Новогодние метаморфозы

Часы бьют двенадцать, и в плавном качанье
Свечи вальсируют в праздничной мгле.
Смолкают все фразы,умолкло журчанье,
И в шаге ступает волшебство по земле.

В углу, фарфоровый, острый и колкий,
Стоит на подмостках Щелкунчик немой.
Но миг — и на сцену он делает шаг зоркий,
Подмечая невидимое нам порой.

И вот — уже не солдат, нежный и зоркий,
Держит он руку её в своей руке.
Их сердца бьются единою волей, а колкий
Ветер рисует сказку на старом чердаке.

А в чаще лесной, где под снежной периной
Молчат,задремав, великаны-сосны,
Стоит теремок— не как в былинах старинных.
Ни скрипа,ни сов, ни потусторонней косины —
Лишь тонкий луч из окна струится на снег.

Там Бабушка-Яга, в деловом амплуа,
У экрана горит, без метлы и тревог.
«Проект сдам к утру!»— бабахает манула,
Сметая цифровые крошки с дорог.
И хохотит: «Что, милки, не ждали подвоха?
Волшебство теперь— в коде! Не так ли, кроха?»

А Золушка, пепел смахнув с кружевного подола,
Ступает не в залу,а в городской свет.
Тысячи витрин,как хрустальные доли,
Манят её в водоворот многоцветных примет.

И средь зеркал, где блеск и избыток,
К ней принц склоняется — гидом по брендам:
«Позвольте помочь выбрать смузи или коктейль,
И туфли,что будут сиять ярче огней?»

И вспыхивает меж ними, как в были,
Тихий диалог— хоть года уплыли.
Здесь важно не туфли терять,
А новое встретить и смело принять...

А Кот в сапогах, утомлённый дорогой,
Мягко ступает в вагон метро.
У дверей зеркальных с холодной стеной
Замечает спутницу ту,
Что помнит вкус пуха двадцати перин,
Что ищет не трон,а простой и верный знак.
И дарит он ей не пышный поклон,
А маленькую,сухую горошину.
«Храните,— шепнёт он, — тот ключ, что водил меня,
И компас для тех,кто устал, но не верит в пустошь».

Так ночь метелицей узоры ткет,
Смещая берега истирая пороги.
Любовь,ломая замков цепких свод,
Меняет застывший вымысел на дороги.
Пусть в этот вечер,как снег, волшебство
Опустится на быт наш,тихий и простой,
И каждая из живых повестей обретёт
Свой новый,светлый, по-новогоднему покой.