Daoud во сне

Вновь снятся выпадающие зубы. Дробящиеся в крошку, застревающие на языке, высушивающие полости рта, мокрой кашей стремящиеся в глотку и одновременно ссыпаясь в ладони. Не в силах выдержать этого, лишь побег помогает. Захлопнув рот с кровоточащей массой, закрыв глаза и выставив одну руку вперед. Быстро ноги несут в неизвестные дали, пока не начнут утопать в вязкости, не коснутся какой-то земли. Перелетая через овраги и целые поля, закоченевшие в памяти, все отдаляясь от места болезни и тревожась о невозвращении. Нездоровые мысли глубоко в голове подгоняют и дают жару в топке двигателя избегания знакомых мест и имен, бывших событий, оставшихся когда-то далеко-далеко. Это было до или после ХХ года? Это просто было в каких-то годах. Эти люди были в каких-то глазах. Эти имена остались в чьих-то сердцах. В сердце … , нет, то занято …, в сердце Дауда? Кровью обливается, но снизу только каменное дно.
Дауд во сне в неизвестном месте из калейдоскопа фракталов, где окружающие возникает случайно и распадается в ту же секунду, что утекает внимание чем-то жидким прямо сквозь пальцы. В дурнопахнущей дреме, ощущаемой кожей и сердцем, сделай глубокий вдох туберкулезного воздуха и вознесись над мучениками повседневности, Дауд, Давид, Дэвид… Правильно «Daoud», как лампочка светится имя, рядом с неразборчивыми каракулями и словами на таком знакомом, но таком забытом языке. Небо пляшет облаками и грозовыми тучами, солнце сверкает выстрелами с характерными звуками и запахом гари. Земля кровоточит. Ноги по голени в запекшейся крови, а на руках что-то невнятно мычит.
В следующий раз будь аккуратнее и завязывай правильно, расставляй приоритеты и будь спокоен – ничего страшного, только небо с землей поменялись местами и дальность вещей теперь не является постоянной величиной – куда бы не посмотрел, все пляшет и меняет размеры, покрывается то искрами, а то черными точками, то распадается на тысячи своих маленьких копий. Тысячи деревьев в лесу из трех сосен, миллионы звезд на ночном покрывале, тысячи лиц в лице за столом, сотни тысяч ртов пьют крохотные бокалы шампанского. Миллиарды дыр в голове и луж на полу. Крики сливаются воедино собачьим свистком, пытающим ультразвуком изнутри головы – знакомое чувство, да? Как чей-то голос, рвущийся наружу сквозь барабанные перепонки, как вопль из глубины головы, ощущаемый всем телом и не прекращающимся даже при потере сознания, что, упав на пол, тело все еще бьется в конвульсиях. Знакомые образы, да? Видел их, Daoud?