Этюд Мишки

Историческая справка
Краснодар был оккупирован фашистскими войсками 9 августа 1942 года. Эти 186 дней стали самыми страшными за всю историю города. В городе было развёрнуто шесть концентрационных лагерей. Один из них считался одним из крупнейших лагерей для военнопленных в СССР, в нём содержалось около 10000 советских солдат. За время оккупации был убит каждый тринадцатый житель города. Здесь впервые использование газвагенов было поставлено на поток – в них погибло более семи тысяч горожан. Жители противостояли оккупантам вместе с подпольщиками и партизанами. Они готовили диверсии, собирали оружие, добывали и распространяли информацию, помогали беззащитным. Для организации связи подпольщиков в центре города было открыто частное предприятие «Камелия», имевшее для прикрытия собственную лабораторию и магазин парфюмерных и косметических товаров.
Оккупация и последующие месяцы (город оставался прифронтовой зоной – его бомбили до июня 1943 года) нанесли невосполнимый ущерб – Краснодар вошёл в пятнадцать самых разрушенных городов периода Великой Отечественной войны.

Левитина Ирина
Памяти павших в войне краснодарцев


МИШКА

Оккупация Краснодара почти не изменила занятия Мишки: сидеть у входа гостиницы «Централь» и разбирать шахматные позиции. Только теперь вместо командированных и артистов мимо мальчишки ходили немецкие военные. Ряд номеров они быстро превратили в кабинеты и допросные, а подвал – сделали местом для задержанных и пленных.
Мишка с сестрой Виленой работали в гостинице, как прежде: девушка стирала и убирала, а он помогал ей, а ещё плёл корзины из ивовых прутьев и играл в шахматы. Работники были нужны и новым хозяевам, вот их и оставили. Правда, особо деваться им было некуда: в день захвата города немецкий танк расплющил их сирую каморку вместе с прикованной к постели бабушкой. С тех пор они скитались по знакомым и иногда ночевали в закутках гостиницы.
В один из дней едва Мишка присел на ступеньку у входа и раскрыл зачитанную книгу Анри Ринка с шахматными этюдами, как его схватила за ворот тяжелая рука и вместе с замызганной холщовой сумкой отволокла в зал с колоннами, ставший теперь главным кабинетом. Здесь Мишка увидел невысокого полноватого, в офицерской форме человека. Он стоял у окна и, глядя на виселицы в сквере напротив гостиницы, курил. Когда карательная бригада прикрепила последнюю табличку к повешенным, офицер медленно повернулся и уставился на Мишку. Это был полковник Курт Крауст, командир специального подразделения по борьбе с партизанами и подпольщиками.
– Хайль! – выбросил правую руку Игнатий Митих, личный помощник полковника, продолжая левой удерживать Мишку.
– Lass! – приказал Крауст, подошёл к Мишке и достал шахматы: – Wer bist du? (1)
– Гер Крауст, да не скажет он Вам, кто он. Он того… почти не говорит, над шахматами весь день сидит. Они с сестрой тут по уборке, – проявил осведомлённость Игнатий.
– Spielt er gut? – Герр Крауст постучал по шахматной доске. (2)
– Говорят, хорошо. Мало кто его обыграть может!
Крауст раскрыл коробку. Фигуры были крупные, но облезлые, со сколами, а вместо чёрного слона – остро заточенный сук дерева.
Мишка сел на пол и обхватил голову руками.
– Was ist mit ihm los? (3)
– Да кто его разберёт, – усмехнулся Игнатий и, повернувшись к Мишке, скривил губы и добавил. – Уймись!
– Hol seine Schwester! (4)
– Момент, герр Крауст! – щёлкнул каблуками Митих и, высунув голову в коридор, зычно гаркнул. – Вилька!
В кабинет вбежала темноволосая девушка. Остановилась, поправила фартук и завела за ухо единственную широкую прядь седых волос.
– Вся растрёпанная, фуу! – харкнул на пол Митих. – Вытри!
Она непонимающе посмотрела на Митиха, он цыкнул, и она, сжавшись, начала оглядываться в поисках тряпки. Он грубо толкнул её на пол.
– … ээ-эй… – Мишка подался вперёд.
– Гляди-ка, понимает! Сам хочешь вытереть?! – заржал Игнатий.
Но плевок уже был стёрт девичьей юбкой.
– Так-то, отродья!
Виля переползла к Мишке и обняла его, закрывая собой:
– Герр офицер, это брат мой, майн брудер, битте, пожалуйста… эр ист кранк, больной он… – Вилена торопилась сообщить полковнику о состоянии брата, вымаливая сострадание.
– Sprichst du Deutsch? – прищурился Крауст. (5)
Вилена запнулась.
– Отвечай, когда тебя господин спрашивает! И про брата расскажи! – Игнатий приблизился к лицу девушки и, взяв её за подбородок, обдал едким запахом чеснока и шнапса.
– Я… я… не хорошо знаю. Только некоторые слова. У нас хозяйка немка была и гости немецкие… – лепетала девушка. – Врач сказал, он психический, не лечится.
Крауст кивнул: «Na klar. Das psychisch abnorme Kind». (6)
– А почему ты не сдашь его в специнтернат? – спросил Игнатий.
– Как это, простите, отдать?! Я его очень люблю. И он меня…
– Gib mir dieses Buch! – приказал Крауст, указывая на книгу. (7)
– Мишенька, дай, пожалуйста, господину посмотреть… – Девушка аккуратно вывернула книгу из-под руки брата.
– смотреть… – повторил Мишка.
– Битте. Пожалуйста. – Вилена на коленях приблизилась к полковнику и протянула книгу.
– Oh, ich kenne dieses Buch! Dieses Buch wurde von meinem hervorragenden Lehrer geschrieben! Ich m;chte mit diesem Jungen Schach spielen!
– Герр Крауст сказал, что ему знакома эта книга! Она написана его учителем! Передай братцу, что герр Крауст желает с ним сыграть в шахматы. – Игнатий пнул Вилю.
– Не, – нахмурился Мишка, отводя сапог Игнатия.
– «Не», – передразнил его Игнатий и загоготал. – Этот оборвыш мне угрожает?! Вилька, ух защитник у тебя какой! Умора!
Игнатий, кривляясь, замахал руками, будто закрываясь от угрозы.
– Всё хорошо, Мишенька… – Вилена гладила руку брата. – Сейчас ты будешь играть в шахматы…
– Пусть сюда сядет, – перевёл Игнатий слова полковника и показал на столик за колонной.
Мишка кивнул, расставил фигуры на доске. Крауст показал на белые фигуры. Мишка повернул доску чёрными к себе и сложил руки перед собой.
Полковник посмотрел на Вилену, цыкнул и кивнул на дверь, выпроваживая её из комнаты.
Партия началась. Крауст играл и, шагая по кабинету, принимал военных с докладами. Он энергично отдавал приказы, с рвением и видимым удовольствием выполняя план «Ост» по запуску фабрик смерти: (8)
– Шталаг 132 довести до нормы в десять тысяч, создать рабочие бригады для строительства моста! (9)
– Разобрать постройки! Эти стройматериалы пустить на обустройство лагерей! С местными пусть разбираются хиви. (10)
– Девку, снявшую партизана с виселицы, повесить с табличкой об этом проступке на его место!
– Специнтернат для умственно отсталых детей ликвидировать!
– За появление на улице без документов давать тридцати палок!
Полковник и играл с таким же азартом, как отдавал приказы. Он откровенно любовался собой. Поэтому слово «мат» будто полосонуло его плетью. Он замер, его глаза сузились, челюсть выдвинулась вперёд и вверх, левой рукой он смёл шахматы, а правой с разворота влепил Мишке оплеуху. Тяжёлый удар сбросил мальчишку со стула. Мишка стиснул зубы, прижал ладонь к уху, которое рассекло массивное кольцо полковника, и шмыгнул, подтягивая выступившую из носа кровь.
– Saukerl! – плюнул Крауст и отвернулся. (11)
– Вилька, забирай своего ублюдка! – крикнул Игнатий, вышвыривая Мишку в коридор. – И убери здесь всё!
Обрабатывая рану, Вилена всё больше прислушивалась к звукам, которые повторял Мишка, начиная различать в его почти бессвязной речи немецкие слова и обрывки фраз: шталаг, строить мост, повесить девку, ликвидировать детский дом. «Мишенька, ты же не знаешь немецкого… Как ты запомнил это всё?» – шептала сестра. Вилена взяла лицо брата в ладони, посмотрела в его глаза, ахнула и отшатнулась: ей показалась, что в этих, вдруг ставших жёсткими глазах мелькнула ненависть.
– Завтра, когда все уедут, мы пойдём к тёте Ане, – произнесла Вилена.
Анна Свиридовна Панкратьева, до пенсии работала инженером на Главмаргарине, а потом осталась там вахтёром и вошла в одну из двух подпольных ячеек комбината. Именно с ней Вилена хотела посоветоваться, что делать с услышанным Мишкой.
– Ой, хорошо, что вы пришли! Не забываете прежних соседей! – шумно радовалась Анна Свиридовна, обнимая брата и сестру, остро поглядывая вокруг и делая им знаки молчать:
– Вилена, пойди в лавку «Камелия», где был магазин «Пионер», и купи себе что-нибудь. Сейчас принесу деньги! – и ненадолго скрылась в доме. – На вот, держи! – она вложила в ладонь девушки монету и шепнула, – скажи так: «Мне нужно мыло «Камелия». Когда они ответят «сейчас его нет», делай, что скажут.
Через час с небольшим Вилена и Мишка стояли у «Камелии» на улице Красной 69. Вилена шумно вдохнула несколько раз, вбирая почти забытый аромат цветочных духов, льющийся из открытых окон лаборатории на втором этаже. Брат и сестра вошли внутрь и уткнулись в огромный плакат: «Achtung! Deutsche Offizere und Soldaten werden au;er der Reihe bedient». (12)
– Что я могу вам предложить? – молодой человек с подвижным лицом встретил их заученной фразой.
Вилена подошла к витрине с мылом.
– Мне нужно мыло «Камелия», – неуверенно произнесла она, не найдя такого мыла.
Молодой подошёл к двери магазина, окинул взглядом улицу и произнёс:
– Идите наверх к директору, – продавец указал на лестницу и закрыл за молодыми людьми дверцу в прилавке, от чего наверху раздался слабый звонок.
Перед кабинетом директора продавец коротко стукнул в дверь.
– Чем могу служить? – с поднял глаза директор.
Вилена подробно рассказала обо всём и замолчала.
– Эх, добраться бы нам до этого Крауста! – Хлопнул по столу директор. – Ладно, спасибо! Мы всё проверим и примем меры. Если ещё что узнаете – приходите. Нам, подпольщикам и партизанам, любая помощь нужна. Только теперь, девочка, запомни новый пароль «Дайте мне, пожалуйста, духи «Хризантема»». Отзыв «У вас чудесный вкус». Это важно. Но, скорее всего, мы свернём эту явку. – Он положил свёрток на стол. – Не забудь мыло, если вдруг тебя спросят…
Вилена с Мишкой помчались в гостиницу. Все знали, как опасно покидать рабочее место: «Неявка на работу – саботаж, виновным расстрел!» – со всех углов угрожали немецкие плакаты.
Виля и Мишка остановились перед гостиницей, чтобы пропустить большой серый фургон с фальшивыми окошками со ставенками и шторками, из которого слышались стук, стоны и детский плач. Автомобиль двигался медленно, не оставляя за собой запаха. (13) Вилена прикрыла рот рукой и часто зашептала: «чтить память погибших борцов». (14) Она подняла глаза. Из окна второго этажа на неё в упор смотрел Крауст. Его взгляд и кривая ухмылка приковали девушку к месту. Полковник поднёс руку к стеклу и поманил её пальцем.
– И избави нас от лукавого… – прошелестела позади ребят старушка и перекрестилась. (15)
Вилена вздрогнула, низко опустила голову и, кусая губы, засеменила в гостиницу, увлекая брата.
В кабинете полковник был один. Девушка замерла у двери, закрывая собой Мишку.
– Wo warst du hin, Schlampe?– брезгливо спросил, поворачиваясь от окна, Крауст. (16)
– Ich kaufen Seife… – Вилена раскрыла ладонь и протянула кубик мыла в обёртке. (17)
Крауст двинулся к ней, на ходу снимая китель с влажно блестящими огромными бурыми пятнами. Она отшатнулась. От кителя исходил терпкий запах, вызывающий во рту привкус железа. Вилена зажала рот руками и, задыхаясь от спазма, согнулась пополам.
– Aha, Seife… – медленно кивнул Крауст. – Kommt gerade recht! Wasche es! Hoffentlich, w;scht diese Seife diese abscheuliche russische Blut ab. (18)
В последующие несколько дней полковника не было, он поехал в районы лично проводить допросы и расстрелы. Из поездки Крауст вернулся раздражённым. У входа в гостиницу его ожидали военные, которым он приказал подниматься в кабинет на срочное совещание. Затем Крауст в несколько глотков опустошил флягу со шнапсом и, заметив Вилену и Мишку, властно объявил:
– Ich werde Schach spielen. Revanche! (19)
– Wie Sie es w;nschen…– произнесла Вилена и умоляющим шёпотом добавила, сжав Мишкину руку. – Не подведи! (20)
Все прошли в кабинет.
– Так! – без предисловий взревел Крауст и, нарезая круги по кабинету, отчитывал подчинённых и яростно переставлял фигуры. – Операция с умственно отсталыми детьми провалена! Дома, предназначенные для получения стройматериалов, сожжены! Виновных в срыве операций в течение трёх суток надлежит выявить и казнить! Население наказать – уничтожить больницу для рабочих.
В очередную паузу Крауста тихо прозвучал мальчишеский голос:
– Шах и...
Крауст побагровел, метнулся к колонне и после слова «мат», выстрелил.

Вечер и ночь Мишка провёл в бреду. Его лицо искажалось от боли, простреленная рука кровоточила.
– Мишенька, родненький, потерпи! Повезло – пуля прошла навылет, – шептала Вилена, проводя по сухим губам брата влажной тканью. – Я пойду выпросить лекарство.
Она попыталась встать, но Мишка здоровой рукой схватил её за запястье и проговорил: «Больница для рабочих. Уничтожить».
– Чшш! Я поняла, всё поняла. Молчи. Я скоро, жди!
Вилена вскочила и опрометью кинулась на улицу Красная к магазину «Камелия». За ней тенью проследовал дворник.
В магазине плачущая Вилена упала на колени:
– Мне мыла! «Хризантема»…
– Нет такого мыла! Быстро возьмите себя в руки и ступайте. – Продавец подталкивал Вилену к дверям.
– Мишка ранен. Помогите… Больница для рабочих… – не слышала его Вилена.
– Сейчас же идите в больницу. Больше не приходите сюда. Всё!
Продавец набрал в рот воды из вазы с цветами и выдул её в лицо девушке. Он помог опешившей Вилене подняться и настойчиво выпроводил её, громко сказав:
– Вам скорее в больницу надобно. У нас лекарств не держат.
Через полчаса к «Камелии» подъехал грузовик с полицаями.
– Оцепить дом! – скомандовал унтерштурмфюрер. – Группа за мной!
Выбив двери, полицейские вбежали в магазин. Никого.
Они рванули наверх. Никого. Унтер приоткрыл дверь в кабинет и увидел горящие в печи документы.
– Schei;e! – выругался он и распахнул дверь.
Над его головой щёлкнула выбитая чека. Лязгнула упавшая скоба.
– ZUR;CK! – мощный взрыв разнёс истошный крик. (21)

Прошло два дня. Мишкина рука заживала плохо, хоть Вилене и удалось раздобыть лекарство.
– Потерпи, Мишенька. Рука-то заживёт, – утешала она брата и, глядя на изуродованную кисть, вытирала слёзы. – Как же ты теперь корзины плести будешь…
– Вилька, быстро к полковнику! – гаркнул Игнатий и ехидно добавил. – И братца своего чаморошного прихвати!
Ядовитые интонации в голосе Игнатия слышались, когда его начальник был зол и буквально «жаждал крови». Все знали, как сильно любит Крауст лично объявлять и тут же приводить вынесенные приговоры жертвам в исполнение. Способы он выбирал самые бесчеловечные, поэтому никто на глаза ему в такие моменты старался не попадаться.
Вилена с трудом переставляла ноги, известно, что получить пулю от полковника можно за любую провинность: неспешно или, напротив, быстро идёшь, медлишь с ответом или невнятно отвечаешь, не так смотришь или отводишь глаза – всё могло взбесить «шнапсового полковника», как его шёпотом называли за глаза за пристрастие к выпивке. Все знали – от шнапса Крауст не пьянел, а превращался в беспощадного зверя. Мишка шёл рядом.
Вилена стояла под цепким взглядом полковника и других полицаев, не поднимая глаз. На искусанных губах девушки выступила кровь. Насупленный Мишка протиснулся вперёд, заслоняя сестру.
– Сейчас известно, что ты, ничтожная гадина, причастна к подпольщикам Краснодара! – Игнатий слова Крауста, удваивая его гнев своим. – Ты специально ходила к ним и передавала информацию! И ты всё мне расскажешь о своих знакомых – врагах Рейха! А ещё о том, откуда ты эту информацию брала.
– Я не… – пискнула девушка.
Крауст выстрелил в потолок:
– Hier bestimme ich, wer wann spricht! Klar? (22)
Девушка сжалась.
– Думаешь, я убью тебя здесь? Ха-ха-ха. Нет, это слишком просто! Растолкуй своему брату, что сейчас он будет играть самую важную партию в своей жизни! – перевёл Игнатий, пока полковник взял паузу и театрально обводил взглядом присутствующих.
– На кону будет не твоя жизнь! Мы сыграем на твою смерть! То есть на то, как именно я приведу приговор в исполнение! – Игнатий закончил фразу, с восхищением глядя на Крауста.
Полковник снова замолчал, отхлебнул из фляжки и отрыгнул прямо в лицо Вилене.
– Итак, если выиграю, я повешу тебя, но особым способом. Если проиграю, то тебя кинут в бочку с крысами. Если ничья, то… – Крауст оценивающе посмотрел на Вилену сверху донизу и облизнулся, – ты отправишься хорошо послужить солдатам Рейха! Мне нравится любой вариант! Я выиграю!
– Я выиграю, – спокойно произнёс Мишка.
Все повернулись к нему. Вилена перестала дышать.
– Чтоооо?! Ха-ха-ха! Гхы! – полковник даже поперхнулся от смеха. – Ты же ни черта не понял, придурок!
Неожиданно Мишка повторил слова Крауста про детский дом и больницу. Вилена сжалась и, закрыв лицо, застонала.
– Хмм… – Крауст наклонил голову. – То есть ты хочешь сказать, что это ты передавал сведения партизанам? О, это, конечно, всё меняет! Смерть сестры будет дольше и ещё мучительнее! Играем!
Мишка достал из сумки шахматы и расставил фигуры.
– Я играю белыми! А ты играешь без… ммм… ладьи! – Крауст осклабился и щелчком пальцев отшвырнул фигуру в дальний угол.
Партия началась.
Крауст навис над доской, уперев руки в стол, и тяжело дышал. Даже с численным перевесом фигур ему приходилось напрягаться, чтобы противостоять Мишке, которому, казалось, ничего, кроме шахматной доски, не интересно.
– Уведите её! – процедил Крауст полицаям и кивнул на окна, проведя рукой по шее и вверх.
Мишкины желваки заходили под тощими щеками, когда офицер волок рыдающую сестру из комнаты. Задавив атаку полковника, он сосредоточенно группировал фигуры. Добившись позиционного преимущества, мальчишка привстал и подался вперёд как перед атакой.
Полковник колотил пальцами по столу, видя, что его позиция проиграна, и партия идёт к концу. Его лицо стало пунцовым, он шумно выдохнул, сделал ход и подошёл к окну. Увидев Вилену на эшафоте, Крауст поднял подбородок и с довольной улыбкой поскрёб шею.
– Шах!
Крауст услышал голос Мишки и поморщился.
– Пойди сюда, – перевёл Игнатий, – посмотри, как я выигрываю!
– Шах, – монотонно повторил Мишка и поднялся.
Крауст подошёл к доске сбоку и передвинул короля на соседнюю клетку.
Мишка взял слона и занёс руку над доской, чтобы сделать последний ход. Крауст вплотную приблизился к Мишке и сжал его раненую руку. Мишка, не шелохнувшись, в упор смотрел на Крауста.
– Посмотри в окно, щенок! Я выиграл! – прорычал он ему в лицо.
– Прощай, Мишка! – услышал Мишка последние слова сестры.
– Я выиграл! Тебе мат слоном! – Мишка всадил самодельного слона в глаз Крауста и с силой вцепился пальцами в его лицо, удерживая фигуру. Он вдавливал слона всё глубже и глубже, будто совсем не чувствовал боли от разрывающих его спину пуль Игнатия. Мишка додержал хватку, пока тело его врага не ослабло и уже мёртвое не рухнуло на пол.

Примечания.
1. Пусти (нем.). Кто ты? (нем.).
2. Хорошо играет? (нем.).
3. Что это с ним? (нем.).
4. Сестру его позови! (нем.).
5. Говоришь по-немецки? (нем.).
6. Ну ясно. Психически ненормальный ребенок (нем.). Этот термин введен Гансом Аспергером – австрийским педиатром и психиатром, военным врачом вермахта в концлагерях Хорватии, в работе Asperger H. Das psychisch abnorme Kind [Психически ненормальный ребёнок]//Wiener klinische Wochenschrift: 1938) в 1944 г. он опубликует описание синдрома, ставшего позднее известным как «Синдром Аспергера».
7. Дай мне эту книгу! (нем.).
8. Generalplan Ost — совокупность программ закрепления и господства нацистской Германии в Восточной Европе и СССР, рассчитанная на 30 лет. В основе – расовая доктрина и концепция колонизации территорий с ликвидацией порядка 30 миллионов человек. Разрабатывался под эгидой Генриха Гиммлера немецким ученым-аграрником оберфюрером СС Конрадом Мейер-Хетлингом.
9. Шталаг (сокр. от немецкого stammlager – основной лагерь).
10. От нем. hiwi – hilfswilliger (желающий помочь), добровольные помощники вермахта из местных жителей.
11. Ублюдок (нем.).
12. «Внимание! Немецкие офицеры и солдаты обслуживаются вне очереди» (реальное объявление).
13. У некоторых моделей газвагенов («душегубок») выхлопной газ поступал в салон.
14. Слова из клятвы пионера.
15. Слова из христианской молитвы.
16. Где ты шлялась, потаскуха? (нем.).
17. Я покупать мыло (искж. нем.).
18. Ага, мыло… Как раз кстати! Постирай это! Надеюсь, это мыло смоет мерзкую русскую кровь! (нем.).
19. Я буду играть в шахматы. Реванш! (нем.).
20. Как Вы пожелаете (нем.).
21. Назад (нем.).
22. Здесь я решаю, кто и когда говорит! Ясно?