Письмо Деду Морозу

Михаил Морозовский

ПИСЬМО ДЕДУ МОРОЗУ
(рассказ)

   -Ух, как щиплется-то! О, и за нос, и за губы хватает! – закрывая за собой входную дверь вслух вырвалось у меня.
   Прихожая наполнилась морозным паром аж с пола до потолка:
- О, тумана напустил, как дума с публикацией доходов депутатов!
   Не успел снять шапку и, протёртые до дыр лопатой для снега, кожаные перчатки, как в дверь, обитую чёрным дерматином, постучали.
- Хозяин, дома? Зайти можно?!
- Коль с добром, заходи, мил человек, - говорю, потирая замёрзшие на месте дыр в перчатках большие пальцы.
   Дверь вновь распахивается на всю ивановскую и сквозь пар в тёплую прихожую просачиваются сразу трое: две девушки, трудно определяемого возраста, и мужчина с заснеженной бородкой и ледяными от морозного дыхания усами!
- Видели, как снег лихо кидаете! Активно отдыхаете, да?! – пытается сразу же завести разговор седобородый, стряхивая с шапки снег прямо мне под ноги.
- Не деревенские, - мелькнуло у меня в голове. – Двери распахнули и не торопятся закрывать, видать – тепло дармовое, централизованное. Хотя, если централизованное, то уже давно не дармовое…Снег в холодном коридорчике-пристройке не стряхнули, знать общий коридор имеют…
- Да вот выходной один уже в трубу вылетел, пока весь двор с проходами, да подъездами для машин разгребал – навалило под праздники!
- Вот-вот, а некоторые, кто дважды два складывать научился, да званиями академика обзавелись, те говорят, что народу выходных-то и не надо, мол не будут знать, куда свободное время девать, стресс поймают и загнутся, иль сопьются!
- Да к их, выходных, на деревне-то и не бывает – не город! Хозяйство содержать надо, а вот зимой ещё и снег разгребать. Видели сколько навалило! Как проехали-то до посёлка? Трактор уже дорогу разгрёб? А то с утра дальше двора нос-то и не высунуть было!
- А… нормально! Уже почистили. А вы с такой-то природой вокруг до пенсии точно доживёте! – пытается улыбнуться одна из дам, но рот её, покрывшийся по краям белым пушком, плохо слушается, а на одной щеке уже и беленькое пятнышко на розовом фоне проступает – растирать надо!
- Да уж семь десятков скоро! – улыбаюсь я ей в ответ. 
- О как, а по вам и не скажешь! – наконец-то получилось у неё улыбнуться. – Хорошо на свежем воздухе сохранились! О как физическая работа помогает, да?!
- А вот вас пора растирать! – киваю я на белое пятно на щеке девушки.
- Так и не только её, и меня всю надо… Это… Пока по вашему селу прошлись, аж до неприличного места мороз пробрался! – хихикнула вторая.
- Скидывайте одёжку. Проходите за печку, на кухню - чаем напою. Там у печки быстро оттаете, - улыбаюсь я. – Утром топил, горячая ещё…
- О! Печь русская… Гостеприимный хозяин попался, а то ведь ни один ныне на порог-то и не пустил, только услышали, что мы эти, как его – волонтёры, с петицией для большого начальства ходим, так и все в дела уходят, мол и слушать некогда, - чуть с укором выпалил одной фразой, без запятых бородач, первым присаживаясь за обеденный столик на кухне, что примостился недалеко от жарко натопленной русской печи.
- А вы рукавичку с собой шерстяную возьмите, да немного снега на неё положите и к щеке приложите, и круговыми движениями, пока снег не растает. Пятно-то и сойдёт, - говорю я девушке с обмороженной щекой, провожая незваную компанию на кухню. – А я сейчас чайник согрею, да на стол соберу – быстро отогреетесь
– О, как печка то спину греет! Хорошо! – водит бородач плечами из стороны в сторону, слегка покрякивая от удовольствия. - Дело у нас к вам, хозяин! – уже примостившись за столик, говорит он. - Звать-то как?!
- Михаилом родители нарекли, - ставя чашки с блюдцами на стол, говорю в ответ. – А вас, как звать-величать?
- Меня Иваном зови. А это Маша, дочь моя, а это подруга её – Синопсия, уф… еле выговорил. Вместе учатся.
   Тем временем Иван достаёт из чёрной кожаной сумки листы плотной бумаги, скреплённые в левом верхнем углу скрепкой и кладёт их на стол, машинально разглаживая, скорее по привычке, чем по надобности.
- Вот с петицией ходим, подписываем. Потом высокому начальству
отправим, - начал он.
- Если вы по воде, что от посёлка отключили, так это дело прошлое и уже пару лет как всеми благополучно забытое. Оправляли такую «петицию» от имени жителей посёлка президенту, да к или не дошла, или ни в те руки легла, только посёлок-то совсем после этого от воды отключили. Теперь по великим праздникам немного ржавой водички плеснут и всё… Во как позаботились… – без особого энтузиазма объясняю я.
- Нет, у нас тут другое, похлеще будет - всю страну затронуло, никого в стороне не оставило! – напористо говорит, выпрямляя спину Иван.
- А давайте-ка я погреюсь рядом с вами, да помогу чаёк на стол поставить, подскакивает ко мне Синопсия.
- О, егоза! И не сидится же ей, - хихикнул Иван, кашлянул в кулак и продолжил тему беседы.
- Мы тут на счёт Обездоленной подписи собираем, мол жильё на сторону пустила, деньжищи получила и лады – выселить и отдать квартиру новым хозяевам, раз те всё по закону сделали, а самою примерно наказать, чтобы другим не повадно было, да с народных-то и турнуть! Срам на всю Россию! Ну, вы слышали, наверное, про это дело – скандальное!
- Вот чаёк, мёд, пряники – ешьте, пейте, согревайтесь, - ставим мы с Синопсией на стол лёгкую чайную сервировку. – А вот с «петицией» вы к нам действительно зря. Не нашего колхоза этот дело, не всё что к нам долетело нас задело, а задев – понятным стало. Одно уж точно, не в одной Обездоленной дело-то, тут высоким дяденькам ещё разобраться предстоит, от кого сей гайморит по всей стране расползся… - улыбаюсь я.
- Да что тут неясного-то?! Воры сверху – воры снизу, все договорились, рука руку моет, да ещё и припевает! Что непонятного то?!-  начинает нервничать Иван, медленно оглядывая всё небольшое общество, что слегка растаяло у горячей печи, потягивая ароматный чай.
    Но собравшиеся чай потягивают, да глаза от удовольствия и разливающегося по телу тепла прикрывают, но активного участия в разговоре вроде, как и не собираются принимать.
- Вы медок-то пробуйте, - говорю я девушкам. – Свежий, этого года сбора.
   Девушки улыбаются, мёд маленькими ложечками с длинными ручками берут, в рот кладут, чайком запивают, да снова глазки закрывают. Намёрзли… Оттаивают…
- Да к, это что ж… - ещё больше выпрямляется Иван, - подписывать не будешь?
 (Быстро он на «ты» перешёл, мелькнуло у меня в голове).
- А толку то?! – продолжаю показывать хорошее настроение я.
- Н-да… Вот ежели каждый так рассуждать будет, толку-то и не будет! – поднимается он резко, так и не прикоснувшись к кружке с дымящимся свежим чаем. – Собирайтесь девки, видать весь посёлок такой… Никому дела до Обездоленной и её подельников с последователями нет. Н-да…
  Молодухи чай быстро отхлебнули, надкусанные прянички на блюдечко положили, да следом в прихожую и подались.
- На какого дяденьку надеетесь-то, на Деда Мороза что ли? - уже прикрывая дверь, совсем недружественно буркнул Иван.

- Ах… вот о чём я тогда подумал, когда двери ещё перед приходом гостей закрывал! – мелькнуло у меня в голове. – Губа с мороза потрескалась, да щеки горели, не от конфуза же с неподписанной петицией – это ж позже было! Видать, дошла наша с сыном писанина до самого верха – до дедушки, он то и вспомнил о нас под свежий снежок!
- А что мы на Новый год смотреть будем, опять, как нас поздравлять дяденька в пиджаке будет? – спросил вчера сын.
- Нет, речи новогодние мы в этот раз слушать не будем… (А что их слушать-то?! – размышлял уж про себя я. - Сегодня они нас уму-разуму учат, а завтра их посадят за миллиардные хищения или взятки! И чему они нас такие научить могут? Как на крапивке выживать, да макарошки кушать?!) А вот вопросики к дедушке и пожелания у нас за год-то с сыном накопились.
- А давай мы с тобой видео письмо Деду Морозу запишем на телефон и по интернет в его резиденцию отправим, - предложил я.
- Давай! – поддержал сын. - А что мы запишем?
- Ну вот снега в этом году нет – зима вроде как настало, а снега ни на каток, ни на горку собрать не можем, чуть припорошило землю и тут же всё растаяло.
- Давай! И мороз тогда закажем, - добавляет сын.
- Что, мороз? Какой мороз? – спрашиваю я.
- Ну, чтобы каток залить, горку… Лабиринт собрать из снега, и чтобы они не таяли – мороз надо, градусов сто пятьдесят! – азартно добавляет сын Саша.
- О! Сто пятьдесят это ты сильно загнул, это мы все здесь вместе с домом в сосульки превратимся! Нам градусов четырнадцать – шестнадцать для льда как раз хватило бы.
   Видать услышал, старик, вон и снега подбросил, и каток с горкой залить удалось, и лабиринт многоходовый уже из натасканного снега сложили – здесь всё к Новому году готово!
- А что ёлку не ставим? Мы же её рубить в лесу не будем? – спрашивает Саша.
- Так мы ж искусственную традиционно тридцатого числа ставим, под самый праздник! – отвечаю я. – А вот песню для ёлочки мы так и не выучили, - качаю головой.
 Н-да, он даже песню в этом году учить отказался, хотя я уже и на баяне подобрал, и ему мелодию и всю аранжировку проиграл.
- Не-е, про то, как ёлку рубили - петь, не буду!  Не хорошо это! Не дело!
- Так мы этот куплет вычеркнем и новый напишем, например, так, - пытаюсь импровизировать на ходу: - Уговорили ёлочку, чтоб та сама в мешок!
- А зачем ты ту дорожку к дальней калитке так широко почистил этот раз, а? – спрашивает он, глядя в окно своей комнаты, что выходит прямо на хоккейную коробку, сделанную из снега по середине двора, а за ней – широкая дорога до парадной калитки.
- Как зачем?! А вдруг Дед Мороз в этом году время выкроит и к нам вместе со Снегурочкой заехать надумает, он же с центральной улицы заедет?! А мы его вот в это окно-то и увидим, как они вместе со Снегурочкой по дороге к нашему дому шествует.
- А-а-а, мы спать уже все будем, - машет сын рукой.
  То, что в этом году Дед Мороз и Снегурочка должны будут приехать днём, мы ему не говорим, но большие, глубокие санки для мешка с подарками уже приготовили, и дорогу специально сделали такой широкой, парадной.
- А про подарки, ты, папа, забыл?!
- Давай подарки загадаем, только может сначала попросим, чтобы он всем нам здоровья, радости принёс? – пытаюсь вывести сына на нужную тему новогодних пожеланий.
- И бабушкам? – говорит он.
- И бабушкам!
- И маме?
- И маме!
- А мне?!
- И тебе конечно же! – улыбаюсь я.
- А тебе – коньки! – подскакивает он.
- А здоровье?! – удивляюсь я.
- Это само собой! А вот мы с мамой уже катаемся на коньках, а у тебя коньков нет, и ты не умеешь! – активно жестикулирует он руками.
- А ты меня научишь? – спрашиваю я сына.
- Спрашиваешь! - гордо отвечает Саша (хотя сам на коньки встал только три дня назад).
- А давай ещё, как на Кремлёвскую ёлку, повесим на нашу по три желания: тебе три, маме три и мне три, а то та ёлка далеко, и туда ты не дозвонишься никак, ну как с водою, помнишь было, а тут мы утром встанем, желания с ёлочки сорвём, и Дед Мороз их в Новый год в ночь и исполнит, а?!

   Ах, вот что мне ещё сегодня предстоит сделать, за уборкой снега и гостями я про это совсем и забыл.  Надо все желания в коробки собрать, да в праздничную упаковку завернуть, а уж потом в ночь под ёлочку скрытно положить, а там уж что кому достанется – никого не обездолим.
    Так, поработаем ещё и дедушкой, идём собирать все желания в мешок…