысячи людей копошились, как муравьи около нее, не замечая, словно бы она вовсе не существовала для них. И на этой сумасшедшей скорости смены времён всё резко оборвалось на тёмном пространстве не имеющем ни низа ни верха, но по которому можно было свободно передвигаться.
    Брови Софии смежились, девушка прищурилась, недоумение выразилось на ее бледном лице. Разодранная мантия на ней оставалась неподвижной, ни одна складка не изменила своего положения, словно бы находилась она в космическом пространстве, но это был далеко не космос. София не чувствовала под собой опоры, но при этом могла передвигаться на ногах. В незнании она тонула долго, как и в темноте, что поглощала весь ее обзор. Но из этой неизвестности начала медленно проявляться ладонь, словно бы она аккуратно окуналась в воду. София протянула к ней свою руку и темнота развеялась.
    Теперь она стояла на белом полу, абсолютно чистом и блестящем. Вокруг было множество Софий, таких же как и она, но в то же время абсолютно разных, в разной одежде и мантиях, грустные и веселые, злые и добрые.
    Девушка оглядывалась продолжая находиться в непонимании от происходящего, но то, что она увидела не удивило её. Из этого абсурда её взгляд устремился на толпу собравшуюся напротив неё. Все эти Софии впереди пристально наблюдали за кем-то или за чем-то. Она стала медленно пробираться в гущу девушек, расталкивая, высокомерно пробивая путь, встречаясь взглядами, которые были грустны и напуганы, что вызывало у нашей Софии лишь раздражение.   
    Наконец последние девушки расступились перед нашей героиней. Она выпала в небольшой безлюдный круг, ее взгляд устремился на женский силуэт, что сидел в центре, прижавшись головой в колени и с которым она чуть не столкнулась лбами. В нём проявлялся текст, что читаете Вы, читатель, да, да, прямо сейчас и который описывал всё происходящее вокруг, он был живой. Силуэт направил голову на Софию, а она испуганно зыркнула на него, бегло пройдясь по тексту, что заменял ему кожу, после чего опомнилась и стала оглядывать толпу, которую так гордо расталкивала. Все они неодобрительно посмотрели на нашу героиню, кто-то злостно, кто-то сожалеюще. София вновь взглянула на силуэт, но уже пристально. Лицо этого существа было в тексте, все ее тело было в тексте, то, что вы читаете, её слезы тоже были текстом, абсолютно всё. София смотрела, читала и ее мозг ломался, она не могла понять почему мысли, чувства, действия и внешность описывается прямо сейчас, словно бы нарратив рассказчика. Что вообще происходит? София в смешанных чувствах отпрянула от силуэта, в ней играла злость и ужас. Что же она читает прямо сейчас? Что читаете Вы? Читатель?

— Прекрати! — Попятилась назад девушка, а другие Софии расступались от нее.

   Силуэт поднялся с колен медленно и припадочно. Он стремительно сблизился с нашей героиней, словно телепортировался в пространстве, схватил девушку за горло и встретился с ней глазами и знаешь, что на них было написано?

— Что?!

    Что тебе не позволено существовать в нашем мире…

Начало пособия

    София сидела на гладком парапете пятнадцатиэтажки. Крошечные люди ходили по Земле, их образы заливал оранжевый закат. Дома и многоэтажки поменьше казались совершенно недосягаемыми до высоты, где находилась наша героиня. Она сидела и ноги ее свисали, а солнце оставляло на лице яркий цвет, что совершенно контрастировал с ее бледностью. Слезы бликовали в этом уходящем свечении и тихонько спрашивала она себя вслух, надеясь ответить на поставленный себе вопрос.

— Почему?.. Почему Ты сделал это? —   
Шептала она дрожащим голосом.
И в это же время она почувствовала чью-то руку на своем плече, но она знала, кто это был.

— Не плачь, Софи. — Мягко улыбнулся юноша, волосы которого нежно перебирал свет своими лучами.

— Я…

    Парень сел на корточки и посмотрел Софие прямо в лицо. Она перехватила его взгляд, такой пронзительный, знающий, это был… Но девушка горячо отвела свой лик в сторону.
— Максим… — Прошептала она, с тяжестью. — Что бы ты сделал, узнав, что я бессмертна?
    Юноша сделал многозначительную паузу, уголки его рта размазались в заботливой улыбке, свет лучей стал ярче отражаться на лице, словно бы он засиял в тот момент.
— Тогда бы… я вечно наслаждался тобой и не боялся, что ты умрешь раньше, чем я.
    Девушка покраснела.
— Ты… Идиот…
    Он усмехнулся.
— И все таки,  — Тяжело вздохнула она. — Нам суждено расстаться…
— И даже если бы мы расстались, — Максим лукаво улыбнулся. — я бы все равно приходил сюда.
— Ага… — Лениво ухмыльнулась София, но тут же охладела.
    В этот момент фиолетовый свет наполнил своими лучами все воздушное пространство городка, где они жили, а один из них пронзил Максима в самое сердце. Юноша упал без сознания. Девушка даже глазом не моргнула, ведь знала, что это произойдет. Она лишь безмолвно поднялась на ноги. Пристально наблюдая за бессознательным Максимом, на ее лице выступили новые слезы, но выражение оставалось холодным.
— А ты… ты мне напомнил меня, когда-то…
    Настало время, когда все застыло внутри. Мантия на ней все так же холодно развивалась на ветру, оголяя бледные ножки, а ее личико было в печали, проявились морщинки и горячие слезинки на щеках, вытекающие из покрасневших глаз. И лишь она в тот момент находилась в сознании и никто другой больше не мог разделить с ней ту тишину. София оглянулась на фиолетовое небо и исчезла, забрав с собой время, свою мантию и себя, оставив только одинокий аромат книжной пыли, который так никто и не почувствует…

Начало пособия альтернативная версия

    И вновь та же самая многоэтажка, тот же закат, те же микроскопические люди идущие по своим делам, но уже другая София. Наша героиня притаилась за квадратной пристройкой наблюдая себя со стороны. Она все так же сидела на парапете, наблюдая за уходящим солнцем. Его лучи мягко ласкали ее бледное лицо, что излучало счастье и полное удовлетворение. Около нее сидел Максим. Они держались за руки и болтали о чем-то. София уже не помнила тот разговор, лишь ощущения от него, прошло слишком много лет, безумно много, с того момента, как… Но это совсем другая история.
    Наша героиня наблюдала за ними и под черствой коркой холодного безразличия еще дышала умирающая тоска, которая совсем скоро уйдет, превратив Софию в нечто бесчувственное, бесчеловечное и жестокое. Сколько времени еще должно пройти для этого? Хотя это уже не важно, ведь в ее власти бесконечное ее количество. И наблюдала за ними она до тех пор, пока не пронзили их сердца фиолетовые лучи, заставив обоих упасть без сознания. (Продолжение следует…)