Пролог.
Человек убегал уже довольно давно. Дышать ему было тяжело, кровь стучала в висках, ноги были ватными. Цепляясь за ветки, он выбежал на лесную поляну. Серебристый свет луны, пробиваясь сквозь облака, заливал дремучий лес Пограничья невероятным, фантастическим светом. Человек был уже не молод. Ужас заставил его потерять всякие остатки самообладания, и теперь он судорожно трясся, и сипло постанывал от страха.
Он остановился, с трудом сдерживая рвущееся дыхание, прислушался… было очень-очень тихо. Несмелый ветерок застенчиво прошелестел по кустам, но тут же затих. На мгновение человеку показалось, что он увидел во мраке тусклые огоньки. Глаза чудовища. Всмотревшись снова – он уже ничего не увидел.
Человек жалобно всхлипнул, отошел к краю полянки, прижался спиной к дереву. Тревожно вглядываясь в раскрашиваемый луной голубоватый мрак, он не заметил движения в кроне дерева. Что-то темное и огромное.
Густая жидкость капнула человеку на искаженное страхом лицо. Он медленно, словно не решаясь прямо взглянуть на то, что уже ожидал увидеть, поднял голову вверх.
Отвлекшись на колышущиеся листья, он не услышал, как за его спиной с дерева спускается чудовище. Опустившись книзу на длинных подвижных ногах, оно тихо, пронзительно зашипело. Человек обернулся, и прямо на уровне своих глаз увидел черные, покрытые пенистой слизью, нетерпеливо щелкающие жвала.
Человек широко открыл рот, и тоскливо, безнадежно закричал…
В мае одна тысяча триста шестьдесят седьмого года наступила кульминация «Охоты на ведьм». Озверевшее человечество безжалостно убивало колдуна за колдуном. Всех, каких только могло найти. Покуда, наконец, не заметили, что уничтожили уже почти всех. И именно тогда, с ростом спроса, и в то же время ужасающим упадком предложения на магические услуги, стало ясно – чародеи, богопротивные колдуны – все-таки нужны...
Однако волну геноцида, оказалось, весьма нелегко остановить. А даже когда, наконец, к шестьдесят девятому году этого практически удалось достигнуть, осталось непонятным – что теперь делать с магами? Они жили, как простые граждане, в городах и селах, где их башни, и избушки на курьих ножках были не просто в опасности, нет – более того! Их чудовищная, непостижимая простому человеку мощь могла стать орудием любого самовластного владыки. Любого, заложником чьей воли станет чародей. А так как никому из Владык Севера не хотелось давать другим такой форы, они пришли к единому выводу – чародеев надо выселить, сгруппировать, и изолировать. И это должна быть не резервация, и даже не заповедник, но полноценное чародейское государство, с которым будут считаться…
Итак, в шестьдесят девятом году, в префектуре Кеарион началось строительство. Разумеется, наиболее активными строителями были сами волшебники, но, кроме того, им также помогало множество имперских рабочих, и просто доброжелательных граждан. Так, в течение долгих двадцати лет, на крутых берегах озера Талайи выросла печально знаменитая твердыня Иррил. Впрочем, тогда это название ещё не внушало суеверного страха…
Верцын Дуграбаж «Anea Norgi и упадок Irril»
Императорский Архив. 14813\54.
Кречет с треском пробирался через кусты. Пронизывающий ветер налетал с озера Талайи, и неумолимым гребнем прочесывал заросли кустарника, превращая шелест листвы в рев сотен разозленных чудовищ. Впрочем, чудовища тоже были. Пока их еще не было видно, но ветер уже приносил запах йода, и яростный вой резал уши Кречета, доносясь из-за Турьего Рога. «Быстрее! Тише! Осторожнее!» - командовал он своим людям. Те, тихонько ругаясь, шли гуськом. Проклятый кустарник никак не хотел пропускать незваных пришельцев, хватая корнями их тяжелые ботинки, цепляясь пальцами-ветками за широкие камуфляжные плащи. «Интересно, эти проклятые кусты – творение природы, или их тоже насадили проклятые колдуны?!» - думал Кречет. Хватаясь руками, и отодвигая ветки, он прорывался через заросли, пока, наконец, не добрался до осыпающегося песчаного склона. «Еще немного. Давайте-давайте!» - подгонял своих людей Кречет. Теперь они, поднимая тучи песка, бежали через песчаный пляж. Турий Рог был все ближе и ближе, и, наконец – они подбежали к базальтовой громаде, и обошли ее. Кто-то из казаков восхищенно вздохнул.
Жидким бриллиантом переливался в лучах заходящего солнца величественный водопад Seleanatt, вспенивая воды озера, и испуская в туче брызг яркую, красочную радугу. Второго водопада видно не было, но Кречет знал – вода низвергается в озеро каскадами. Там, на девяностотрехметровой высоте – небольшой, мелкий, невероятно быстротечный водоем, ажурная бронзовая ограда вокруг которого всегда сверкает от мириадов брызг, поднимаемых вторым водопадом – Gyrenatt’ом. Верхний водопад значительно меньше, всего с двадцати девяти метров падает вода, скользя между влажными, сверкающими глыбами мокрого мрамора упругими белыми струями…
Но под углом, с которого смотрел Кречет, не было видно верхнего водопада. Зато, прямо над пенистой громадой Seleanatt’а величественно, как того и добивались древние зодчие, нависала Иррил. «Все так же прекрасна. Несмотря ни на что…» - подумал Кречет.
«Пан полковник, пора двигать!» - прошипел один из казаков. «Вперед!» - взяв себя в руки, скомандовал Марко Закрутигуба по прозвищу «Кречет» - командир семи куреней казаков Божеславского Пограничного Коша, кумир и батька полутора тысяч добрых воинов, из которых многие в тот день не выпьют больше горилки, и не вкусят сала…
Прекрасная, нависающая над крутыми берегами озера, Иррил – воплощение красоты и изящества – быстро росла. Зеленые сады, серебряные купола, ажурные терассы, беломраморные перистили, и тонкие, на диво высокие башни – все в твердыне радовало глаз. Но вместе со стройными иглами башен росло и второе, потаенное лицо Иррил – жуткие и таинственные подземные лаборатории. И очень скоро стали ходить слухи о том, сколь ужасные исследования там ведутся.
Говорят, был такой Вегеж Ренеркард – талантливый маг, достигший небывалых успехов в трансмутации живых организмов. Говорят, что колдунов по-прежнему не любили, и хотя в стенах Иррил они были как дома, но в окрестных городках их нередко обижали. И когда кого-то из них особенно сильно в очередной раз обидели, чародеи решили, что им нужна своя рать.
Все стали предлагать свои варианты. Одни предлагали призвать элементалов, другие тренировали из своих учеников боевых магов, третьи дрессировали опасных чудовищ, четвертые, не мудрствуя лукаво, нанимали наемников с севера. Но всех превзошел проклятый Ренеркард (Впрочем, тогда его имя еще не внушало ненависти), который увидел в этом шанс исполнить свою мечту. Он, достигнув вершин в изменении тел существ, воспылал идеей изменения самой сути жизни. «Что знаем мы о жизни как таковой? Какова ее суть? Чего можно добиться, каких вершин можно достичь, постигнув ее, разобрав, препарировав, и поставив ее себе на службу?!». И началась работа…
Верцын Дуграбаж «Anea Norgi и упадок Irril»
Императорский Архив. 14813\54.
Кречет молча, жестами руководил подъемом группы. Он знал, что сверху, со стороны старой дороги, что некогда вела к твердыне, им не подобраться. Рев и шипение чудищ было слышно даже отсюда. К счастью, был еще один путь – «тропа слез», узкий, вырубленный в базальте подъем. Некогда по нему ходили служители, обслуживавшие курсирующий между Иррил и озером фуникулер. Теперь, разумеется, это было в прошлом. Потом, в ходе известных событий, последние выжившие бежали из Иррил по этой тропинке, роняя слезы, и скорбя об ужасной судьбе своих товарищей. Отсюда и название. Теперь, впервые за сто пятьдесят лет, на истертые ступени вновь ступила нога человека…
Трудно было подниматься воинам в полной ратной снасти. Легко ли, цепляясь руками и ногами, карабкаться по истертым, вечно мокрым ступеням, неся на себе тяжелую кирасу, длинный, пропитавшийся влагой плащ, булатный меч, и шестьдесят кэрн снаряжения?! Но всему на свете приходит конец. Тропа закончилась разрушенным порталом, и небольшим плато покрытым каменной коростой, некогда бывшей чудной гранитной плиткой.
Кречет, насколько это было возможно, хорошо изучил план хитроумно переплетающихся проходов Иррил.
Растянувшись в длинную колонну, группа гуськом пересекала коридор за коридором. Мелькали вокруг покрытые мозаиками стены, изящные колоннады, покрытые плесенью и мхом плитки внутренних двориков. Наконец, группа достигла конца пути. Сто пятьдесят человек дружно вздохнули, оказавшись перед Кил’натиром – центральной, спускающейся к озеру артерией твердыни. И сразу же выхватили оружие.
«Некогда тут было людно, красиво, весело. Радостные, полные надежд люди прогуливались по этой выложенной гранитом аллее, работали в этих изящных павильонах, скрывались от полуденного зноя в ажурных беседках, и мирно беседовали, прогуливаясь между этими мраморными фонтанами!» - вскользь подумал Кречет.
Но не теперь. Теперь, страшно, парализующее-ужасающе рыча, на людей шли кошмарные порождения злой воли Иррил – аморфные, темные, лоснящиеся дурной слизью, но при этом чудовищно гуманоидные. Не нужно было долго в них всматриваться, чтобы понять – это когда-то было человеком. И это было самое страшное.
Выхватив острый фреакор – длинный, тяжелый прямой тальдерионский меч, Кречет с полным ярости и печали криком бросился навстречу чудовищам…
Исследования шли полным ходом, и вскоре стали появляться первые результаты. И маги-лаборанты сходили с ума, вглядываясь в созданную их волей жизнь, ибо слишком поздно поняли они, что есть их работа, и немногие способны были выдержать вид оживших воплощений собственных кошмаров. Они пытались уничтожить результаты работы, но Ренеркард не позволял. Он прятал «результаты» в глубоких, темных и сырых подземельях Иррил, где тем весьма понравилось. «Прочь!» - смеясь, говорил он другим магам – «Вскоре вы и сами будете мне благодарны!». А подземное царство чудовищ, тем временем, ширилось и развивалось. День и ночь работали ужасные лаборатории, воплощая новые и новые исчадия больной фантазии колдуна, и настал час, когда он решился испытать их в действии…
Дело было где-то в одном из бесчисленных городков, рассыпанных по землям бывшей префектуры Кеарион. Никто уже не помнит, с чего началась ссора, но в один вечер маги и горожане вышли стенка на стенку. И казалось, люди победят, но в этот миг раздался пронзительный скрежет, и из лесу бросились на них кошмарные насекомоподобные твари. Погибших не было, но многие до конца дней своих заикалась, и боялась темноты, узрев кошмары магов в натуре. А Ренеркард смеялся – «Теперь-то вы, больше, против нас не подниметесь, верно?!»…
Верцын Дуграбаж «Anea Norgi и упадок Irril»
Императорский Архив. 14813\54.
Кречет снова повторил про себя суть плана. Больше двух тысяч храбрых воинов – в основном, казаков Кречета, но также и множество местных – ударят в лоб – в надежно защищенные сторожевой-башней Чудные Врата Иррил. Но надежда на успех будет только у его, Кречета, отряда – группы из ста пятидесяти человек, которая должна будет тайно прокрасться в проклятую Иррил, и пробраться в ее овеянные ужасом лаборатории. И вот, они здесь. Первая часть плана удалась. Теперь осталось пройти в святая-святых колдунов – лаборатории, вход в которые был расположен у видимой даже отсюда Башни Молний…
«Арглай!» - ревут воины. Тварей немного – штук восемь, но трудно убить то, что было создано единственное как абсолютное «живое оружие», и теперь, оказавшись рядом, страшно, зловеще хрипит, протягивая к ним темно-серые, лоснящиеся, ощетинившиеся черными когтями руки.
Отряд вытянулся шеренгой, намереваясь, смести чудовищ, но те невероятно подпрыгнули, пролетев над их головами, и мгновенно оказавшись в рядах воинов. И начался бой…
А когда он окончился, и последний монстр, пронзенный чьим-то копьем, тяжко умер – Кречет недосчитался двадцати четырех человек. «Ну что ж, дело того стоило» - подумал он. Отряд несся к Башне Молний.
А потом, посреди окруженной колоннами аллеи, на них неожиданно напали. Скрипя броней, и смердя йодом, на них набросились новые, стократ более ужасные твари. И был бой. Кречет изрубил преградивший ему дорогу клыкастый кошмар, и бросился вперед, увлекая за собой отряд. Взвод бойцов остался позади, дабы преградить путь врагам.
И снова вокруг замелькали осыпавшиеся колонны и кариатиды, и зашуршал под ботинками битый камень. А потом перед ними предстала Башня. Высокая, тонкая, изящная, она так и приковывала к себе взор. Но Кречета интересовала не она. Быстро нашел он массивное гранитное здание, прислонившееся, как дремлющее чудовище, к цоколю башни, и бронзовую дверь в его стене. Подойдя к двери, Кречет снял перчатку, и взялся за ручку, исполненную в форме головы змеи. Голова ожила, и схватила его зубами за руку… и тут же отпустила, удостоверившись, а дверь – открылась. Зло усмехнувшись, Кречет снял с руки перчатку из содранной с анеанорга кожи. Колдуны любят такие шутки. Перекрестившись, он вошел в дохнувшее ему в лицо сыростью подземелье…
Недолго ликовал Ренеркард. Владыки, да и вообще, все люди севера были возмущены. Выращивать чудовищ? Травить ими людей? Покуситься на промысел Божий?
И то верно. Если бы даже маги выращивали не ужасных монстров, а пушистых котиков, они все равно были бы трижды прокляты, ибо ежели и есть преступление большее, нежели лишить жизни, так это преступление отнять жизнь, в полном смысле этого слова, возомнив себя богом, превратив Бытиё в поле своих игрищ…
«Доколе? ДОКОЛЕ?!» - витали над землями гневные крики, и, наконец – люди, взяв топоры, вилы, пошли на магов. Это решило все. Проект «Anea Gevaar» - власть над жизнью, окончательно превратился из безумной игры – в армию. Твари, бывшее ранее лишь пробными образцами – стали основой «Живого Оружия» - того, что могло бы дать величайшую власть.
Люди потерпели поражение… что может хрупкое человеческое тело, созданное чтобы жить, против созданного чародеем кошмара, созданного дабы убивать? Чудовищ одолели, но война на этом не завершилась. Нет, она только началась… во-первых – чтобы тварь была не просто боевым устройством, но обладала живым, игристым разумом – для ее создания нужно использовать человека. И сотни охотников покинули Иррил, чтобы тащить в нее несчастных на муки. Во-вторых – чудовищам просто понравилось убивать – и они были рады любому шансу продолжить! И верно, если человек, созданный, чтобы жить – видит высшее счастье в жизни, то в чем может находить удовольствие «Живое Оружие»? И земли, бывшие Южным Критионом, постепенно стали Пограничьем. Почти все люди покинули их, ибо кому хочется жить, зная – настанет вечер, и к тебе придут? И не видеть никакой возможности противостоять кошмару…
Но вскоре, храбрые критионцы решили нанести ответный удар. Император собрал легионы, а дружины окраинных князей поспешили воссоединиться с ними. И начала собираться великая рать! Величайшая, со времен окончания Мировой Войны!
«Тем хуже для них! Мы слишком многого достигли! Мы не можем остановиться. МЫ НЕ БУДЕМ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ!!! Мы достигли величайшей власти. Веками владыки ломали головы над тем, как преумножить себе подданных, как привлечь к себе армию… Мы сами создадим себе их! И горе тем, кто встанет против нас, ибо я объявляю: Наше дело – ГОСПОДСТВО; его залог – НАШИ ИЗДЕЛИЯ; остальные – лишь МАТЕРИАЛ! И никто нас не повергнет, и слава и могущество Иррил будут прославляться в веках! Любой ценой…» - так говорил одержимый своими безумными амбициями Ренеркард, и все больше магов были с ним согласны…
Обезумев от успеха и безнаказанности, Ренеркард отправился в Llan-Taldaruat, чтобы там, в Тальдурате, изложить свои требования самому императору: Все Пограничье – навеки вотчина Иррил. Людям там боле нет места. Там будут рождаться исчадия Иррил, что вскоре превзойдут собою всех…
Верцын Дуграбаж «Anea Norgi и упадок Irril»
Императорский Архив. 14813\54.
Отряд рассыпался по подземелью. Где-то здесь были те, кого они ищут. Воистину диковинные устройства были тут. Змеясь стеклянными трубочками, зловеще сверкая металлом, подмигивая цветными огоньками, ошеломляя чудовищными стеклянными емкостями – они были матерями кошмаров, какие иначе не могли иметь место быть…
Кислота брызнула в авангард отряда из пустоты, обратив его в кашу, а вслед затем из пустоты появилось чудовище. Оно разорвало двух бойцов черными щупальцами, и откусило еще одному голову щелкающим насекомоподобным ртом. Кречет замахнулся мечом, но тварь снова стала невидимой. Проскользнув между рядами бойцов, она вновь материализовалась, и заглотила живьем еще одного казака. Кречет подбежал, и запихнул ее в пасть фальшфейер. Чудище сразу же стало невидимым, но яркий огонек был виден, висящий в пустоте. Лучники выстрелили синхронным залпом…
Выскользнувшее из-за безумных устройств чудовище ринулось к казаку. Тот судорожно дернулся, отскочил. Его товарищи со всех сторон бросились бить тварь. У нее была только одна секунда на атаку.
Гулкий щелчок.
Чудовище зарубили. Казак очень медленно повернулся к товарищам, и Кречет почувствовал, как ноги становятся ватными.
Прикончив несчастного тычком меча в висок, еле видный в кровавой каше, полковник не заметил длинной лоснящейся тени, зависшей на потолке, прямо над его головой, шевелящей острыми лапками, чуткими усиками…
Прыжок – и еще один казак погиб страшной кровавой смертью. Была резня.
…Группа быстро бежала по подземельям. Кречет повторял про себя план. Налево, опять налево, вниз, сюда – по винтовой лестнице. Так, теперь сюда – в этот полузатопленный коридор… что? Стоп, что это за звук? ЧТО? Не-ет! Бей! Руби их, руби! Ар-р-ргла-ай!!!
…Огромный, темный, пустой зал. Багряные мерцающие кристаллы на потолке изливают зловещий свет. Прозрачные панели закрывают проходы, открывающиеся влево и вправо. Сотни проходов. Огромная черная дверь, ведущая в зал, со скрежетом отворилась. За ней – Кречет, закончивший возиться с замком-головоломкой. Сто ячеек образуют квадрат десять на десять. Коснувшись пальцем одного квадрата – узришь цифру, которая отображает – сколько блокираторов в смежных ячейках. Следует активировать все ячейки, не коснувшись ни одного блокиратора. Откроешь по ошибке блокиратор – получишь удар током, а замок вернется в изначальное состояние. Схема блокираторов – каждый раз разная. «Колдуны окаянные! Умники долбанные!» - думал Кречет, потирая руку. Но вот – все позади.
Остатки отряда – сорок человек - вбежали в зал. «Тут они проводят эксперименты над людьми! Освободим несчастных!» - крикнул своим людям Кречет. Он подбежал к прозрачной пластине, но та не открывалась. Тогда, он подскочил к терминалу управления – серебристому шарику на стене. «Открой!» - кричит. «Инсталляция не окончена. Организмы не готовы» - отвечает волшебный голос. «ОТКРОЙ!» - ревет полковник. «Пароль для нарушения процедуры инсталляции?» - подло спрашивает волшебный голос. Рявкнув, Кречет подбегает к прозрачной панели, и сапогом разбивает ее на тысячи осколков. Но что это? С другого конца зала к ним семенит ужасная фигура. «Tar gvyr frenado? Norri ker dierrias pailonot. Range forthunn! » - рычит. «Принято. Исполнено.» - волшебный голос отвечает – «Система самоуничтожения активирована. Персоналу – срочно покинуть комплекс!».
«Анеанорг!» - кричит полковник. «Бей его!!!». Казаки бегут к чародею. «Elgvineaross!!!» - кричит колдун. С шипением летит выпущенный им огненный шар, и убивает множество бойцов. Крик боли – умирающих. Крик ярости – выживших. «Процедура самоуничтожения начата» - присоединяет свой голос серебряный шарик. В высоком своде зала разверзаются отверстия, и из них льется бетон.
Прыгнув, как тигр, на колдуна, Кречет рубит его мечом, но тот удивительно ловко парирует удар своим посохом, и наносит ответный удар – такой силы, что добрый фреакор казака раскалывается на куски. Казак выхватывает из рукава стилет, и вонзает его в горло колдуну. Тот, и не думая падать, бьет его посохом. С воплем отлетает полковник. Казаки, сгибаясь под массой цемента, бьют из луков по чародею. Тот падает, и тогда один из них – могучий детина, подбегает, и рубит ему голову. Голова катиться, покинув тенета клобука, и поднявшийся Кречет видит – это уже давно не человек.
«Бежим!» - вопит казак. «Погоди, спасем хоть одного!» - отвечает полковник. Кречет бросается в помещение, проход в которое он открыл. Там – подключенный к ужасной паукообразной машине человек. Восемь лап-манипуляторов обвивают его, забираясь вглубь плоти сотнями игл и крючьев. Прозрачные шланги входят в его тело, и диковинные жидкости по ним струятся. «Освободи его!» - орет казак терминалу. «Принято. Исполнено.» - отвечает серебристый шарик, и несчастный падает на руки Кречету. «Уходим! Уходим! Быстрее!» - кричит казак…
«Убирайся, Хозяин Чудовищ!» – сказал Ренеркарду император Тальдериона – «Твое зло несет угрозу. Оно будет уничтожено. Так или иначе…» - обещал он - «Но я не желаю зла никому, если его только не желают мне! Дайте мне работать, оставьте меня в покое, и никто больше не пострадает!» - отвечал маг – «Значит, это дело рук кого-то другого? Кто губит все живое на юге? Кто жжет города и села? Кто ворует людей, чтобы превратить их в ужасных монстров?» - и смутился Ренеркард, удивленный – «Что? Я… я ничего не знаю об этом!»
И вернулся назад, в Иррил, смятенный…
И ужаснулся, узрев свою твердыню. Перед чудными вратами ее возвышалась кошмарная Страж-башня. Стены ее почернели от копоти, купола и знамена были покрыты запекшейся кровью, и все ее гордые стены и башни, вся она была покрыта сотнями кошмарных изваяний. В безумной, извращенной гордыне колдуны покрыли стены своей твердыни пределами своих мечтаний. Фигурами кошмарных, неслыханных чудовищ, которым еще суждено будет вырасти. И над этой темной, «украшенной» статуями чудовищ громадой висел, стойкий и неодолимый, запах йода…
«О нет!» - причитал маг, бредя по аллеям Иррил, и всюду видя следы ужасного упадка. Прекрасные сады осквернены, столы, за которыми ранее проходили мудрые диспуты, и ученые беседы – перевернуты, окна корпусов, некогда полных жизни и веселья – слепые, темные. И всюду, всюду фигуры чудовищ. Изваянных, и живых. Они бродили везде, нагло и беспрепятственно, и маг только сейчас понял – что он натворил!
«О горе вам! Что вы наделали! Я говорил, что нам нужна армия, но не говорил, что нужно предавать смерти все живое, во имя власти и амбиций!» - кричал маг, бредя к Башне Молний. Там, его встретили его ученики и приспешники. «Глупец! Ты сам не понял, что ты сотворил! У нас есть живое оружие, и мы, как и каждый, жаждем власти и могущества! И никто не сможет нам перечить!» - отвечали они. «Несчастные! Одумайтесь! Ваша власть порочна, вы изуродуете все, к чему прикоснетесь!» - увещевал их запоздало раскаявшийся маг – «Где все?» - спросил он, и получил ответ – «Никто не сможет нам перечить, но многие – пытались… битв… диспут шел три дня, но наши аргументы были весомее!» - отвечали ему колдуны. «И где они?!» - воскликнул Ренеркард – «А вот!!!» - с безумным хохотом отвечали маги, показывая на окружившую их толпу клыкастых, когтистых, рогатых, бронированых, крылатых, ощетинившихся шипами, жалами, щупальцами, и хвостами. «О нет!» - возопил Вегеж Ренеркард, и, не разбирая дороги, убежал куда-то в земли Пограничья, где, говорят, и сгинул. Слишком поздно он одумался…
Верцын Дуграбаж «Anea Norgi и упадок Irril»
Императорский Архив. 14813\54.
Отряд Кречета вовремя сбежал из подземелий, и воссоединился с основной армией в Верхней Иррил. Увы, их благородная миссия провалилась. Спасти удалось лишь одного человека. Теперь они могли сделать только одно – не допустить, чтобы этот кошмар продолжался и дальше. Уничтожить поголовно всех aneanorg’ов, и tarnorg’ов, очистить твердыню огнем и мечем, навсегда превратив ее в страшную легенду.
Кречет отдал своим казакам соответствующие приказы, и понес еще не пришедшего в себя спасенного к медикам…
Из черных проходов вылезали все новые и новые чудовища. Храбрые казаки ровными шеренгами шли по аллеям Иррил, постепенно настигая, и убивая оставшихся монстров.
Так, пятого августа, одна тысяча семьсот пятьдесят второго года окончилась последняя битва за твердыню Иррил…
И вот, в сентябре одна тысяча пятьсот восемьдесят восьмого года, объединённая армия подошла к страшным стенам Иррил. И ужаснулась, узрев перед собою чудовищную рать. Чудовища зарычали. «За Честь и Славу!» - закричали в ответ воины людей. Твари снова зарычали. «Победа или смерть!» - крикнули люди. Тогда чудища в третий раз зарычали, столь страшно и грозно, как никогда. «АРГЛАЙ!» - ответили люди, и бросились вперед.
Но в этот момент, чудовища неожиданно расступились, и бежали, скрывшись в подземельях Иррил. А вслед за тем, Чудные врата раскрылись, и из них вышли маги. Ужасен был их вид. Предаваясь ужасным экспериментам, забыв обо всем, кроме жажды могущества, они постепенно утратили человеческий облик. И боле не Kelass’ы, маги, называли их, как ранее, и не Irrilkard’ы, властители Иррил, как их стали называть, когда они обрели дом. Нет, Anea Norg’и – Повелители Чудовищ, называли их теперь, и под этим именем они остались в веках.
И они шли сдаваться. И тогда еще никто не понимал – почему. И умилившись, подумав, что они искренне раскаялись – Император помиловал их. Но в них не было и тени раскаяния. Нет, они боялись, что во время штурма может пострадать оборудование. Им было проще сдаться, чем рисковать производственно-технической базой. Они знали, что император, восхищенный красотой Иррил, не решится ее уничтожать.
И действительно, хотя уродливые статуи и снесли, твердыню не тронули. Напрасно.
В девяносто первом году, чудовища, ранее прятавшиеся в недоступных подземельях, вылезли, убили всех, и воззвали к своим хозяевам. И те явились, дабы вновь принять власть над Иррил. Они завоевали все Пограничье, осквернив своими магическими штуками его города и замки, и отправив немногих выживших на переработку. Они всерьез собрались принять мировое господство.
В девяносто втором году объединенная армия людей подошла к твердыне. В великой битве они одолели рать чудовищ, и убили часть aneanorg’ов. Но Иррил уже была слишком сильна, чтобы они смогли захватить ее. Часть чудовищ спряталась в твердыне, неуязвимые, под защитой Страж-башни, и бесчисленных ловушек. Немногие герои решались гоняться за монстрами в темных, извилистых переходах Иррил. И никто не возвращался.
Другая часть чудовищ скрылась в горах Ardh’ell, навеки сделав их недоступными для людей.
Многие, в особенности же те, которые могли принимать человеческий облик – расселились по землям Критиона, скрываясь, и нанося удары, когда была возможность.
Долгое время считалось, что повелители чудовищ – уничтожены, однако в восемнадцатом веке их тайная организация набралась сил, и снова дала о себе знать. Некоторые из них вернулись в твердыню, и в Пограничье снова стали пропадать люди. Народ долго терпел это, но Пограничье находилось вне чьей либо юрисдикции, и они могли надеяться только на себя.
Когда терпеть боле стало невозможно, люди призвали казаков из Божеславского Коша, взяли топоры, вилы, и пошли на Irril. Это был последний, третий поход на Иррил.
После него оказалось, что некоторые новые «изобретения» aneanorg’ов сделали жизнь в Пограничье практически невозможной, и немногие оставшиеся жители бежали, или погибли.
Повелителей Чудовищ не осталось, но тысячи их творений живы. Они прячутся, едят людей, и ждут своих хозяев…
Верцын Дуграбаж «Anea Norgi и упадок Irril»
Императорский Архив. 14813\54.
Спасенный.
Шум.
Шум водопада. Брызги на лице. Это Gyrenatt. Это Irril.
Крылья.
Крылья хлещут по лицу. Крылья поднимают ветер. Я – крылья… нет! Крылья несут меня! Они уносят меня. От… дома.
Свет.
Пронизывающий, невыносимый свет. Огонь. Огонь в глазах моих. Я не могу…
Тьма.
Света больше нет. Шум стихает. Тёплая, бархатистая тьма со всех сторон. Что-то шевелится! Оно подбирается. Все ближе и ближе…
Метал и камень.
Темный, древний камень. Со всех сторон. Он гнетет. Он давит. И металл. Металл на мне. Металл на мне, и во мне! Чудовищные машины потрошат меня. Я вижу потроха? Мои? Нет, потроха не во мне, а вокруг! Это Иррил. Я – во чреве Иррил. Твердыня пожрала меня.
И изрыгнула.
Свист. Свист воздуха в легких. Я снова дышу! Лицо. Лицо над лицом. Это полковник. Он спас меня!
Нет. Это анеанорг. Черты лица чудовищно искажаются. Нет! Не-е-ет…
Я проснулся.
Да, моя жизнь не сахар. Я почти каждое утро просыпаюсь от таких вот сновидений. Кошмары. Что поделаешь, это неплохая плата за освобождение из логова анеа… Впрочем, вы знаете, о ком я.
Прошло уже прочти полгода с тех пор, как полковник Марко Закрутигуба освободил меня. Разумеется, ничто в моей жизни не превзойдет моей благодарности к нему (во загнул!), тем более что в этой жизни не очень-то много событий. Да, это еще одно последствие моих… хм, злоключений. Я ничего не помню. Печально.
Иррилкарды успели украсть несколько тысяч людей. Большинство из них так и не нашли. Сгинули где-то в подземельях (паскудное место, это я вам точно говорю), а тех немногих, которых нашли – опознавать уже как-то и нету особого смысла. Сами понимаете, в их-то состоянии! Чего зря тревожить родственников.
А такой как я – всего один. Наверняка, в каком-нибудь далеком городе льет слезы старик-отец, почтенная мать, возможно – пяток братьев, а быть может (чем шносс не шутит!) – и жена с первенцем! Но я об этом врядли когда-нибудь узнаю… грустно, слово чести, грустно…
Итак, мне надо было ассимилироваться. А чем бы вы занялись, если бы оказались посреди Пограничья, без гроша за душой, без дела и профессии, с одним только крепким здоровым молодым телом (и за то спасибо!)? Спрашиваете – что бы делал я? Не знаю. Честно, не знаю! Зато знает полковник. Кречет.
Меня определили в гонцы. В курьеры.
Это у них там, в Иррил, хорошо – подошел к интеркому на стенке, и говори – чего надо. А у нас (у них?) тут, в Пограничье – трудно. Добраться из поселка в поселок – целая история! Ну вот, я и нашел себе дело.
Еще одна, кстати, пикантная деталь – полковник, определяя меня на службу, выдал мне булатный фреакор. Хотел и православный крест выдать, но я отказался. Откуда я знаю – а какой я веры? Может, мой народ поклоняется тотему в форме, скажем, выхухоля?! Короче, как сказал философ – Хе кредер – хе норитас! Не знаешь – не делай! Или это не совсем подходит… ладно, не важно…
Так о чем это я? Ах да, о мече. Ну, так вот, многие из norgi, тварей поганских, любят нападать на путников в дороге. Часто нападают и на меня. А я это ох как люблю! Знаете, я к ним немного предвзято отношусь. По правде сказать – я их недолюбливаю. Малость. Так что, мне каждая встреча с ними – в радость!
Полковник еще спрашивал – где это я научился так лихо клинком орудовать? Я ж крутой воин, в натуре! Кабы я знал!!!
Ой, ну ладно, чего-то засиделся я. Пойду, пожалуй. Пора мне. За угощение, и за ночлег - благодарствую.
Счастья в дом!
Вот примерно такой историей я развлекал ростовщика, уплетая угощение. Надо отдать ему должное: Ростовщиков обычно описывают людьми грубыми, жадными, циничными, и вообще – нехорошими. А гарнеан Торк – нет, он – так и каши с маслом даст, и стаканчик красного нальет, и доброе слово всегда в запасе имеется. Да он и без слов, того – к себе располагает. Вот сейчас, например – за стол усадил, сам напротив сидит, и слушает. Внимательно так слушает, вежливо. И улыбается так по-особому – дружески, но без снисходительности. Хороший человек.
Ну вот, я попил, покушал, посылочку отнес (интересно, а что там было? Хотя какая мне разница?!), теперь пора в путь. Посох - в руки, меч - на пояс, сумку – на плечи, и – в дорогу!
Поселки тут маленькие. Пять минут – и я прошел последнюю хату. Потом – неизменный частокол (а как тут без этого?), и все – лес.
А леса тут густые, буйные.
Говорят, когда эти земли назывались Южный Критион – тут было множество прекрасных городов и замков. Теперь, после пошлых событий, именуемых «Исход Князей» - их здесь не осталось. Тут вообще теперь мало людей живет. И поселений мало. Какие? Ха, это я запросто могу рассказать! Уж я-то тут все исходил. Итак:
Ллан-Шеннат – это имперская пограничная (тут все «пограничное!») крепость на северо-востоке. Но до туда идти, почитай, как от Дар-Тарлемба до Дар-Анрейта! Далеко!
Божеславский Кош – там поселились те из казаков, которым врожденные кураж и боевитость не позволяет мирно отсиживаться в Эндорионе, потребляя горилку, да бьют временами орды несчастных троллей.
Ллан-Белрун – в этом замке, говорят, остались какие-то особенно гордые князья, которые решили не уходить, а остаться в своей вотчине до последнего. Впрочем, оттуда уже давно нету никаких вестей. Есть ли там кто живой?
Теперь – села. Их тут мало, но они тесно примыкают к друг другу (чем немало облегчают мне работу!). Я насчитал две основные агломерации. Одна – к северу от Irril, вторая – к западу. В каждой из них по полтора десятка сел, между которыми не более дюжины санат расстояния…
О! Ну вот, я уже полпути и прошел! Дороги тут плохие. Верховых животных тут почти ни у кого не водится, так что местные ходят пешком, по тропкам. Толпами. Это ж только я один – такой умный. Один хожу.
О! Кривая сосна! Еще три сосны - и я в Рябиновке! А именно туда мне и надо!
Ох и тяжелый же, скуерреан-балт, этот мешок! Почитай, двадцать кэрн будет! Стоп, что это такое?
- Эй, там, в кустах – выходи! Выходи, норг – я тебя вижу…
Окажись в этот момент посторонний на лесной тропинке между Рябиновкой и Гороховкой, он бы увидел усатого человека в кожаной куртке, с сумкой почтальона за плечами, и его толстого попутчика, спрятавшегося за спину курьера.
Он бы увидел шевеление в кустах, и увидел бы, как усатый грозит предполагаемому чудовищу. А потом увидел бы, как из кустов вылезает банда.
Пятеро мордоворотов с абсолютно опустившимися лицами – с обычными топорами, и только один – главарь – с мечом. Усатый узнал игдиль из доминионов. Любимое оружие бандитов.
- Стоять, гады! Выкладывай, чего есть ценного! Всех поубиваю!!!
Усатый молча достает меч, и бросается на банду. Банда, люто размахивая топорами, пытается его окружить, но курьер, ловко вывернувшись, колет в бок одного, и оказывается вне досягаемости остальных.
Толстый попутчик гонца подбирает топор, и подло рубит в спину одного из бандитов. Тот с плачем падает. Главарь бросается на него, рубя мечом. Толстый прикрывается топором, но это оказался финт. Рубящее движение клинка переходит в колющее, и вот уже толстый лежит в луже крови, и умирает.
Курьер, тем временем, убивает еще одного бандита, но остальные – сбивают его с ног, и собираются начать убивать…
Думаете, это конец? Нет! Ой, что было потом!
Из кустов вылезла тварь с длинным лоснящимся телом, скорпионьим хвостом, непропорционально большими черными когтистыми руками, и ужасной, ни на что не похожей головой с сочащейся дурной слизью пастью.
Она ужалила главаря, и с тем начали происходить странные вещи. Оставшиеся бандиты попытались порубить ее топорами, но та ловко отбила все удары когтями, и откусила бандиту голову. Последний бандит попробовал убежать, но не вышло. Тварь проигнорировала лежащего в крови курьера, и ушла.
С главарем начали происходить странные вещи. Он превратился в подобную тварь, и засеменил следом.
Я долго не мог прийти в себя.
Нет, я не потерял сознания, но ужас увиденного до такой степени сразил меня, что я буквально впал в ступор, не в силах пошевелиться. Наконец, я с кряхтением поднялся. Мой меч лежал рядом. Я поднял его. Подобрал сумку. Шатаясь, побрел в сторону Рябиновки. Потом сообразил, что иду к Гороховке. Развернулся, и все-таки пошел к Рябиновке.
Нет, не подумайте ничего такого – мне не впервой встречаться как с бандитами, так и с тарноргами. Но это… то, что произошло… тварь не просто убивала, она с легкостью обратила пусть даже и нехорошего, но полноценного человека в себе подобного!
А самым ужасным мне почему-то казалось то, что она не стала трогать меня. Разум говорил, что я лежал, не шевелясь, и был весь в чужой крови. Чудовище просто могло счесть меня мертвым. Но какая-то глубинная часть души – смутная и сумрачная, пережившая, и, в отличие от разума, отлично помнящая все мои похождения в твердыне, мешала мне так думать. Витало ощущение какой-то отчужденности. Оскверненности. Как будто Иррил впилась в мою душу своими черными когтями, и навсегда оставила там свою метку, столь мерзкую, что даже ее порождения избегают питаться мной. Или как раз поэтому и избегают…
Пока я размышлял таким вот образом, между деревьев показался частокол Рябиновки. Надо будет сообщить людям о случившемся. Конечно, вряд ли это сильно их заинтересует. Такие инциденты тут не редкость. Хорошо, если хоть трупы похоронят.
Вскоре я уже был в Рябиновке. Отдыхал после трудного пути. Староста приказал организовать мне баню, и накормил, так что два часа спустя – сытый и пьяный, чисто вымытый, и в выстиранной одежде – я уже был готов приступить к своим обязанностям. А что? Не распускать же нюни каждый раз, когда чудовища массово пожирают людей, верно?
И вот, я стою перед старостой. Полностью собранный в путь. Вот тут то он и сказал мне единственную стоящую новость за этот день:
- …Так что, Илфарт, дело только тебе и можно поручить. Больше некому. Придется тебе сегодня, на ночь глядя в Кош топать. К полковнику Марко Закрутигубу.
«Илфарт» - Безымянный на Виг’раен, это, значит, меня так называют. Я, понятно, обрадовался – к Кречету – всегда в радость!
- А что нести-то? – спрашиваю. Я обычно нелюбопытный, так, вырвалось чего-то.
- Да проблемы у них, там, с чудищами. Полковник одну вещь заказал – из самого Антордурата везли! Оттуда, значит, к ростовщику Торку из Гороховки (уж не знаю – кто и как!) доставили, ну а тебе, значит, надобно теперь у гарна Торка это забрать, и отнести к пану полковнику.
Чего тут говорить – выпил я стакан красного, и в путь!
Солнышко красное уж садилось, ветерок деревьям веточки покачивал, воронье над головою беседы вело… короче, и в лучшем месте было бы зябко. А тут – Пограничье!
Бреду я, значит, по тропинке, шагаю, и вдруг вижу – оп! То самое место, где сегодня бойня была! А трупов – нету! Неужто, сельские так быстро убрали? Или иной кто-то?
Шум водопада. Исполинские крылья. Полет. Чудовища. Чудовища вокруг. Тысячи чудовищ. В их глазах… страх??? Я иду!
Тьма. Тишина. Подземелья. Паукообразные машины. ЧТО ВЫ СО МНОЙ ДЕЛАЕТЕ?! НЕТ! НЕ-ЕТ!!! НЕ-Е-ЕТ…
Я очнулся, лежа на траве. Неужто – в обморок упал? Раньше со мною такового не бывало!
И вот, значит, лежу я, и вдруг – чудовищ вижу. В натуре! Было так:
Из кустов, настороженно ведя носом, вышел лесной кот. Животное сделало несколько шагов, но вдруг – замерло, навострив ушки. Оно успело еще почуять угрозу. А потом черная, полная покрытых пенистой слюной пасть схрумкала его. Я чуть не закричал. Я знал эту модель – у них пасть свободно двигалась на длинном уродливом отростке. Страшно. Мерзко. Эффективно…
Чудовище прошествовало в дюжине сантиметров от меня, а за ним появились другие – жуткие, черные, бронированные – они производили впечатление внушительной, знающей себе цену мощи. Прошло не менее дюжины минут, прежде чем отголоски их самоуверенных шагов затихли в лесу.
Я встал, и быстрым шагом пошел к Гороховке.
Я добрался поздно вечером. Ворота уже были наглухо заперты, и я долго колотил сапогами, требуя впустить меня. Наконец – мне открыли. Прошло всего пару минут, и я уже был у гарна Торка. Я говорю:
- Гарнеан, я у вас вещь для господина Кречета забрать должен!
А он мне отвечает:
- Ну да, конечно, бери. Только – не открывай ни в коем случае!
И дает мне, значит, капсулу такую маленькую. Металлическую. Никогда таких до того не видел. А чего там внутри – шносс его разберет.
Ну я, значит, говорю:
- Так я, стало быть, утречком пойду, да?
А он меня ошарашил:
- Нет, сейчас, друг мой, пойдешь. Это срочно! А чтоб еще кому сегодня тебя съесть не возжелалось – двое с тобой пойдут. Они у меня по вышибальному делу состоят.
Я решил совместить приятное с полезным – от эскорта избавиться, и людей проинформировать:
- Я тут, по дороге, походную группу чудовищ видел. Крепите-ка лучше оборону – шносс его знает, куда они идут!
А ростовщик только как-то странно улыбается:
- Я разберусь – говорит – а ты уж за собой пригляди.
Дал он мне «в помощь» двух мордоворотов с мечами, и отправился я в путь-дорогу.
Мы шли всю ночь. До Коша добраться – это вам не в Рябиновку сбегать. Мои попутчики – один, плотный и угрюмый, звался Борода, и второй, среднего роста, очень молодой, как на мой взгляд, Таери – молчали. Тропинка вилась по лесу, огибая яры и овраги. Звезды и луны освещали нам дорогу. Казалось – ночь никогда не закончится. Когда я уже готов был плюнуть на все, и устроить привал – зоркий Борода увидел между деревьев огоньки. Мы пошли быстрее.
Знаете ли вы, как выглядит Божеславский Кош ранним утром? Или поздним вечером?
Представьте себе крутые земляные валы, высокие деревянные сторожевые башни, и большие вращающиеся ворота. Представьте себе ровные ряды беленых куреней, и красивую православную церковь. Представьте себе вооруженных дозорных, греющихся у жаровен (которые и заметил мой спутник). Тут-то нас и ждал пан полковник.
Он встретил нас на центральном плато. Вокруг суетились казаки, разгружали телеги, бряцали оружием. Похоже – к чему-то готовились.
- Спасибо, Илфарт. Это очень для нас важно. Это поможет спасти жизнь множеству людей, которых иначе не спасти. Маги Антордурата славятся подобным…
- Телепортационными устройствами – не задумываясь, закончил я.
- Откуда ты знаешь?! – удивленно воскликнул полковник.
- Не знаю – ответил я, не менее удивленный – возможно, я раньше был крутым путешественником.
- Слушай, - начал Кречет – ты, парень, можешь стать для нас настоящим кладом. Ты, похоже, знаешь значительно больше, чем ты знаешь (классно звучит!). А как ты орудуешь мечом – всем нам известно. А главное…
- Вот-вот – перебил его я – вы уже знаете, что чудовища не нападают на меня. Предупреждаю, что это началось совсем недавно, и в любой момент может прекратиться. Еще неделю назад я зарубил двух тарноргов…
- А они? – спросил Кречет.
- А… чего… что «они»? – спросил я.
- Они пытались тебя убить?!
- Н-нет. Они только убегали! Значит, это не исключение! Они действительно не хотят атаковать меня!
- Так ты мне поможешь?! – перебил меня Кречет.
- А что нужно?
- Проникнуть в Иррил…
Он еще не закончил, а я уже отпрянул:
- ЧТО?! Да вы что… думаете – мне мало было? Я думал, с этим покончено!!!
Полковник устало вздохнул, и мягко заговорил:
- Ты не представляешь себе, какое это страшное место! Мы частично прошлись по верхней Иррил, не заглядывая особо в корпуса и павильоны. Те, кто пытался – редко когда возвращались. Там сплошные ловушки! Охранная система твердыни была создана еще до… известных событий, а затем извращена, и многократно усилена чудовищами. Что до подземелий – мы даже не пытались. Чудовища вот уже почти двести лет как обустроили там свое царство. Не хотел бы я там оказаться.
Так вот - после битвы, контроль даже над Верхней Иррил нам удалось установить едва ли на несколько часов и, разумеется – не в районе Страж-башни! Ты не представляешь себе – что это такое, пытаться занять позицию, когда из-за каждого угла высовывается щупальце, хватает одного из твоих людей, и вновь исчезает. Короче – через четыре недели, когда из трех тысяч воинов у нас осталось семьсот девяносто – мы окончательно покинули твердыню. Но не все…
Остался контингент примерно в триста время от времени сменяющихся воинов. Они обустроили себе хорошо защищенную, относительно безопасную базу в исследовательском комплексе Башни Снов, и остались. Видишь ли – Иррил, помимо прочего, может стать источником дохода. Маги, да и позже, анеанорги, любили жить богато. До легендарных сокровищниц Иррил еще не удалось добриться ни одному авантюристу. Но там и без того хватает ценностей. Картины великих мастеров древности на стенах, золотые дверные ручки на стенах, ценные элементы аппаратов в лабораторных и промышленных комплексах… серебряные купола, наконец! Вот они и остались.
В жажде наживы они забирались все глубже и глубже, покуда не отключили блокировку на какой-то двери. Из-за нее вылезло нечто настолько ужасное, что бойцам оставалось только убегать. Но это Иррил! Куда там убегать?! Один из их боевых магов ударил могучим заклинанием, которое фактически полностью обрушило западное крыло центрального комплекса. Выжившие – сорок человек – оказались в ловушке! Потом – связь прервалась. Безопасного пути в ту зону больше нет. Страж-башня, сам понимаешь…
Кроме того – они сообщили нам очень важную информацию. Видишь ли, во время штурма мы убили четырех анеаноргов. Мы решили, что это были все, но перед тем, как связь прервалась – Геньел, командир отряда, сообщил, что они видели еще анеаноргов. Их следует уничтожить!
- Итак, чего вы хотите от меня?
- Я с войском пойду со стороны водопада, и буду ждать на верхней фуникулерной площадке. Ты – пройдешь в глубь твердыни. Ты ведь можешь не бояться чудовищ! Найдешь выживших, и откроешь портал. Потом – найдешь анаеноргов, и откроешь портал нам.
Что я мог ответить?! Сорок человек, как-никак!
Вокруг снаряжались в поход войска. Я поглядел на авторитетных казаков, ласково точащих сабли, и спросил:
- Ну, так как там у вас борьба с норгами? Не всех еще извели? – Наверное, напрасно я это спросил. Полковник весь побледнел, сжал кулаки, и прошипел мне:
- Слушай, парень! Мы не хотим распространять панику, скрываем ситуацию, до-поры, до-времени, приукрашиваем… но ты – должен знать! Это не охота – нет, это уже (с самой зимы, а то и ранее!) – полноценная война! Мы не можем сдерживать их натиск. Нет, конечно же – ты не увидишь полей великих битв, и крупных сражений. Анеанорги не дураки – они воюют не числом, а качеством. Походные группы свободно бродят по всему Пограничью, убивая и поедая беззащитных людей. Одиночные чудовища крадутся в ночи, добираясь уже до последних безопасных оплотов человечества! Мы – он понизил голос – можем только играть по их правилам. Делить армию на крошечные патрульные отряды, и надеяться – крупные группы пройдут мимо, вместо того чтобы вырезать их, а мелкие – вылезут, подняв ру… конечности, вместо того чтобы бесшумно скрыться во мгле. Мы держим периметр на линии: Озеро Малиновка, Ллан-Белрун, Шалфеевка, но мелкие отряды с легкостью проходят в наши тылы. Они не остановятся – Кречет чуть не кричал – покуда не пожрут всех! А остатки – загонят в загоны, как овец, превратив в кормовую базу. А Пограничье – расширится на весь мир. Их цель – Гегемония!
- Полковник – говорю – я видел группу неподалеку от Гороховки!
- Не страшно – только махнул рукой Кречет – Торк их всех защитит…
Мы шли к твердыне Иррил.
Это был поход сквозь пелену собственных кошмаров. Загляни в свой страх, препарируй его, как это делают анеанорги с нашими душами, и ты увидишь – мир черный! Как свет проникает во все в мире лишь на ничтожную глубину, оставляя недра всего сущего полными неодолимого мрака, так и свет разума достигает лишь поверхности наших душ. А остальное – кормит кошмары!
Мы шли через опустошенные, и заброшенные города. Мы видели роскошные дворцы, из провалившихся сводов из которых торчали деревья. Мы видели великие тракты, заросшие травой. Скелеты, засыпанные пылью веков…
Мы были в Пограничье.
Я, не в силах выдержать апокалиптической тишины – обратился к Кречету:
- Полковник! Почему вы сказали, что гарн Торк защитит людей? Я думал – он ростовщик!
- По совместительству – улыбнулся Марко Закрутигуба – Он – потомок одного из беглых князей. Вернулся в пограничье, чтобы попробовать себя в роли правителя. О, и его команда головорезов – Кречет указал на Бороду (Один из громил ростовщика вернулся к хозяину, второй – по его приказу – остался со мной.) – только и ждут, чтоб рядом не осталось добрых воинов. И тогда – они принесут людям защиту. И свою тиранию!
- Но ведь казаки никуда не денутся.
Полковник сжал кулаки:
- Наверху начали понимать – эта война – проиграна! Император Афанасий отзывает свои когорты из Ллан-Шеннат. Из Ллан-Белрун – уже давно никаких вестей. И мы… - Кречет скрипнул зубами – Гетман в Новой Сечи отзывает все курени Коша. По сути – это наш последний шанс что-либо сделать. Не сдержим фронт – все люди Пограничья обречены…
Мы разбили лагерь около полудня.
Казакам нужно было отдохнуть. Воины растелили на земле циновки, разложили снедь и горилку, весело болтали. Временами даже слышались смех и шутки, но они оставляли какой-то осадок наигранности и бравады, как будто бы – никому на самом деле не могло быть весело. Будто смеялись и сражались они единственно чтобы не завыть от отчаяния.
Мы расположились на стрелке двух пересохших, засыпанных мусором каналов. Посреди одного из них еще струилось малость водички, а грязь была сырой и болотистой. Поперек – аморфные следы. Но к этому здесь привыкли.
Марко Закрутигуба и пятеро сотников разостлали на упавшей мраморной колонне карту. «Хм, какого это, интересно, года?» - подумал я, глядя на заголовок: «Провинции Юранрион и Кеарион (Южный Критион), издание императорской Его Величества геодезической канцелярии.»
А все дело в том – что перед привалом мы встретили возвращающихся дозорных. У них были новые вести касательно передвижений чудовищ. Плохие, судя по всему.
- …Да, это совершенно точно. Их основные силы пробираются через участок Керинальг, Старая Алыча. Если им это удастся – мы больше не сможем, как раньше, удерживать периметр: Талайи, Малиновка, Грабовка, Ллан-Белрун, Шалфеевка. Посмотрите! Пройдя тут – они превратят наши силы в две изолированные группы, которые будут вылавливать по лесам. А пройдут обязательно! – разволновался Мирон Шуба – сотник тактического куреня особого назначения «Скорпион», правая рука Закрутигубы – видите этот красивый город Веккдурат – тут, на карте? Сейчас – там похожие на лес каменные руины, частично уходящие по землю. Рай для чудовищ! Этот район практически невозможно контролировать! Мои люди два раза на неделю ходят к этим (показал) холмам. И каждый раз возвращаются ни с чем. Там лазают твари с витальными модификаторами в хвостах. Раз ужалит – и ты один из них. А я не хочу просто, извините за выражение, ТРАТИТЬ своих бойцов. Мы приходим к ним – и возвращаемся без рук и ног, потерявшие товарищей… в отчаянии! И ради чего? Эта земля проклята вовеки…
- Заткнись, Шуба! И говори по делу! – рявкнул Кречет.
- Отходим – лаконично ответил казак.
- Есть другие идеи? – скрипнул зубами полковник.
- Есть – куренной атаман, которого я уже видел утром – Перегруппировать отряды, выстроив периметр с юго-запада – на северо-восток. Замкнуть левый фланг непосредственно на валах Коша, а правый…
- Где? Где правый?! – заверещал Шуба – Негде зацепиться! Хочешь, чтобы тебя съели, кретин?! – он судорожно сжал пальцы на рукояти сабли, словно надеясь, что она защитит его от всех на свете чудовищ – Тут везде только лес и поляны. Лес и поляны. Может, хочешь выстроить посреди чащобы крепость?!
- Так, где можно закрепить правый фланг, Шершень? Извини, но по-моему – сотник прав.
- Тут! – ткнул пальцем в карту атаман.
- Что? Ты, кретин, что – страх потерял? Загнуться хочешь – сам в лес иди! По-хворост! А своих людей я в западню не пошлю!
- Перигер Талайи… - задумчиво пробормотал Кречет – действительно, рискованно. Твердыня – под боком. Если окружат – смерть (или хуже). С другой стороны – ты, Шершень, прав – озеро с одной стороны, да Турий рог с другой – можно стоять, как скала!
- Турий рог? – пробормотал я.
- Странные скалы, пролегающие между Иррил, и Перигер Талайи. Возле водопада.
Я впервые позволил себе вклиниться в разговор. Я понимал, что хоть и фехтую – военным не являюсь, и могу разве что помешать, но это название… оно всколыхнуло какие-то странные, смутные воспоминания…
Кречет одним махом свернул карту. Прикрыв глаза рукой, он взглянул на солнце, уже достигшее изломанных башен на горизонте.
- Выдвигаемся! – скомандовал он.
Это было промозглое и туманное утро.
Войско шло весь день, и значительную часть ночи. Короткими, резкими приказами Кречет заставил своих людей выдвинуться на новые позиции. Три тысячи человек теперь растянулись в огромный лук, рассыпавшись отрядами по десять-двадцать человек. Основное войско, во главе с полковником, шло по старому тракту на юг – к озеру. После короткого, напряженного ночлега мы снова отправились в дорогу. Казаки мрачно пили горилку, и точили сабли. Было ясно – грядет страшная битва.
Наконец – лес расступился, и нам открылась широкая песчаная долина, поросшая редким кустарником. Там, на горизонте – она закручивалась вопросительным знаком, и уходила к зловещей базальтовой скале. «Турий Рог!» - подумал я. Мимо пробежал сотник Шуба. Размахивая саблей, он отдавал войскам приказания. Отряды растягивались в цепи. Зазвенели лопаты, и самые резвые уже начали рыть окопы. Выл ветер. Накапывал промозглый весенний дождь. «Быстрее! Быстрее!» - рычал один из куренных атаманов. Мимо прошли характерники, бормочущие заклятия. Натягивающие незримые нити магических защитных полей. Ветер выл все сильнее. «У нас мало времени!» - кричит Кречет, затягивая лямки панциря. «Это не ветер!» - вдруг понял я…
Чудовища вынырнули из затянувшего долину тумана, как крупная форель выпрыгивает из ледяных вод горной реки. Тяжело. Звучно. Внезапно.
«АРРРГЛАЙЙ!!!!!!!!» - зарычал Кречет, крутя мечем восьмерку. Тяжело грохоча подкованными сапогами, казаки выстраивались подковой за линией окопов.
- За сечь-матерь, и славу казацкую! – кричит Шуба. Едва видимые в неясных всполохах своих камуфлирующих плащей-хамелеонов, его осназовцы – «скорпионы» понеслись навстречу тварям. Вперед – к почти сомкнувшимся клещам подковы.
И начался бой. Кровавый, и беспощадный. Не драка повздоривших мужиков, не конфликт чванливых князей, но война на уничтожение. Бой с чем-то абсолютно чуждым, хоть и непередаваемо близким, как бой рака и организма. Борьба существ, находящихся на верхушке пищевой пирамиды с теми, кто жаждет встать на ступеньку выше. Сражение дичи с хищником…
Выскочив из туманов, твари рассыпались по всему фронту, крошечными, но эффективными группами не давая клещам казацкого строя сомкнуться. Я видел, как огромное слизистое существо, похожее на разросшуюся до невероятных размеров амебу, молча продиралось сквозь подразделение воинов, пожирая их вязкой пастью. Стрелки с тяжелыми арбалетами пытались застрелить этот ужас, но два небольших темно-коричневых чудовища с длинными щупальцами прикрывали его, вылавливая щупальцами летящие болты, и самих стрелков.
Фронт норгов спаялся в колонну из твердых бронированных черных чудовищ, похожих на тех, которых я видел в лесу. Но лучше – видимо - более поздней модификации. Минута – и они прорвались сквозь защищаемую «скорпионами» горловину.
- Отходим! Их невозможно сдержать! – кричит Мирон Шуба, и осназовцы рассыпаются по полю, пытаясь удержать истекающие кровью фланги «подковы».
- Вперед! В атаку!! Арглай!!! – кричит Кречет, и мы бросаемся вперед. В самое сердце кровавой мясорубки.
Я выхватил меч на бегу. Фаланга черных норгов неумолимо приближалась. Земля тряслась под моими ногами. И под ногами тысяч моих товарищей. Казалось – мы стали одним целым. Я орал от ужаса, глядя на все приближающийся строй тварей, но не мог и помыслить о том, чтобы остановиться. Бешеный экстаз боя захватил меня! И вот – мы столкнулись!
Черная углеродно-силикатная броня чудовищ была похожа на раковину – такая же гладкая, твердая, прохладная, блестящая. Но зеркально-черная. Пластины покрывали их тела, наползая друг на друга – как у раков. Я видел свое отражение в панцире ближайшей твари. Тварь… Tarnorg… они представляли собой идеальные машины для убийства. Хвост – бронированный, как и все остальное, но при этом – очень длинный и подвижный – служил для парирования ударов. Шесть длинных слизких щупалец – для хватания за ноги – и сбивания с ног, или за руки – и выдирания оружия. Длинная морда с гипнотично горящими зловеще синим огнем глазами – была снабжена множеством белоснежных, идеально острых, идущих в один уровень, как у ящерицы – зубов. Могучие лапы (руки?) были снабжены длинными крючковатыми когтями. Тяжелые и могучие – норги, тем не менее – были невероятно подвижны. Им было невозможно противостоять…
Но мы делали это!!!
По колено в крови, спотыкаясь о трупы, окруженные со всех сторон – мы прорывались наружу.
«АРГЛАЙ» - шумит бой. Я уже не вижу – кто вокруг. Не могу определить – где я. Выхватывая из какофонии яростного мельтешения вокруг – блеск брони чудовищ – я иду убивать.
Первого я настиг – терзающего за ноги какого-то бедного казака. Я вонзил фреакор в щель между пластинами брони, и бросился вперед. Еще один! Я рубанул. Норг отбил удар страшными когтями. «Стой!» - шипит он мне. Ну уж нет! Я снова рублю. Он бьет хвостом. Тот проносится в сантиметре от моего виска. Я уклоняюсь, и рублю ему голову. Дальше! В бой!
Отряды паукообразных чудовищ прорубались с левого фланга. Я бросился туда. Рыча, я рубил омерзительные тела. Но вот – паутина обвились вокруг моих ног. Я упал. Совсем рядом – упал кто-то другой, и его начали есть заживо. Истекающие ядом хлицеры потянулись ко мне.
Потом – паук, вереща, отлетел в сторону. Я увидел над собой логотипы «скорпионов», и окровавленное, искаженное горячкой боя лицо сотника Шубы. «Аккуратнее!» - он подал мне руку. Да, конечно.
Я вскочил, схватил меч. Огляделся. Сразу же увидел угрозу. Отряды у озера окружали. Я ощутил ярость, и еще что-то. Нечто очень странное. Я в звериной ярости бросился на чудище с огромными фасеточными глазами, и буквально разорвал его в клочья.
Странно…
Мерзкие, лоснящиеся, подвижные монстры шли на нас. Их невозможно было удержать, стоя фалангой. С ними было бессмысленно драться поодиночке. «Надо что-то делать!» - подумал я. Меня как будто услышали. Огневая мощь была перенесена с приозерного участка – на левый фланг.
Огромные огненные шары, гудя, проносились в воздухе. «Ложи-ись!» - слышу крики. Я замешкал. Ветвистый разряд врезался в землю совсем рядом со мной, опалив мне усы, превратив в кровавое месиво стаю чудищ, забрызгав меня их слизью.
Кто-то рывком опрокинул меня в окоп. Сразу вслед за этим воздух запах озоном, и небо подернулось голубыми вспышками от разрывов криосфер. Я посмотрел на своего спасителя. «Скорпион» с окровавленным чубом. «Жди!» - говорит он мне. Прямо над окопом, вспенивая месиво из почвы и крови, проносились желтые и зеленые лучи. Далеко – за санат к востоку – послышался чудовищный грохот. «Теперь!» - командует куренной. Казаки, с осназовцами, и со мной в первых рядах, вылетают, как стрелы, из окопов, и бегут в атаку. По небу летят спиральные, искрящиеся, закручивающиеся снаряды. Попадая, они разрываются ослепительным штормом разноцветных молний. Вдалеке – лопаются и взрываются чудовища. Их мясо с шипением прожаривается в устроенном нами магическом аду.
Широкая серая полоса на востоке. Это их фаланги! Новые чудовища прут и прут! Идиоты! Мы их всех сотрем в порошок! Новые маги, швыряя сверкающие и громыхающие боевые заклинания, бегут с озера. Вот один характерник вызывает кислотный дождь. Фаланги чудовищ начинают колебаться, как марево, опускаться, смешиваясь с землей. Я бегу вперед. Вдруг – на моих глазах земля вздыбливается, и из нее выходит нечто огромное и мохнатое. Оно плюет густой желтой слизью. Я уклоняюсь, рублю ему голову. Потоки крови. Реки крови.
Я оглядываюсь назад. На крик. Там – казак, спасший меня. В него попала желтая жижа. Он страшно кричит. Дрожащими руками разрывает на себе рубашку. Падая, умирая – он все еще душераздирающе кричит.
Мы столкнулись, наконец, с последней фалангой норгов. Маги сломили их мощь, разбили их ряды. Это, теперь, просто резня! Я широкими ударами кромсаю какую-то тварь. Вокруг – хруст, чваканье. Победа!
Грохот на юге. Он нарастает! «Придурки!» - кричит Шуба – «Это была ловушка! Они заставили нас отвести характерников. Мы ослабили линии у озера! Это конец!»
Я хватаю его за грудки – «Трус! К озеру, быстро! В атаку!» - «Я не трус, но я боюсь!» - отвечает сотник – «Это конец! Это поражение!»
Фронт наш разбит. Я вижу отчаянно бегущие кучки солдат. Их настигают. Разбивают. Кучки все меньше и меньше…
А потом я услышал многоголосый крик – «НЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!».
Кречет, взвыв от ярости и отчаяния – сломал над головой копье, и крикнул – «Отходим!».
Твари прорвали наш периметр у озера. Шуба, эта трусливая мразь, оказался прав!
Перигер Талайи… наша общая могила.
Огромное неповоротливое войско медленно развернулось, и направилось к лесу. Арьергард отбивался от могучих чудовищ. И вот тогда в бой вступили другие норги – мелкие, юркие, подвижные – они ввинчивались в наши ряды, и неумолимо вгрызались в нашу плоть. «Держать строй!» - орет Шуба, но это уже бесполезно. Казаки в панике пытаются убежать, а их догоняют…
Мы встретили зловещий пограничный вечер санат в сорока от Иррил. Нас было человек двести. Все шли угрюмые и грустные. Наше дело было проиграно. Войско казацкое было рассеяно на группы – человек по сто, и загнанно в лес. Почти половина – пали.
- Что теперь будет с Пограничьем? – тихо спросил я у полковника.
- Не спрашивай меня об этом – зло сказал он – По крайней мере – по сравнению со сломанными нами судьбами сотен жителей этих земель – меркнет страшная смерть затерявшихся в недрах Иррил воинов, которым мы (тоже по моей вине!!!) уже не сможем помочь!
- Не корите себя! Не вы виноваты – мягко сказал я.
Полковник только скрипнул зубами.
- Что теперь, батька? – спросил Выпивайло – заместитель павшего в бою Шершня.
- Идем к Гороховке. Соединимся с дружиной Торка. Организуем эвакуацию людей к рубежам Ххора и Тальдериона! – голос Кречета снова стал чеканным, командирским – А для тебя, Илфарт, у меня особое задание.
- Да, гарнеан? – отвечаю я.
- Тарноргам нет необходимости идти единым войском. Они теперь разбились на мелкие группы, которые шастают по лесу. Нужно защитить от них людей. Отправляйся к Малиновке, и собери жителей. Воссоединимся у Каменных Скелетов.
- Да, гарнеан. – отвечаю я.
И снова – мы с Бородой шли сквозь лес среди ночи.
И снова – дул ветер, и зловеще шелестела листва.
И снова – полковник рассчитывал на меня, потому как чудовища относились ко мне до странности доброжелательно. Что они со мной такого сделали, что я стал для них столь ценен?
Я размышлял об этом, уныло перебирая ногами по лесной тропе, а потом нам открылось зарево пожаров, а навстречу – побрели беженцы.
- Бегите отсюда, бегите, если вам жизнь дорога!
- Что такое? – спрашиваю, холодея.
- Чудовища!
О нет! Я опоздал! Коротко приказав людям следовать за собой, я попутно вслушался в их испуганные перешептывания:
- …и выглянул в окно! Гляжу – всполохи со всех сторон!
- …мечом размахивал, кричал – «Держать позицию!». Да разве ж их остановишь?!
- …вокруг ног у меня обвился, и обнюхивает! Все, думаю – конец пришел!
- …свинец на них лили, с них кожа слазит, а им – хоть бы что!
- …и пальцем меня так манит – «Иди сюда, пища».
- …гляжу – чудовище, воистину! Три головы страшные на длинных шеях, а тут как раз три луны видно было, ну вот оно каждою головою на луну то и воет. Страшно!
- …двое вломились – как помесь медведей с крокодилами – никакие двери не остановят!
- Идем! – говорю – ко второй луне у Каменных Скелетов быть надо.
Ну мы, значит, того – пошли. Идем через лес, а люди-то – так и дрожат, между деревьев всматриваясь. Треск в лесу стоит, шум – ветры тут по весне сильные. Чуешь лязг какой – и не разберешь – то ли норги, то ли казаков бежавших отряд, то ли и вовсе – сыч мышку словил. Страшно, в общем.
Я, чтоб развеяться, одного мужика подозвал, спрашиваю:
- Откуда чудовища пришли? Как вы с ними бились? И вообще, расскажи-ка – как там у вас все это было? – А самому уже одна мысль в голову пришла. Но я пока еще не спрашивал – ждал, что дальше будет.
- А мы, гарнеан – мужчина говорит – вечером, как завсегда – дозор выставили, костры распалили, орудия зарядили, и спать. Когда это вдруг – грохот страшный. Частокол они проломали, и на плато вырвались. Мы, понятное дело, за оружие схватились – и в бой. Утром к нам гарн Торк со своими головорезами приходил, (Борода скривился) защиту предлагал. Только мы отказались. Люди – они иногда похуже чудовищ будут…
- А как по мне – так Торк ничего мужик! – говорю я.
- Э-э-э! Вы, гарн, мало о нем знаете! Да ведь…
- Эй, Чесун! Ты лучше рот-то на пуговку закрой! Или про чудовищ рассказывай! Так оно спокойней будет! – прервал моего информанта один из селян. Странно! Но я не стал спорить.
- …ну вот, значит, на чем я остановился? Ах, да! На плато высыпали, а мы – им на встречу! Благодарение Богу – там тяжелых не было. Те – большие такие, бронированные. А были сильные серые норги, как помесь быка с крокодилом, и другие – пауки ядовитые, с ослика размером. Говорят – те, кого они кусают – от боли помирают! А еще одно было – сияющее такое, страшное – все вокруг него на санат все умирает и вянет! Колдун говорил – радиация, или как-то так… в общем – прорвали они наши цепи как нефиг делать! А потом уже резня началась. Вначале – ели кого не попадя, а потом уже наелись, кругленькие стали, добрые – только самых аппетитных отлавливали. «Мы тебя» - говорят – «к столу приглашаем!» А другие – тощие такие, костлявые, ловкие очень – давай вязать наших! В Irril, на муки уволочь собирались, собаки! Хотя чего это я животное бедное, собачку, обижаю?
- Ну и что было-то? Как вы спаслись?! – не удержавшись, воскликнул я.
- А как-как – подземных ход у нас прорыт – не первый день, ведь, в Пограничье живем. А у Спиридона – пара криосфер запасены были. Заморозили мы чудовищ – и дали деру! Не все, конечно…
Между деревьев замелькали огоньки, завеяло салом и горилкой, и показались зловещие силуэты Каменных Скелетов. Мы все-таки сделали это!
Почти…
Шелест листвы перерос в тихое шипение, из темноты вынырнули норги.
Их сомкнутые фаланги замыкались на кошмарном создании – длинном, грузном, огромном как поезд. Чудовищная черная сколопендра с лютым шипением приближалась, на ходу завиваясь в спираль. Окружая нас! Норги перепрыгивали через массивную спину, и шли есть. Как они успели так быстро перегруппироваться? Из леса они вылезли врассыпную!
Я выхватил меч, и снова (В который раз!) бросился в бой. На сей раз – это были, в основном, модели класса головоногих – подвижные, слизистые, хваткие. Я рубанул чудовище, похожее на помесь кракена с человеком. Оно упало, истекая черной жижей. Я бросился к следующему. Две твари переглянулись, словно заколебавшись, а потом, прошипев – «Ну и черт с ним!» - бросились на меня.
Цепкие присоски щупальцев, казалось, обожгли мне руку. Я заверещал, и отчаянно рубанул тварь. Та упала, потянув меня за собой. Мерзость вроде огромного наутилуса открыла рот…
Борода разрубил в клочья второго норга, и в последний момент – освободил меня. «Ложись!» - крикнул я ему вместо благодарности. Что-то обожгло мне спину. Но это был не огонь. Нет, селяне использовали последнюю криосферу. Все застыло в молчаливом аду темпоральной заморозки. Это когда любые энергетические преобразования – прекращаются, электроны в атомах перестают крутиться вокруг ядер, переходить с уровня на уровень. Все застывает, теряя энергию, становясь неподвластным ходу времени. Нам повезло – мы с Бородой оказались на краю зоны ее действия. Ошарашено помотав головой, я уже через мгновенье схватил меч, и бросился разносить в клочья беззащитных тварей. Борода присоединился ко мне. Мы уже почти справились, а селяне – почти разморозились, когда это вдруг на нас попер новый отряд. Щетинистые, множество лапок, горизонтальные челюсти, жала. Борода разрубил одного. Другой – с аппетитом укусил меня за ногу. Я прикончил его, но следующий – бросился мне на спину. Их было слишком много. «Конец!» - подумал я – «И я так никогда и не узнаю…»
Выбив дверь сапогом, я зашел в трактир. Казаки все-таки услышали звук боя, и пришли на помощь. Но слишком поздно. Селяне уже почти оттаяли, их глаза были полны ужаса, боли, страдания, когда отвратительные создания терзали их беззащитные тела. Мы рубились по колено в крови. Мы глядели друг другу в глаза – люди и норги. Пристально, пронизывающе, внимательно. И никто не отводил взгляда. Это был не просто бой – это был антагонизм, не имеющий компромисса. Смерть – или господство.
Потом – бряцая оружием, прибежали казаки. Чудовищ быстро победили, но почему-то никто не спешил кричать – «Арглай! Победа!» Уныло мы побрели к Каменным Скелетам – трактиру, расположившемуся у ажурных руин древнего замка. Ров был засыпан костями, которые никто и не думал предать погребению. Древний гранитный донжон, полвека назад переделанный в трактир – подмигивал золотистыми глазами окон. Из четырнадцати казаков (я разглядел логотипы «скорпионов» на наплечниках) – выжило девять. Из нашей горе-группы – только я и Борода. Странно, но я не чувствовал ни усталости, ни отчаяния. Я чувствовал себя свежим, бодрым, твердым. Холодная ненависть, ярость, жажда мести крепили меня.
Как и всюду теперь – здесь были слышны перепуганные шепотки. Казаки, держась в тени, инстинктивно пододвигаясь к стенам, угрюмо пили, рассказывая друг другу душераздирающие истории последних своих дней. Кто-то еще крепился, стучал кулаком по столу, размахивал саблей, грозился показать чудовищам… но это носило оттенок какого-то фарса…
- …страшно было. Я через поле пробирался – кукуруза выше головы, а тут гляжу – нечто ужасное. Прямо надомной склоняется! Я завопил от ужаса. Потом гляжу – пугало. Ранее на полях кормилась чертова туча воронья. Потом пришли норги – съели всех ворон. А пугала-то – остались…
- И что? Что дальше-то, а?
- Ну, я рассмеялся, подошел ближе… слишком поздно я понял, что это не пугало…
За столом, положив перед собою острую саблю, сидел Мирон Шуба – угрюмый и злой.
- «Скорпион»? А где полковник? – спрашиваю я.
- Черт его знает?! Занят Закрутигуба, занят – беседы ведет. С рыцарями Ххора!
- А-а… чего? – После событий этой ночи его слова плохо доходили до меня. Казалось, в мире больше нет ничего кроме черного леса, оскалившихся в небо руин, кошмаров под тремя лунами, чудовищ, крадущихся в темноте, резни, бойни, многоголосых криков ярости и агонии…
- А того, что нет больше у людей чести. Нет воли! – Сотник выпил, закусил – Нежарт заключил с монстрами договор. Они выводят из Пограничья свой контингент. В обмен – норги обязуются держаться за Старым Стервятником, уважая границы королевства Черт! Нам больше не на кого рассчитывать.
- Но есть и другие! – я стукнул кулаком по столу – будем биться своими силами, наймем варягов, убедим Императора…
- Ты не понимаешь! – горько воскликнул сотник – Норги – больше не воплотившиеся кошмары. Это – реальная сила, с которой можно договариваться. Которая может есть нас не только в прямом, но и в политическом смыслах! Это – начало конца!
- Не все так плохо… - пробормотал какой-то казак.
- Все кончено! – прошипел «скорпион».
Раскрылась дверь, и мимо, грохоча тяжелыми ботинками, промаршировали ратники королевства Ххор, поприветствовав нас кивками огромных шлемов. Вслед за ними появился Кречет – грустный, злой:
- Беженцев уводим к Шеннату. У рубежей Ххора нам больше делать нечего! О! Илфарт! Ты привел людей?
- ВСЕ МЕРТВЫ! – крикнул пьяный Шуба – Все… пропало! – тяжело бормотал он – Настали… черные… времена…
- Как…как это случилось? – прошептал полковник. На него было страшно смотреть.
Я хотел ответить, но меня опередил один из осназовцев:
- На них напали в пути. Безопасных дорог здесь нет! Периметр пал, и норги прут из Иррил, как саранча. Нужно сворачиваться, и уходить. Пока еще есть – кому!
- И куда! – добавил Шуба.
- Хорошо. Атаманам – приказывайте своим хлопцам собираться. На рассвете – выдвигаемся! Пройдем через Гороховку, встретимся с группой Торка, отойдем к Шалфеевке, и – к Старому Стервятнику. Через три дня мы покинем Пограничье. Навсегда!
- Не-е-ет! Не навсегда – пьяно прогнусавил Шуба – Ты, Марко, не понимаешь! Это уже не Пограничье, а владенья норгов. Пограничье, теперь – это те места, куда вы собираетесь уйти!
Коротко опишу события следующего утра. Мы покинули последний трактир Пограничья за час до рассвета. Серебристая луна освещала нам путь. Мы шли – казаки, и беженцы, причем казаков было вчетверо больше чем беженцев.
Дружина Торка – князя-ростовщика – сражалась где-то в этих местах. Но никаких следов борьбы видно не было. Руины, скелеты, пустоши. Казалось, смерть уже давно и беспредельно властвует здесь. Лунный свет, рассеиваясь в густом тумане, создавал феерические картины. Казаки грустно пили горилку, искристо переливающуюся в фантастическом серебристом освещении. Мы должны были воссоединиться с людьми Торка, и навсегда убраться отсюда. Но не все.
Я шел в авангарде, яростно охотясь на разрозненные, пока еще, группы норгов. Гнев давал мне силу. И еще что-то. Я чувствовал, как во мне нарастает нечто – могучее и неумолимое, рвущееся наружу, пекущее сердце, стекающее по клинку меча, жаждущее еще норгов. Я почти физически ощущал, как что-то перекатывается у меня под кожей, представлял себе, как оно с хрустом вырвется наружу, разрывая меня в кровавые клочья, брызгая слизью и сукровицей, и злобно зашипит, вызывая чудовищ на бой на моих кровавых останках.
Горизонт зарделся багряной полосой, когда мы подошли к речке. Это была одна из мелких, заболоченных речушек, впадающих в Роан Терел. Добротный каменный мост был уже лет сто как сломан аккуратно посередине.
- Тут придется свернуть с дороги. В полутора метрах восточнее есть брод. Иначе нам никак не переправиться – сказал наш проводник. Добрый казак в широких шароварах, пахнущий перегаром за версту, неслыханно храбрый в бою.
- В путь! – кратко отозвался полковник.
Мы и пошли.
Густые заросли камышей окружали тропинку со всех сторон. Вот оттуда и выскочили тарнорги. Мгновенно был разорван пополам наш растянувшийся в колонну отряд. Твари пропустили добрых казаков, шедших впереди, и набросились на беззащитных беженцев. Послышались вопли, чваканье, хруст, характерные, когда кого-то едят. Потоки крови смешивались с болотом, расплываясь в нем багряными облаками. Вскоре мы уже были по колено в крови.
Казаки выхватили оружие, и столкнулись с фалангой чудовищ в яростной схватке. Но, добрые воины в чистом поле, они не могли маневрировать в камышах. Пока они отчаянно пытались прорваться к беженцам – тех безжалостно ели.
А потом, один из казаков, с криком – «За Сечь и веру православную!» - скосил заслон из растительности, и ринулся в обход фаланги. Через трясину. Его ноги моментально увязли в кровавой грязи. Он пошатнулся, упал. Чудище с широкой пастью, густо наполненной очень острыми зубами, подкралось, прижавшись к земле, и откусило ему голову. Хлынула кровь.
Но остальные казаки, рявкнув, бросились по его стопам. Они прорывались, яростно вертя саблями. Умирали, а за ними шли новые и новые. Норги начали сворачивать фланг. Бой достиг своего кровавого апогея.
- Стой! Назад! – кричит сотник Шуба.
- В АТАКУ!!! – заревел Кречет, бросив на него злобный взгляд.
- Назад! Отходим! Вам не прорваться. Они вас окружат! – кричал Шуба, вложив клинок в ножны, отводя своих людей. Лишенные поддержки отряда особого назначения «Скорпион», казаки действительно стали умирать один за другим.
- В бой! – скрипя зубами в бессильной ярости, заревел Закрутигуба. Казаки нерешительно остановились, не горя желанием влезть в кровавую мясорубку.
- Несчастные! Вас же съедят! – возопил Шуба. Это, наконец, дало действие. Строй казаков развернулся, и отошел к броду. Вскоре они уже были на другой стороне реки. Вслед им неслись отчаянные крики страдания. Мольбы о помощи…
Солнце поднялось над верхушками деревьев, и разогнало серебристую мглу. Мирон Шуба, со скрученными за спиной руками, стоял на коленях перед Кречетом. Вокруг были казаки с лютыми и мрачными лицами. Полковник жестоко смотрел на Шубу. Он читал ему приговор. Я стоял далеко. Ветер доносил звук, и я слышал только часть слов.
- …трусость и нерешительность… пораженчество… отказ исполнять прямые приказы. …Мирона Шубу, казака… смертной… отрубание головы!
- Но я хотел как лучше! Это безумие! Нельзя просто посылать людей на смерть! На нас лежит ответственность… - шептал сотник.
- Долой голову! – говорил хор казаков.
- Не нужно! Вы не понимаете! Если бы не я…
- Голову с плеч!
- Нельзя одолеть кошмар, слепо рубя! Я лишь пытался спасти наши жизни для новых битв. Как говорится – «Riat keglor defani inte – rogelat norri’gal kolinte! - Кто в срок из боя удерет – до новой битвы доживет!» Нужно головою думать!
- ДОЛОЙ ГОЛОВУ!!!
Угрюмый седой казак с огромным мечом подошел к Шубе, встал, расставив ноги, велел:
- Вытяни шею!
- Не нужно… - промямлил Шуба, опустив голову и старательно вытягивая шею.
- Руби голову!
- Не-е-ет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
В этот момент из-за деревьев показался весьма колоритный персонаж. Грязный, заросший, в рваной одежде. Его лицо было покрыто коростой запекшейся крови, на которую налипло множество слоев пыли. Кто-то из казачества удивленно присвистнул:
- Э-э, мужик, ты как…
- Ох, ох! Заиньки мои, заиньки! Ох. Ох… ох! Ох ох ох ох ох ох ох ох ох…
- Да ты чего…
- Заиньками я их звал, заиньками. Пятеро у меня было де-де-деточек. – лицо человека страшно исказилось – Ночью темной в дом вломились. Шипят, рычат! Зубы острые. Собрались есть меня. Я умолял. Я просил. Я молил о пощаде. А один увидел детей. Говорит – «Выбирай-й, челове-ек – или ты, или дети-и…» Я… А! АА! ААААААААААА! Я ОТДАЛ ИМ ДЕТОК! Я смотрел, как они их ЕЛИИИИИИ…
- Он не в своем уме!
- Да он спятил!
- Сумасшедший!
Широко открыв рот, безумец засеменил к нам, вытянув руки. Зубы были в чем-то черном.
- Настали черные времена! Грядет конец! Грядет расплата! Зубы, я вижу зубы – ужасные, неумолимые, недремлющие, всеперемалывающие-е-е! Они пожрут все, и начнется новая эпоха. Крест падет, залитый кровью, и все вы обратитесь… в прах? Нет, в мясо! В кровавое, сочное мясо! Кости… скелеты… скелеты моих детей! Они ищут свое мясо… - из-за черноты, его зубов и языка практически не было видно. Его рот казался сплошной черной дырой – провалом в преисподнюю, смердящим тысячелетними муками. Потрескавшиеся спазматически искривляющиеся губы жутко искажали голос. Казалось, это не человек. Разве может человек так мерзко шипеть, брызгая слюной сквозь черную дыру?!
Юродивый, бормоча еще какой-то устрашающий бред, скрылся в лесу. Полковник поглядел на затихшего Шубу, подошел, вытащил кинжал, и перерезал веревки на его руках. При этом он случайно (или нарочно?) слегка задел его руку, и кровь заструилась по его линии жизни, карминовыми капельками падая на землю. Сотник долго смотрел на нее. «Да, такова моя судьба…» - наконец, прошептал он…
Четверть часа спустя, Кречет подозвал меня к себе:
- Послушай, Илфарт… - казалось, он смущен – я понимаю, ты врядли согласишься, понимаю – тебе это покажется бредом… но мне просто больше не к кому обратиться…
- Khe’tal’ani-woraan… Я всегда к вашим услугам, гарнеан. – Я действительно чувствовал себя странно уверенно. Казалось – для меня нет ничего невозможного. Разумом я понимал, что это не так, но душой – готов был выполнить любое приказание Кречета. Тем более – просьбу.
- Через пару часов мы воссоединимся с эвакуантами, во главе с Торком. После этого – большая часть казаков, во главе с Мироном Шубой, пересечет Старый Стервятник, и отправится в Тальдерион. Меньшая же, во главе со мной лично – пойдет на Иррил – спасать людей Геньела. Нас будет очень, очень мало. Немногие психи согласны участвовать в этом. Я хотел… - он запнулся – хотел попросить тебя поучаствовать в этом.
И вот тогда-то это и началось…
Из лесу выскочили чудовища.
«Tarnorgi!!!» - заорал кто-то из казаков. Они выхватили оружие, и завязался бой. Внезапно – нечто кошмарное, с нечетным количеством конечностей, схватило полковника, и утащило его. «Не-е-ет!!!» - закричал я. Но было невозможно что-либо сделать. Чудовища кроваво убивали всех вокруг, и тогда со мной случилось нечто странное. Кровавая пелена накрыла меня. Я подпрыгнул – так высоко, как не может прыгнуть ни один нормальный человек. Я рубил мечом, и доставал их отовсюду. Деревья стали мне опорой, а воздух – стихией. Чудовища пытались сопротивляться, потом – убежать, но я был непобедим. Очень скоро я оказался посреди кучи трупов. Я огляделся в поисках живых. И увидел Бороду. Я подошел к нему, но он завопил – «Нет! Убирайся от меня!!!», а потом какая-то клыкастая шипованая жаба выпрыгнула из кустов, и убила его. А потом ускакала прочь.
- Стой! Стой, норг!!! – орал я, но чудовище и не думало возвращаться.
И тогда я одним махом прыгнул на него, и оторвал ему голову.
А потом – потерял сознание…
Я не помню, что было потом. Кажется, я бежал через лес. Бежал, не разбирая дороги. И всюду меня преследовал призрак чего-то могучего и крылатого. Того, что унесло меня в твердыню. Того, что изменило меня… ЧТО ОНИ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ??????????!!!!!!
Я очнулся у костра.
Трепещущие языки пламени вызывали к жизни жуткие образы, пляшущие в тени деревьев. Луны заливали все сумрачным фиолетовым светом. В сердце теперь было странно пусто. Я чувствовал себя бодрым, и отдохнувшим.
- Проснулся?
Знакомый голос. Я повернул голову, и увидел человека, сидящего на корточках у костра. Всполохи пламени ясно освещали его лицо. Гарнеан Торк.
- Я вижу, ты еще не вполне пришел в себя. Садись, погреешься.
Я встал, нерешительно подошел к огню, сел рядом. Долгое время мы молчали.
- Что ты видишь, глядя на огонь? С чем он у тебя ассоциируется? Тепло, свет…защита… глядя в огонь, чувствуешь себя как нельзя более спокойно. Человек может бесконечно смотреть на две вещи – текущую воду, и трепещущие языки пламени. Однако, глядя в огонь, забываешься. А ведь за ярким его светом еще лучше видно…
- Густой мрак позади – закончил я – это меня всегда тревожит. Ассоциируется… с чудовищами. С порождениями мрака, которые высвобождает ночь.
- А как ты думаешь – что, в таком случае, мы должны видеть, глядя на огонь? – спросил мой собеседник.
И тогда я все понял. Понял, почему твари всегда знают о наших передвижениях. Понял, почему они (до поры, до времени), не трогали меня. Понял, почему наша борьба была безуспешна…
Я стал почти инстинктивно отодвигаться от собеседника, стараясь, чтобы пламя было между нами.
- Мы еще не закончили, гарнеан! – прошипел он, облизываясь длинным черным языком – Ты вернешься в Иррил.
- Никогда! Я не знаю, что вы со мной сделали, но считайте – это для вас потеряно. Так и передай своим хозяевам, мразь! Что вы сделали с полковником? Зачем вам столько людей? Или, вы просто издеваетесь, изверги?! – Я был на грани истерики.
- А ты не понимаешь? Легко тем, кто тупо народился на свет, чтобы влачить существование. Бездумно мнить себя центром мироздания, не задаваясь целью жизни до самого ее конца. Уродуя все, к чему прикасаются! – Я, не дослушав, вскочил – Знаешь, они достойны кары уже за то, что породили нечто подобное нам!
- Тут ты прав, - прошептал я – но никакие силы не затащат меня назад в Иррил.
- Хм, меня… развлек наш разговор. По крайней мере – первая его часть. Так что я, пожалуй, дам тебе, ммм… минуту форы. – Сказал Торк, открыв рот, наполненный десятками рядов очень острых зубов…
Я побежал.
Я бежал очень, очень быстро. Ветер свистел у меня в ушах. Ветки хватали меня за одежду. Кочки били меня по ногам. Я уже не разбирал – где шум моей немезиды, а где – шум моего дыхания. И не знаю, где проходила между ними грань.
Я вбежал в Гороховку, мельком обратив внимание на то, что ворота были открыты.
- ПОМОГИ-И–ИТЕ!!! – Завыл я. Никто не отозвался.
Мое зрение неожиданно обострилось. И я увидел трупы. Господи, все были мертвы!
Я пробежал через плато. К дому ростовщика. Да, именно там тел было особенно много.
А потом я услышал рев. Они приближались.
Я подбежал к воротам. Минута ушла на то, чтобы закрыть их. А еще через минуту в них заколотили.
- Ты нужен Хозяину, гарнеан! Тебе не спрятаться!
Я не ответил. Я и не собирался прятаться. Точно так же, как не собирался и возвращаться в твердыню. Живым.
Я вернулся в дом ростовщика. Запер дверь, и забаррикадировал ее мебелью.
А потом поджег кучу тряпья посреди комнаты. Дом загорелся быстро.
В дверь дома заколотили:
- Эй, прекрати! Это не выход! Ты не понимаешь… идем с нами!!!
Я молчал. Я вслушивался в боль. Боль все нарастала. А потом – заполнила собою все вокруг. И переполнила.
Часть вторая. Чужак.
Утренний дождь намочил горячий пепел, и его густая вонь теперь мягко клубилась над землей. Плато было пусто. Ни людей, ни чудовищ.
Я поднял голову, и удивленно посмотрел ею по сторонам. Потом – встал.
Огонь пожара, бушевавшего здесь всю ночь, испепелил все вокруг. Одежда на мне обратилась в пепел. Но я, нагой и неимущий – остался невредим.
Я сел на пепелище, и заплакал.
ЧТО ОНИ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ??????????????????????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Потом, придя в себя, я поднялся, и пошел к домам. Я искал одежду, и оружие. Я собирался идти, и завершить дело полковника Марко Закрутигубы.
Я собирался в Иррил.
Час спустя – я уже покинул Гороховку. На мне были казацкие широкие штаны, белая шелковая рубашка из дома зажиточного гражданина, высокие стоячие сапоги, баранья шапка, скрипучая кожаная куртка, широкий ремень с ножнами для длинного меча, и сумка с провиантом. Впервые со дня моего спасения – на душе было легко и спокойно. Я точно знал, что мне делать.
Какой-то маг в тринадцатом веке сказал – Эли краейек норт товигасс дур Irril. Все дороги ведут в Иррил. Конечно же, сегодня это звучит немного… странно. Но откуда ему было знать – во что обратится его любимая твердыня. Я шел по дороге. Это была не тропинка, протоптанная между селами, но остатки древнего Великого Тракта, некогда ведуший к Чудным вратам Иррил. Мой путь лежал туда.
Выживших я встретил около полудня. Десятка два отчаявшихся, опустивших руки людей с тусклыми взглядами. С удивлением я узнал их лидера – Мирон Шуба – надо же, эта крыса умудрилась выжить!
При моем приближении они испуганно встрепенулись. Я поднял руки.
- А-а, Илфарт. Это ты. Значит – твои земные муки еще малость продляться.
- Где казаки, где полковник? – я смотрел в его глаза, и их выражение доводило меня до остервенения.
- Казаки? – грустно усмехнулся, нет – оскалился он – если так можно назвать это опустившееся быдло! Почти все мертвы, а остальные – пробираются к Роан Терел – Старому Стервятнику маленькими группами.
- Полковник наверняка еще жив! Многие еще способны сражаться. Из-за реки придет подкрепление. Если мы обойдем фронт чудовищ. Если восстановим периметр…
«Скорпион» махнул рукой полным безграничных, непередаваемых отчаяния и усталости жестом. Я развернулся, и пошел на юг – к Иррил. Нам больше не о чем было говорить.
Хорошая тут, в Пограничье, природа! Людей ведь почти нет! Птички поют, солнышко светит, травка шелестит, норги хвостиками виляют… шучу. Их пока невидно.
А на горизонте уже поблёскивает Талайи. Блеск воды наполняет душу предвкушением прохлады в знойный день. Вот только – водопады нервируют…
…Я крался вдоль берега, вокруг Турьего Рога, зная – еще минутка, и мне откроется великолепный вид на водопад. Когда я проходил под нависающим гребнем скалы – шум низвергающейся воды, тысячекратно отраженный от базальтовых сводов, едва не оглушал.
Водопад…
Шум водопада пробуждал странные, затаившиеся в глубине души воспоминания.
Теплая, бархатистая, обволакивающая, как материнская любовь, тьма Иррил. Норги, с ужасом разбегающиеся. Кошмарные, неодолимые крылья…
Я вышел из-под скалы. Кошмары в голове утихли…
Остались только кошмары в реальности. Десятки зубастых, покрытых черными углеродно-силикатными пластинами чудовищ спускались тропою слез, виляя длинными суставчатыми хвостами, протягивая ко мне когтистые лапы, и длинные щупальца.
Нужно было что-то делать. Мне не справится со всеми. Я огляделся. Над тропой нависали остатки фуникулерной эстакады. Я подбежал к ржавому опорному брусу, и начал стучать по нему. Удары мои отличались силой, ну просто невероятной, но металл не поддавался.
И вдруг – слова нашлись сами с собой:
- En elgvyr nerren kaatori rhun!!!
И мощный ядовито-зеленый разряд вонзился в конструкцию.
С душераздирающим грохотом эстакада обвалилась, навеки завалив тропу слез. Шумел водопад.
Я сидел, мокрый от брызг. От чудищ то я избавился, но вот как мне теперь пройти в твердыню? Или может, отказаться от этого? Убежать из Пограничья куда подальше – в Тальдерион, или Анарнарон? Или еще дальше – на юг, за море – в Северный Альянс, или Натригорн?
Нет, это не выход. Тогда я так и не узнаю – что со мной сделали (что мне установили – всплыл невесть откуда в голове анеанорговский термин). И главное – как от этого избавиться. И вообще – кто я?
Но помимо этих эгоистичных соображений – мной двигало еще одно. Сорок человек, и полковник.
Я шел к Чудным вратам Иррил.
Я не боялся Страж-башни.
Я больше вообще ничего не боялся.
Кроме как заглянуть в глаза своему страху.
И увидеть там огонь. И тьму за ним.
Огонь. Огонь в глазах твоих. Пламя, скрывающее тьму…
Я полз по крутому склону холма, не поднимая головы из густой травы-муравы.
Я знал, что если подниму глаза – то увижу чудовищную, невозможную, темно-коричневую громаду Страж-башни. И уже не смогу ползти дальше.
Я полз, и размышлял о кошмарной, извращенной воле человеческой, способной создать нечто подобное. На заре своего упадка (интересная формулировка!), Иррил еще не была достаточно сильна, чтобы думать об экспансии. Анеанорги хотели хотя бы защитить свое владение.
Никто не знает, каким омерзительным злодействам предавались они в своих зловещих подземных лабораториях, но в конце концов – они создали идеальную защитную структуру. «Боевую Экосистему», преисполненную зла и ненависти.
Мимо нее невозможно было пройти незамеченным. От нее невозможно было убежать живым. Она была настолько могучей, что очень скоро анеанорги утратили на ней контроль. Страж-башня вылавливала и убивала все, уравняв шансы между людьми и чудовищами.
По-видимому, вскоре после битвы, чудовищам каким-то образом удалось восстановить контроль над ней.
Теперь – Иррил непобедима. Но мне все равно…
«Я вижу тебя!» - раздался вдруг голос в моей голове.
Я вжался в холм, но ужасная сила неодолимым когтем вонзилась в сырую землю, разметав дерн, и взглянула в сквозную дыру. И увидела меня.
- Я вижу тебя! – неуверенный голос. Я чувствовал безглазый взгляд на своем лице. На своих глазах? О чем ты думаешь, глядя на огонь?
- Иди! – затихающий голос.
Полчаса спустя – я был под башней. Ее исполинская громада возвышалась надо мной, скрывая твердыню. Но я знал куда идти.
Внезапно – я услышал рычание. Чудовища! Я совсем забыл про них!
В грани башни проходил вертикальный желоб. Из него, как язычок, или ложка, торчала овальная платформа. Она скользила вниз. На ней стоял монстр.
Я вжался в стену. Платформа опустилась, и я ясно увидел чудище. Вначале я подумал, что это человек, закутанный в рыбацкий невод, но тут же согнулся в рвотном позыве, поняв – нет. Человекоподобная тварь на платформе была вся пронизана чем-то типа колючей проволоки. Она выходила из кровавых ран на его теле, и снова входила в них, издавая чваканье, когда существо шевелилось. Я ясно видел ее валики под серой кожей. Чудовище, хотя норги обычно пахнут йодом, воняло рыбой. В его окровавленных руках, неестественно извивающихся по воле проволоки, было оружие.
Стержень из темного (индирал!) металла, разветвляющийся на конце, как страшный веник из колючей проволоки. Я видел, как такая дрянь выпускает снопы багрово-красных ветвистых молний, сжигающих воинов в доспехах. Я не хотел рисковать.
Я подкрался сзади, и (содрогнувшись от прикосновения к гадости) вонзил меч ему в затылок. Тварь захрипела, задергалась в конвульсиях, но и не думала умирать. Я пнул ее (проволока пробила подошву!), повалил на землю с платформы, и снова проткнул мечом. И снова. И снова. Наконец, оно умерло.
Отсюда уже были видны Чудные врата. Я знал, что через них не пройти. Створки были выполнены в виде страшных зубастых челюстей, разрывающих любого, кто осмелится подойти.
Но верхний уровень Страж-башни был длинным переходом соединен с Башней Молний. Я взошел на платформу. Зашипел интерком:
- Платформа четыре! Платформа четыре, ответьте! Что у вас происходит?!
Я поднимался...
Башня изнутри напоминала чьи-то внутренности. Я шел по похожему на пищевод коридору, и пытался сориентироваться. Кажется – туда? Нет, рычание – оттуда. Значит, туда!
Существа, похожие на смесь дракона и каракатицы, ползли ко мне. Я поднял чудовищный «веник», и одним залпом убил их. Воздух прорезали шипящие карминовые искры! Но это точно были не все. Я слышал шипение, и видел жуткие тени на стенах. Они приближались…
Нужно быстрее идти! Мясистые стены и потолок (где заканчивается одно, и начинается другое?) истекали какой-то жидкостью, въедавшейся мне в кожу. Их мягкая, эластичная поверхность вдруг подернулась рябью, зашевелилась, и я увидел очертания существ, тянущихся ко мне. Были ли это люди? Не знаю. Я не уверен. Липкая кутикула обтягивала их тела, превращая в лысые голые фигуры. Она забивала им рот, и лишь по вибрации было понятно, как они кричат. Их руки тянулись ко мне, продираясь сквозь отвратительные покровы…
Бежать! Бежать отсюда! Паника адреналиновым шквалом гудит в висках!
Я выбежал из Страж-башни, и по узкому мостику направился к Башне Молний. Теперь я знал, для чего анеаноргам нужны были люди…
Эта башня возвышалась над всем комплексом Иррил. Я вспомнил битву при озере Талайи, эта проклятая башня издевательски выглядывала тогда из-за горизонта своими серебристыми шпилями. Мрачный Грааль разрушения, на пути к которому надлежит пройти все круги ада… и такая красивая…
Юго-восточная часть твердыни располагалась на уступчатых терассах, окружавших обрывистые берега озера. Это было одно огромное здание, при взгляде сверху казавшееся ажурным от многочисленных внутренних двориков и перистилей. Северная, и центральная часть – плато, столетия тому назад поросшее березняком. Теперь – там лежал парк – густой, дикий, буйный. По нему были разбросаны небольшие светлые строения архаичной архитектуры. Западная часть – несколько огромных, массивных корпусов, прилегающих ко внешним стенам Иррил. На юго-западной окраине твердыни высилась исполинская базальтовая скала – Турий Рог, дальше, к северу – постепенно спускающаяся скалистой грядой, разделявшей Иррил почти пополам. Из этой-то гряды и устремились в небо знаменитые башни Иррил. Самая высокая – Башня Звезд. И самая красивая – Башня Молний. Ее проектировал легендарный зодчий Гесселькард (и откуда я это знаю?). Прихотливая фантазия гения сотворила и узкий мост-виадук – переход к строящейся Башне Ветров, неоконченной, которой так и не суждено было стать высочайшей из башен Иррил.
Дорвавшиеся до власти анеанорги скормили архитектора монстрам, а обрывавшийся в пустоту виадук – подвели к своему мерзкому творению – Страж-Башне, Lerd-Yn’eritas.
Это был тайных ход в Иррил – узкий крысиный лаз для тех, кому больше нечего терять…
Я прошел несколько пролетов, потом устало облокотился на перила, яростно потряс головой, пытаясь избавиться от въевшейся в меня вони и ненависти Страж-Башни. Пытаясь отвлечься, я принялся рассматривать лежащий глубоко внизу комплекс.
Мусор, многолетний слой палой листвы загромождают неработающие фонтаны. Слепыми глазницами зияют безжизненные, черные дверные и оконные проемы. Светлой лентой извивается по всему комплексу аллея Кил'натир. Бегут, отчаянно пытаясь спасти свои бесталанные жизни, люди…
Странно, но это зрелище не вызвало у меня особых эмоций. К ним-то я и шел, в конце-концов, верно?
Я размышлял над тем, как бы мне к ним поскорее добраться, как вдруг почуял движение со стороны Башни Молний.
Навстречу мне вышел анеанорг. Прошипев заклинание, он бросил в меня сноп мерцающих зарядов. Я замер, не в силах шевельнутся. Совсем.
Анеанорг облокотился на перила моста, и заорал вниз:
- Да! ДА!!! Смерть! Убейте их всех!!! УУББЕЕЕЙЙТЕЕЕ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Скосив глаза, я увидел выживших людей далеко внизу, и чудовищ, методично убивающих их. Анеанорг ликующе хохотал. Я еще никогда не видел такой безграничной, безумной, неистовой, звериной ненависти. Нет, не звериной. Человеческой. Этому нельзя дать существовать.
Когда все погибли, он обратился ко мне:
- Итак, ты вернулся. Сам пришел! Ты знаешь, что у хозяина связаны с тобой большие планы?
- Мне наплевать. Я пришел убить вас всех. Сейчас, я пройду в Башню Молний. – очень тихо, как-то спокойно сказал я - Через тебя.
- Башню Смерти. – анеанорг скривился.
- Чего?
- Это больше не Башня Молний! Это Башня Смерти! И кому это лучше знать как не тебе! Ты ее переименовал!
- Что?
- Не делай из меня дурака!
В этот момент мне удалось преодолеть парализующее заклинание. Я бросился на анеанорга, и рубанул его мечом. С воплем - «Да сгинет мир!» - колдун умер.
Вскоре я был уже в Башне Молний. В Башне Смерти.
Огромный круглый зал. Паукообразные твари вокруг. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Дверь. Магический замок. Он спросил пароль, но я его откуда-то знал. Коридоры. Комнаты с перевернутой мебелью. Где выход? О, информационная панель!
Я подошел к ней, просмотрел информацию о грядущих диспутах, лекциях, и экспериментах, которым так и не суждено было иметь место быть.
«Профессору Перрелу в десять тридцать подойти к… в полдень, в четвертом корпусе состоится конференция по вопросам… конкурс на лучшую экибану среди… начато сооружение памятника… сотрудникам биополиморфной лаборатории… подвод горячей воды… архитектурные планы Центральных Башен…»
Вот! Вот он. План. Я запомнил расположение винтовой лестницы, и побежал.
Центральная часть башни была полой. Ажурная лестница уходила в недра колодца, к цоколю. К основам Башни Молний. Башни Смерти. Проблема была в том, что подход к ступенькам был затянут паутиной, и ее хозяин, шевеля восемью лапами, не хотел меня пропускать. Он подкрался ко мне незаметно, сзади. По крайней мере – он так думал. В последний момент – я развернулся, и выстрелил. Пронзительно шипя, извиваясь в конвульсиях, арахнид изловчился укусить меня за бок, и вцепился мертвой хваткой. Треща мясом, я вырвался, схватил его за лапы, не давая приблизиться. «Я не могу позволить себе умереть! Я не могу сейчас умереть!» - мысленно кричал я, выкручивая пауку лапы. Те, наконец, поддались. Повалив тварь на пол, я вонзил ему в брюхо меч. Заливая меня дурной слизью, чудовище умерло.
Я побрел к лестнице. Спускался, стараясь не поскользнуться на крови. Плыл, покачиваясь в захвативших меня мрачных кошмарах, не отличая бред от реальности. Мое невероятно обострившееся обоняние вовремя почувствовало пронзительный запах рыбы. Я скосил взгляд, и увидел чудовище. Внизу. Вздохнув, я прыгнув в пролет, налету стреляя в тварь. Норг зашипел и упал. Но расплывающееся сознание подвело меня. Я не смог правильно определить расстояние, и пролетел площадку. С отчаянным криком я схватился за руку норга, и подтянулся. Отвратные шипы проволоки пронзили мою руку насквозь. Собственная кровь заливала мне глаза. Умирающее чудовище пришло в себя, и потянулось ко мне ртом. Я видел его смердящий рыбой и сырой кровью рот так близко… у него было полно очень острых зубов. Это очень страшно – видеть их. И главное – так близко, и на уровне своих глаз.
Невероятно широко открыв рот, чудовище вонзило зубы мне в плечо. Я думал, что после аутодафе уже не испытаю большей боли. Но испытал. Теряя сознание, я изо всех сил рванулся. Хруст. Боль. Два потока – горячий, и склизко-холодный залили мне лицо. Труп твари сполз со ступенек, вместе со мной. Падение. Тёмная, бархатистая пустота. Свист ветра в ушах. «Крылья!»…
Было тошно.
Я очнулся от мокрого и холодного прикосновения. Кто-то протирал мое лицо влажной тряпкой. Звуковой фон, из нудного шипения в сочетании с гулкими ударами моего сердца, постепенно отступил, и я услышал голоса:
- …aneanorg?
- …нет, не похож.
- Но и не казак из Божеславского коша. Определенно.
- Может, ххори?
- Слушайте, Рин, а давайте у него спросим! Он уже, кажется, очнулся.
Медленно, с трудом совершаю открытие века. Потом – второго века. Тусклый желтовато-зеленоватый свет, казалось, вонзился в мозг раскаленными иглами. Я с трудом пошевелился, а потом рывком вскочил. Взрыв боли был подобен божьему бичу, но боль теперь была моим союзником. Только она теперь удерживала меня на зыбкой грани разума.
Мрачное, грязное, облупленное помещение. Ржавые, потерявшие форму устройства у стен. Жуткие, пахнущие сыростью, темнотой, гниением коридоры. Насквозь прогнившее сердце Иррил – воплощение ее упадка. Башня Молний. Башня Смерти. Я все еще был здесь.
Вокруг меня – шестеро грязных, усталых, окровавленных людей. Судя по виду – ратных. Немного поодаль – молодой человек с очень развитой мускулатурой, печальным и злым лицом. Кажется, это его называли «Рин».
- Эй! Тише. Спокойнее! – сказал он с северным акцентом – ты кто такой? Мы нашли тебя, когда несколько маленьких тарноргов уже хотели приступить к трапезе.
Я заколебался, не зная, как себя отрекомендовать. Значит, кто-то все-таки выжил! Я хрипло прошептал:
- Итак, еще есть выжившие. Меня прислал полковник Закрутигуба. Ваш командир – Геньел?
- Это я! – сказал тот, который «Рин» - Норатрин Геньел, отборный корпус «Токгаар». На вот, выпей вина – он протянул мне фляжку - Мы, как ты догадываешься, здесь в ловушке. Как ты пробрался к нам?
Я заколебался, потом ответил:
- Через Страж-башню.
- Ги-гы-гы-хэ-хе-хе-хе!!! – раскатилось по гнусным помещениям.
- Значит, тебе и Твердыня нипочем? Давай ее штурмом возьмем!
- Пускай его вперед – пусть он всех убивает!
- А если серьезно – сказал один из солдат – он, наверное, продался анеаноргам.
Геньел улыбнулся:
- Ты посмотри на него. Если б меня так кто отделал, я б ни то что продаваться, я бы… А, ладно… можешь называть меня Рино. Тебя как звать?
- Ilfarth – пробормотал я.
Один из воинов, видимо – крендераэнец – улыбнулся. Рино почесал затылок:
- Это не тот, которого мы с Кречетом спасли?
- Он самый – ответил я.
- Далекий же ты проделал путь! – улыбнулся Рино – Сбежал из Иррил, чтобы вернутся в Иррил!
Я тоже улыбнулся в ответ. Я чувствовал, что меня с этим человеком роднит что-то общее, но еще не мог понять – что…
Чтобы открыть портал – надо было выйти на открытое пространство. Мы шли по темным, извилистым переходам Твердыни. Угрюмые, и печальные. Мне пришлось рассказать людям все – и про измену Ххора, и про поражение у озера, и про бегство казаков, и вообще – про потерю всякой надежды… казалось – если бы не Рино – люди уже давно опустили руки, дали себя съесть. Но пылкая, неиссякаемая энергия этого человека передавалась всем. «И откуда в нем столько завзятости?» - думал каждый. Первым, однако, решился спросить только я:
- Слушай, Рино – а что ты ищешь в Иррил? Зачем ты пришел сюда? Тебе что – дома не сиделось?
Он помолчал, наморщив лоб, затем ответил:
- Мой отец был родом из Крендераэна, а мать – из Ххора, однако встретились они в славном городе Труельдурате – одинокие, нелюдимые путешественники. Там же и поженились. Отец был купцом. Как ты думаешь – странно усмехнулся он – за счет чего живут, по-твоему, люди Пограничья? И почему ни в какую не хотят покидать эту землю? Торговля! Думаешь, если тут теперь чудовища – так торговле конец? Нет, законы экономики всесильны. Спрос вызывает предложение! И не важно – стоят ли на пути чудовища. М-м-мда… так о чем это я? Ах, да – отец возил специи из Аксилата – в Тальдерион. Очень прибыльно. Очень опасно. Он был очень рискованным человеком. Мне кажется – он никогда по-настоящему не умел оценить степень риска. – Рино скрипнул зубами – Как ты наверное, уже догадался – он погиб. Его уволокли в Иррил. Я в то время жил в Труэльдурате – счастливое детство! Учился в университете, писал стихи. Хотел стать педагогом и поэтом. Хе! Гибель отца положила всему этому конец! Помню еще - меня очень удивило, что никто особенно не воспылал жаждой мести. Никто не говорил – «Арглай! Пошли убивать тварей поганых!». И тогда я решил заняться этим сам. Я покинул учебу и работу, ушел в услужение к отставному осназовцу, который в обмен на прислуживание обучал меня премудростям рукопашного боя, и владению клинком. Потом – записался в двадцать седьмой легион. Дрался отчаянно. Сослуживцы были, в основном, анарнаронцами, и поэтому – меня били. Но я не сдавался, а отвечал тем же. Приходилось прибегать и к… чрезвычайным мерам. Годами я безвылазно сидел в штрафном манипуле. Офицеры боялись меня. Мой командир подлащивался ко мне, но я хотел не этого. Во время самнигской кампании я очень отличился. Меня хотели наградить за героизм, и казнить за жестокость и превышение полномочий. Потом – решили, что подвиги все же перевешивают преступления. Повысили. Перевели в отборный корпус. – он облизнул пересохшие губы – Потихоньку я приближался к своей заветной мечте. Во сне я видел залитое кровью Пограничье, груды уродливых трупов, извивающихся на пиках чудовищ, анеаноргов, агонизирующих в моих уверенных руках… я променял блестящую карьеру в гвардии на службу за Роан Терелом - Старым Стервятником. Я дрался плечом к плечу с Кречетом. Но я понимал, что имперские власти так просто не санкционируют мне месть. К счастью – я знал, что некоторые авантюристы готовы остаться, в поисках богатства. И я присоединился к ним. Я подолгу беседовал с солдатами. Я подговаривал, предлагал, обещал, обольщал… я старался, чтобы нас было больше. И вот мы здесь. Ты говоришь – все потеряно, говоришь – нет надежды… меня это не волнует! Я давно послал к шноссу всякую надежду, но мне неведомо отчаяние. Я пришел сюда, чтобы убивать, и я буду это делать, покуда земля не разверзнется у меня под ногами! Меня укоряли за то, что я сгубил свою жизнь, что у меня нет счастья, смысла жизни… тем лучше! У меня есть смысл смерти! К-к-х-г-х-х-м-кхе-кхе… - раскашлялся он. Я, выдернутый из навеянных его исповедью грез – огляделся. Мы шли по широкому, но низкому, очень темному тоннелю. В потолке, на одинаковом расстоянии, были проделаны отверстия. Из них-то и раздался голос:
- И вот вы здесь! Что же вам это даст, гарн-триар Геньел? Чего вы добиваетесь?
- Я убью тебя! Дьяволом клянусь, любой ценой – УБЬЮ!!! – Завопил Рино. А потом – из отверстий полезли чудовища. Паукообразные, в основном, хотя были и гуманоиды, похожие на чудовищно изуродованных людей.
-
Синхронный крик испуганных солдат.
- Стоять! Сражаться! АРГЛАЙ! Бей, руби! Скуерреан’балт! – Рино. На него было жутко смотреть. Молниеносные змеиные движения, резкие, полные холодной ярости удары, душераздирающая кровожадность. Кольцо норгов расступилось. Казалось, даже они пришли в ужас от его лютости.
- Ри-и-ин!!! – плакал один из солдат. Чудовище нанизало его на длинный и острый костистый гребень. Рин подскочил, отрубил ему голову, прервав муки, распластал пополам тварь. «СМЕРТЬ!!!» - рычит он. Но я уже не обращал на все это внимания. Я был занят собственными ощущениями. Что-то рвалось наружу. Я согнулся. Я почти ощутил треск в своем теле. А потом все застлала кровавая мгла.
Когда я очнулся, вокруг были кучи трупов. Норгов. Людей. В живых остались только я и Рин. Нет, на полу лежал еще кто-то. Я не мог узнать эту чудовищную груду окровавленной плоти. Солдата, очевидно, пытались съесть. Солдат не мог кричать. Захлебываясь страданием, чужой и собственной кровью, он тяжко, жутко стонал. «Как можно не сойти с ума, услышав раз, как человек издает такие звуки? А может, мы уже давно спятили?» - подумал я.
Рино стоял над изуродованным телом:
- Скажи мне, какой?
- Ыыээээееееееееегггхх…
- Потерпи, Кноррет, умоляю тебя – потерпи! Боль скоро пройдет! А теперь скажи мне, какой поворот нам нужен? Где штаб?
- А! А-а… аа! – Лицо солдата было искажено мукой.
- Кноррет, вспомни про долг! Потерпи! Дальше – будет легче. КУДА? – топнул ногой Геньел.
- ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы… - чудовищная агония исказила тело воина. Хрипя, брызгая кровью и сукровицей, он тяжело умер.
Я смотрел на все это со стороны. Я отчетливо видел, куда направлен тускнеющий взгляд умирающего. По потолку, прямо над головой Геньела, бесшумно ползло огромное, лоснящееся, раздувшееся, похожее на клеща чудовище. Опустив маленькую шипастую голову, оно раздвинуло страшные жвала. Оно протянуло к ничего не подозревающему Рино слизистые щупальца. Оно тянулось к нему…
В последний момент Геньел кувыркнулся, отшатнулся, по-кошачьи прижавшись к стенке, двумя ударами крест-накрест разрубил чудовище.
Рино помолчал, затем повернулся ко мне:
- Тебе…
- …не…
- …следовало…
- …приходить…
- …сюда!...
- …Ты…
- …здесь…
- …найдешь…
- …свою…
- …смерть! - Синхронно сказали мы друг другу. И рассмеялись. Теперь я понял, что нас с ним роднило.
Геньел, тяжело перевалившись через балюстраду, харкнул.
- Хм, Илфарт? А ты знаешь, что…
- Рино!
- Знаешь, что… - игнорировал он меня.
- Рино…
- А у меня, в детстве, была белая мышка – перескочил на новую тему Рино – я с ней любил играть. У нас был большой настольный лабиринт… кхх… кхгм… кххггм… - закашлялся он – с одного конца кладется мышь, а с другого – кусочек сыра. Очень забавно наблюдать за тем, как эта маленькая, глупая…
- Рино, а нас подслушивают! – перебил я его.
- Ага, и нас, и вас… - весело пробормотал он – Ха-ха, все поняли меня?! Подслушивают…
Мы вылезли из тоннеля через полчаса. Нам открылась широкая терраса, окольцовывающая башню. До земли было метров десять, однако Рино решил не прыгать, а поискать спуск. «Разве мы спешим?» - спрашивал он. И мы шли.
Временами, мы замечали чудовищ, и прятались. Не хотелось быть съеденными теперь, после всего пережитого. Потом – Рино в голову пришла одна любопытная идея. «Идем-ка за ними!» - предложил он. Мы отправились вслед за монстрами, и когда от террасы отошел в сторону ржавый металлический мостик – пошли по нему. Шли мы недолго.
- Ага! – ликующе воскликнул Рино. Теперь было ясно – где гнездятся норги. Четыре широкие площадки были затянуты месивом из грязи и сукровицы. Сложные ступенчатые конструкции шли по сторонам. Пахло хищником, как в зоопарке (Я бывал в зоопарке?). На широких просторах мерзких плацов монстры и гнездились – кучками, стайками, или поодиночке.
- А вот бы сейчас криосферу, или огневик! - злобно прошипел Рин.
Я молчал, рассматривая ветхую консоль, и маленький серебристый шарик. Ржавый мостик привел нас к управлению чем-то.
Я подошел, и тронул шарик.
- Что ты делаешь! – шлепнул меня по плечу Рин.
- Контроль теннисных кортов – отозвался шарик.
- Управление. Выбор структуры. – Чеканно произнес я.
- Солнечный колпак. Контроль трибун. Система вентиляции. Система освещения. Информационные табло…. – Шарик еще что-то говорил, но я уже не слушал:
- Закрыть колпак!
- Принято. Исполнено. – Огромные, жуткие металлические челюсти стали замыкаться над площадками, страшно, зловеще скрипя, разминая черные, жуткие, затекшие за двести лет простоя соединения. Чудовища оказались в ловушке. Они жалобно шипели, но выходы были давно скрыты многолетним слоем отбросов, а путь наверх им теперь был закрыт.
- Опустить трибуны.
- Принято. Исполнено. – Ужасные конструкции, скрежеча, стали замыкаться на тварях. Ужасный, почти человеческий крик.
- Конец… вот так-то! - рявкнул Рино.
Снова мы брели по переходам Иррил. Было странно наблюдать царящее повсюду запустенение. Какое-то странное чувство охватывало, когда я пытался представить себе, для чего служило это помещение раньше.
А потом – сзади раздался скрежет. Мы обернулись. Четыре чудовища. Ужас со скорпионьим хвостом, превращающий всех в себе подобных, два урода, похожих на помесь человека с тараканом, белесая лоснящаяся мерзость.
- Осторожно – хвост! – крикнул мне Рино.
Я принял это к сведению. Обманул тварь финтом, прыгнул ей на спину, отрубил хвост. Крутанул клинком, попытался отрубить голову одному из тараканов, но тот крепко схватил мой меч зубами. Рино обошел клацающую пасть чудовища, рубанул таракана. Тот упал, распластанный пополам. Зеленая жижа, брызнувшая из него, попала на бесхвостое чудовище. То взвыло, принялось кататься по земле. Я увидел, как чудовищные ожоги расходятся по нему, превращая гладкое черное тело в дряблое, истекающее сукровицей кружево. Я подскочил к Рино. Вместе мы зарубили второго таракана, но белесая тварь умудрилась укусить Рино, и вонзить в него длинный трубчатый отросток. Мне показалось, что по нему что-то прошло. С ужасным криком – «НЕ-Е-ЕТ!!!» - он проткнул чудовище мечом. Та задергалась в конвульсиях. Я отскочил, чтобы не получить по ногам истекающей громадой слизистой плоти, но мостик не выдержал. Лязгнуло. Заскрежетало. И мы провалились на уровень ниже. Во тьму. Бой был окончен.
Я очнулся от голоса. Рин стоял рядом, настороженно прислушиваясь, как кот. Он держался за бедро, как будто то очень сильно болело. Что было вполне возможно. Похоже – он очнулся совсем недавно. Голос раздавался из интеркома на стене:
- Группа «Аркан»? Группа «Аркан»? «Аркан»?! Вы слышите меня? Отвечайте! Скуерреан… из-за этого шноссова водопада ничего не слышно! Вы изловили его? Вы убили Геньела?
Рин подскочил к интеркому. Я попытался удержать его, но не успел.
- Твои отродья умерли, мразь. Ты сгниешь в собственном логове! Я знаю где ты – и я уже иду за тобой! – ударом кулака он разнес интерком. Снова схватился за бедро.
- Идем – сказал ему я.
Мы вышли в цокольный зал Башни Молний. Башни Смерти. Я, вздрогнув, увидев луч света в темном царстве. Свет лился из широкого дверного проема. Двери давно сгнили, и теперь сквозь высокий стрельчатый проем ясно было видно голубое весеннее небо.
- Выход! – крикнул я.
Рино не ответил. Он лежал, тихонько постанывая, держась за бедро. Очень бледный, сердечный.
- Что такое, Рино? – тревожно спросил я.
- Паразит…
- Чего? – Уж не про меня ли, гадаю?
- Тот белесый… экземпляр. Он присадил мне паразита. Скоро я полностью перейду к нему. Я видел, как это бывает.
- Что ж ты сразу не сказал! Бедный! У нас же есть вот это! – я достал телепортационную капсулу – Имперские медики разбирались и не с такими проблемами – я попытался раскрутить ее.
- НЕТ! – рявкнул Рино – тогда я не смогу вернуться! А я не отступлюсь! Никогда…
- Тогда что… - хотел я спросить, но не успел закончить. Рино с переходящим в хрип воплем вскочил, подбежал к трупу тараканообразной твари.
- Что? – пробормотал я, и вдруг понял. – Нет! Нет, Рино, не-е-ет!
Я не успел его остановить. Одним ударом меча он распорол брюхо твари, и сунул ногу в зеленую гадость.
- ИЙЙЙААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!! !!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – кошмарный вопль.
Его ужасный крик не прекращался. Смахивая слезы с побледневшего лица, он перевязал культю тряпкой.
- Рино! – положил я ему руку на плечо – Тебе нужна помощь!
- П-прочь! – рявкнул он. Цепляясь за стены, оставляя на них кровавые отпечатки ладоней и пальцев, он подковылял к проходу, схватился за рычаг автоматического замка, рванул его. Решетка опустилась, разделяя нас. Он еще раз оглянулся на меня, а затем повернулся лицом к желто-зеленой мгле:
- Я иду к тебе! – он поднял меч, и двинулся вперед, скрывшись в тени.
- Рино, нет! – крикнул я, но ответа не последовало…
Вскоре, я был уже на улице. Там то меня и ждали враги. Я расстрелял из «веника» бронированную дрянь типа той, что бежали тропою слез, но нечто, напоминающие челюсти (и все!) вырвало оружие у меня из рук. Я выхватил меч, и разрубил челюсти пополам, но нечто со щупальцами огрело меня щупальцами. Я ощутил холод, и парализующую боль. Из последних сил я убил это, но мерзость, обмотанная колючей проволокой, ударила меня. Я попытался убежать, но крепко зацепился за шипы. Чудовище открыло рот, и я увидел, что там - очень много очень острых зубов. Я из последних сил вонзил в пасть меч, и потерял сознание.
Темнота. Темное, очень темное подземелье. Я хочу на свободу! Сотни норгов, покорно склонившихся передо мной. Непоколебимая, несокрушимая жажда воли. Крылья. Огромные крылья…
Я пришел в себя. Было хорошо. Потом, я скосил глаза, и увидел отвратительную паукообразную тварь, паразитирующую у меня на груди, и запустившую в меня какие-то отростки. Какие-то цветные жидкости вкачивались мне в живот.
Я подавил первый позыв оторвать мерзость, подумав, что могу вырвать и свои внутрености.
- Кышь! Кышшь! – попытался я прогнать норга – Что ты делаешь? Пошла вон!
- Процедура медицинского обслуживания будет завершена через две минуты.
- Что? Ты что такое?
- Единица HMF 563\0091 «Медик».
Я вспомнил (откуда?), что исчадия Иррил имеют индекс из трех букв, обозначающих класс, тип, и модель, а так же номер, обозначающий серию, и индивидуальный номер. Но почему она лечит меня? Спросить я не успел. Тварь сделала свое дело, и убежала.
Я встал, и пошел.
Вокруг – ужасные, отвратительные стены Иррил. Грязные, покрытые черно-коричневой коростой тлена – словно обгоревшие в аду. Мертвенное желто-зеленое освещение сводило с ума. Я не выдержу! Сколько еще мне осталось?!
Куда мне идти? Где враги?
К счастью, разрешив мою проблему, из-за ближайшего корпуса вышли двое анеаноргов.
- Смерть! Смерть всему! – заорали они, и бросились на меня.
Я уклонился от меча одного, и пнул в живот второго. Он согнулся, и я отрубил ему голову. А потом – вторую.
Попытался ударить второго, но тот ловко парировал удар. Я хотел ударить еще раз, но он оказался быстрее. Я с трудом отбил удар, потом следующий. Сделал шаг назад. Он наседал на меня. Этот анеанорг был отличным фехтовальщиком. Я проигрывал этот бой.
Его игдиль снова скрестился с моим фреакором. Летели искры. Меня вдруг пробрала дрожь: «Игдиль и фреакор. Аксилат и Критион. Лед и пламя. Как все символично» - не к месту думал я.
Он теснил меня. Я проигрывал.
Вдруг он с всхлипом упал, а за ним, весело помахивая щупальцами, появился норг. Невероятное, ни на что не похожее тело. Огромные фасеточные глаза. Треугольная голова, как у мухи. Вибрирующее брюшко. Острые конечности, предназначенные исключительно для убийств.
- Люблю убивать людей! – заявил он, покачивая хоботом.
- Чего тебе! – заорал я чудовищу.
- Отведу тебя к водопаду. Там тебя ждут.
Я огляделся. Все вокруг было залито кровью. Огромные лужи крови. Карминовые брызги крови. И я – весь в крови. Кровь течет и струится ручейками. «Боже, как много крови!» - подумал я…
Я молчал. Мы шли. Зачем говорить. «Как тебя зовут?» - «WYR 412\6301. Это у людей имена» - о чем тут еще говорить? Пару раз нам преграждали путь чудища, но мой спутник их убивал.
- Почему ты мне помогаешь? – поинтересовался я.
- Вы очень важны для нас, гарн-триар! Вы нам очень нужны…
- Тогда почему на меня нападали?!
- Те – другие. Я постараюсь защитить вас. Вас ждут, гарн-триар…
Я молчал, размышляя над его словами. «Гарн-триар» - наипочтительнейшая форма обращения. Сын так обращается к отцу. Солдат к командиру. Подданный к государю. Либо это гиперболизированное издевательство.
Что он хотел этим сказать? Или он просто издевался?
Была одна маленькая неприятность, когда путь нам преградил последний анеанорг. Пока мой спутник разбирался с его чудовищами – я сразил его в поединке. Но перед этим он швырнул в меня каким-то боевым заклинанием, которое содрогнуло основы здания, вследствие чего активировалась система безопасности, и все двери закрылись.
Чудовищный мой товарищ погиб. Возможно – это и к лучшему.
Я шел через древние, заброшенные коридоры, бывшие некогда Медицинским и Рекреационным Комплексом. Пройдя через пролом в стене, я прокрался через заброшенные больничные палаты, страшные, темно-коричневые от покрывших стены пятен плесени и тлена. Я видел операционную, и едва не задохнулся от душераздирающего запаха. К столу был привязан гниющий, разваливающийся труп. Судя по всему, его заживо потрошили жвалами. У двери висела табличка: «Cenolat» - «Операционная», но чьи-то когти зачеркнули первый слог, превратив её в «Nolat» - «Столовую». Дальше коридор был завален.
Мне пришлось пробираться в противоположенное крыло – к посту безопасности, где меня попыталось съесть чудовище с акульей пастью, и способностью швыряться молниями. Там, в уютном кресле, лежал древний скелет.
Разблокируя двери, я размышлял над тем, кто это мог быть. Добрый маг, до последнего защищавший свой пост, имперский солдат, погибший вследствие доверчивости своего Императора, или анеанорг, павший жертвой собственных созданий? Смерть всех уравняла…
Откуда-то я знал – куда мне идти. Широкая центральная артерия твердыни стелется между башнями. Примерно через 0,5 сн. будет поворот направо – через темный, зловещий, заброшенный Административный Комплекс - к овивающим водопад балконам и лоджиям. Оттуда – через спускающийся ступенями ресторан – к площадке вокруг водопада.
Я скользил между сгнивших заживо столиков ресторана, и вдруг увидел – внизу, во внутреннем дворике.
Выживший солдат убегал от чудовища – огромного, жирного, с хоботом и фасеточными глазами. Поскользнулся в крови, упал. Судорожно полз по полу, отползал от чудища. Оно неумолимо приближалось, довольно урча и рыча. Человек отчаянно, по-животному взвыл, прикрыл глаза рукой. Обхватил мраморную колонну, отчаянно, бессознательно прижался к ней, словно надеясь, что она его защитит.
- ИИЙЙЙААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
- Иди сюда. Иди ко мне. Иди…
- НЕТ… НЕТ… нет… зачем вы это делаете?! – человек рыдал. Его голос истерично, с надрывом, вибрировал – Что тебе от меня надо?!
- Что мне от тебя надо? Мне надо… - чудовище мягко пододвинулось поближе – все. Я хочу тебя. Хочу тебя всего! Мне нужно твое мясо. И твои кости… - тарнорг пододвинулся вплотную – Твоя кожа… твой мозг…
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
- Твои глаза. Твои внутренности. Мне нужно все. Я тебя съем. Понимаешь? СЪЕМ!!!
- Ых… ы… ы… ы-ы-ххх… Н-не… н-н-не надо!
Я ничего не мог сделать. Отойдя от балкона, я пошел дальше. Мне вслед неслись панические крики.
Двери открылись, и вскоре мы были уже на Кил’натире. Темнело. Автоматически зажглась система освещения – полые трубки, заполненные жидким чародейским огнем. Их свет, как водится, помешал мне увидеть десятки тварей в кремниево-углеродных экзоскелетах – тех, что были на тропе слез. И начался бой.
С огромным трудом я всунул клинок между пластинами брони одного чудовища, но он, агонизируя, сломал мне меч. Остальные – окружили меня, прижимая к трубке.
В порыве отчаяния я разбил ее, и пламя вытекло.
Чудовища взвыли, загораясь. Я – не горел.
Я шел. Шел сквозь огонь, и его отблески плясали на моем лице. Чудовища, умирая, видели огонь. Огонь, разрушавший их отвратительные тела. И огонь в глазах моих.
Я шел сквозь огонь.
Еще кто-то решился прыгнуть, но я разрубил чудовище в полете. Чем разрубил? Не знаю. Уже не знаю… месиво из тел и лап колыхалось передо мной, как и языки пламени. А потом отхлынуло. Я бросил взгляд назад, и увидел глаза тарноргов. В них был страх. И отчаяние.
Я шел сквозь огонь.
Рядом шумел Gyrenatt. Там меня ждали.
Я пришел к надводопадной площадке, и понял, почему меня ждали тут. Теперь, когда анеанорги не могут рассчитывать на безопасность – это было единственное спокойное для них место. Единственный вход легко можно было запереть, что я и сделал, оставив с носом гнавшихся за мною попятам чудовищ.
- Yn gart kasserim!
- Принято. Исполнено.
Дверь закрылась.
- Итак, ты добрался сюда! – так приветствовал меня тот, кого называли Хозяином.
Шумел водопад. Я смотрел в глаза стоящему передо мною анеаноргу.
- Я знал, что ты вернешься. Ты просто не мог не вернуться. Иррил привязывает…
- Я убью тебя. – Я был спокоен. Я устал от всех этих загадок. Я устал от всего.
Рядом лежал гниющий труп казака. Черви переплетались на его искаженном гримасой смерти лице. Губы сгнили, обнажив смертный оскал. Я подобрал его меч, и бросился на врага. Удар! Но он отбил удар посохом. Перехватив палку двумя руками, он перешел в контратаку. Я парировал удар, и нанес ответный. Он уклонился, и ударил. Я был готов парировать, но это был финт. Меч полетел у меня из рук, и тогда…
Я схватил его посох одной рукой, и ударил в грудь другой. Он отлетел. Упал.
Я подошел к врагу, всмотрелся в его лицо.
- Говори!
- Ты злой. – Усмехнулся анеанорг – Я вижу огонь. Огонь в глазах твоих. Ты всегда был таким.
- Кто я? Что вы со мной сделали? Я ПРОСТО ХОЧУ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ!!!
- Ты никогда им не был, RGL 7419\0001.
- Что?! – мне перехватило дыхание. Этого не может быть! Я был человеком, меня украли, и…
- Тебя создали, как прототип новой, абсолютной, серии. Непобедимое чудовище, идеально ассимилированное в среде людей. Увы, ты слишком долго оставался без надзора. Там, в Подземельях – ты начал войну, расколов норгов пополам, одержимый жаждой власти. Спустя несколько лет – тебя одолели, тут – над водопадом, и изолировали. Потом – мы достали тебя, и решили отремонтировать. Физиологически – нам это удалось, но во время инсталляции психологических данных – тебя «спасли».
- Почему я выгляжу как человек?
- Камуфляж. Твоя суть проявится, когда будет надо – анеанорг помахал рукой, и я на мгновение увидел образ невероятного крылатого кошмара. Моего кошмара. Шум его крыльев преследовал меня… уже целую вечность преследовал. Я видел гнев его гордых глаз. Непобедимый блеск его брони. Отблеск его когтей. Неудержимую мощь огромных крыльев. Я видел… себя.
- Значит – все кончено. Я не буду чудовищем. Лучше я вообще… не буду существовать.
Анеанорг сжал кулаки:
- Тогда ты будешь страдать вечно! Ты создан так, чтобы тебя невозможно было уничтожить.
Я зарычал, выпуская из рук шипы:
- Но я не стану тебе служить!
Анеанорг грустно усмехнулся:
- Уже не надо. Ты мне нужен для другого. Вот для этого – он указал на мои шипы и когти.
- Что? – не понял я.
- Знаешь, когда я решил пойти за Ренеркардом, решил стать Повелителем Чудовищ – я мечтал о славе, о власти, о могуществе. Но чем сильнее я становился, тем больше меня терзала мысль – зачем? Зачем нужно могущество, если нет цели. Мы – люди! Мы можем творить жизнь, но не можем изменить свою. Мы созданы, чтобы существовать в социуме, и когда мы оказываемся вне его, когда все начинают тебя ненавидеть – приходит отчаяние! Я хотел все вернуть! Я готов был на все, чтобы повернуть время вспять!!! – анеанорг кричал, до крови сжимая кулаки – Я хотел просто жить человеком!!! Но это было невозможно. И тогда я в ярости убивал людей. Я поклялся, что все человечество – до последнего человека – умрет страшной смертью, мир превратиться в кровавую пустыню, и Иррил будет торчать над всем этим, как дурацкий призрак невозвратимого прошлого!!!
Но вскоре я понял тщетность всего этого. И мне осталось только одно… - анеанорг подскочил ко мне – я вижу – ты зол! Гнев в глазах твоих. Огонь в душе твоей! Огонь в глазах твоих!!! Давай, излей его, но знай – я умру, ты будешь страдать вечно, чуждый людям еще более чем я. Так пропади же все пропадом! Все! Я прошел сквозь огонь, я обгорел в нем до черноты, и увидел тьму за ним! Поверь мне – она того не стоит…
Я занес руку для удара.«Fronatar aguenadreass!!!» - проревел анеанорг, и багряное пламя швырнуло меня в стенку, терзая и обжигая.
Я упал. Сполз по стене, но тут же вскочил, и бросился на врага. Он поднял свой посох, и ударил меня наотмашь. Я поднырнул под палку, схватил его за горло, поднял над землей, и швырнул об ограду. Та прогнулась. Анеанорг тут же вскочил, прыгнул на меня. Я снова ударил его. Он отлетел в ограду. Та – не выдержала.
Быстрые воды пронесли трепещущее тело анеанорга, и низвергли его с высоты водопада.
Жалкая, бессмысленная смерть. Итог грустной и жалкой, бессмысленной жизни.
Я подошел к краю. Сзади ломились в решетку чудовища – мои оппоненты в бессмысленной «гражданской» войне. Возможно, там еще есть какие-то мои сторонники. Хе! Я не собираюсь быть одним из них. Я посмотрел вдаль. Открывался прекрасный вид на Пограничье. Там – люди. Но мне нечего там делать. Судя по тому – кого выращивают в подземных лабораториях Иррил – у людей и без меня будет достойная компания.
Я – чужак. Я – вещь. Вещь, в которой больше уже ни у кого нет необходимости. Такие вещи обычно выбрасывают на помойку, и они лежат там веками, постепенно окаменевая.
Но к счастью - у меня есть возможность избежать такой судьбы. Что бы там не говорил анеанорг. Я гляжу на черные шипы, прорывающиеся из-под моей кожи. И надо быстрее. Надо успеть сделать это, пока я еще человек.
Я подхожу к краю водопада, и прыгаю вниз. Полет. Полет вниз, с ошеломительной скоростью. Пронзительный шум ветра в ушах. Все, конец! Конец…
Но что это? Полет замедляется, нет – не замедляется, но это уже именно «полет», а не «падение». И появляется звук. Звук, постепенно заглушающий свист ветра, шум водопада, и вообще – все вокруг.
Хлопанье огромных крыльев.
Огонь в глазах твоих
© Copyright: Александр Мухлынин, 2025
Свидетельство о публикации №225123000255
Свидетельство о публикации №225123000255
Рецензии