Как я научилась рисовать лошадей или сделай себя с

***
Когда мне было пять лет, я сильно заболела, потому, что ела снег и сосульки.
Мама поставила мне горчичники и сказала:
- Я буду читать тебе сказку о царе Солтане до тех пор, пока ты не скажешь – хватит. Тогда я перестану читать тебе сказку и сниму горчичники.
Сказка была интересная, а горчичники новыми и весьма жгучими. Кораблик все плыл и плыл, пушки все палили, но я терпела. И снова - кораблик плыл, пушки палили…
- Ой, не могу! Не могу! Снимай скорей!
Видимо был ожог. Мама ужаснулась и чем-то меня намазала.
Днем я рассматривала картинки в этой книге с непрочитанной до конца сказкой.
 Прекрасный лебедь плыл по волнам.
- Я хочу такого лебедя нарисовать!
- Это просто. Вот голова, вот туловище, вот длинная шея, - и мама быстро нарисовала птицу.
Я стала повторять снова и снова, пока у меня не стал получаться именно лебедь. Постепенно лебедь обрел золотую корону и тонкую, летящую по ветру вуаль. Я к нему пририсовала волны и двух девочек, играющих весело в мяч. Лебедь становился то черным, с красным клювом, то синим. Постепенно у него прорисовались крылья – то сложенные на спине, то расправленные в предвкушении полета. Шея тоже выгибалась в разные стороны. Она становилась то маленькой, будто он спит, то вытягивалась, будто птица взлетает. Вскоре, и правда, лебедь взлетел. Когда он расправил крылья, стали видны перья. Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. А дикие лебеди из сказки Андерсена научили меня рисовать лебедей в стае. Рядом с птицами появились старинные замки и скалы, покрытые изумрудным мхом, и чудесные девушки, умеющие превращать костры в прекрасные алые розы.
Однажды, я увидела в журнале маршала Жукова на коне.
- Хочу научиться рисовать коня!
- Вот теперь сама. Смотри и рисуй.
Конь - это не птица. Он гораздо сложней. Везде я находила изображения лошадей, – стоящих, скачущих, встающих на дыбы.
И вот на моих листочках появились маленькие, смешные жеребята на цветущем лугу, замелькали разноцветные бабочки и стрекозы, добрые пони везли тележку с детьми, красные кони Неуловимых – верные и крепкие, уносили всадников от любой погони. Прекрасная ахалтекинская порода, похожая на редкие статуэтки, надолго поселилась на моем столе. К нарядной тройке Деда Мороза пририсовывались и метелица, и звезды. Бесконечно менялся поворот шеи, цвет, величина гривы и хвоста, положение ног. И вот уже дикие мустанги горячих прерий помчались словно ветер к свободе, цирковые кони с бубенчиками и плюмажами красиво ступали по арене. Романтичные – бродили среди трав, и их длинная шелковистая грива переплеталась с цветущими травами.
А вот и Пегас – белоснежный и крылатый, из головы Горгоны Медузы уносящий героев на Олимп.
И поэзия Пушкина врезалась в мой мозг горячим тавром мустанга - иноходца, да так там и осталась.