Глава 15. Чистый контакт и шестая раса

«Вначале было слово… Бог долго перекатывал его во рту, пытаясь придать ему какой-нибудь смысл. Но слово выпорхнуло раньше».
  (Пособие для начинающих демиургов)
               
Наталья оставалась в лагере. Андрей не взял её с собой: сказал, чтобы отдохнула, на речку сходила. Побывала Наталья на той речке, но вскоре вернулась: хотела почитать что-нибудь, но книг с собой она не брала. Тогда, взяла у входа в палатку рекомендованную ей книгу Зины.  Села в за столом в деревянной беседке, открыла книгу Лууле Вилмы, и дойдя до слов: «Спустя ещё три месяца, выяснилось, что я – вижу», поняла, что эта книга ей не зайдёт.

У костра, над которым Матушка Мария варила сейчас большую кастрюлю супа, бегал Анатолий, не находя себе места.

   «Кажется, он переживает сильно, что Евграфий его на Лысую не взял, - подумала Наталья. - А назначил начальником умывальников».

А дальше нарисовалась совсем странная картина. Вместо куда-то спешно убежавшего Анатолия, рядом с костром нарисовался Володя. Он снял с шеи и демонстративно выбросил в пламя костра буддистские чётки из желудей, которые он сам же и сделал на Поляне. После этого импульсивного действа, он возопил ко всем, кто в это время находился где-то в окрестностях:

   - Я, наконец, понял! Нам всем надо покаяться! Мы ведь все - православные! Но совсем забыли об этом! - затем, он срочно отбежал, залез в свою палатку и вернулся с иконой Божьей Матери.

   - На колени! - провозгласил он, держа икону перед собой и глядя на тётю Розу. Та удивилась, но осенила себя крестом. «Что это с ним?» - читалось на её лице. Зато, к Володе подбежала Лариса Степановна, и сразу же, не задавая никаких вопросов, бухнулась на колени.

   - Это у него канал открылся, после работы с Евграфием. Володя – такой светлый парень! Давайте, все сюда! – позвала она остальных. - Нам же было рекомендовано очистительные обряды провести!

Сразу подбежали Галя, Зина и бабушка Валентина. Они целовали лик Богоматери. Спешно кланялись, крестились, судорожно глотая слезы.

   - Ты - чистый парень, тебе - дано! Тебе - канал идёт! – со слезами на глазах, заявила Лариса Степановна. – Всем нам, кто на Поляне, надо покаяться, чрезмерно мы гордые - Россию, мол, спасаем… Надо сначала всем очиститься, помолиться, покаяться - всем, обязательно! Мы должны знать, что наша сила - в православии, и не забывать об этом. В нём наша  вера и наши корни. Прости нас, Боже, за гордыню нашу!

   К ним стали подходить и другие люди.

   - Что, покаянный Магнит уже объявили? Но, рано ещё вроде, – спросил кто-то. И подошедшие тоже начали становиться на колени.

   Но, Наталье почему-то присоединиться не захотелось…Ползать вместе со всеми на коленях, целовать руку Володи и каяться. И она - бочком, бочком, сторонкой - вернулась к палатке, оставила там книгу Лууле Вилмы - и вовсе устремилась отсюда прочь, к лесу.

Вначале пошла, что называется, куда глаза глядят, и вышла на грунтовку, уводящую от Поляны в сторону посёлка. Потом, не доходя до развилки, по первой же попавшейся тропке свернула налево, и вскоре дошла до небольшого ручья. Минуя ручей, вскоре тропа вывела её на грунтовку, которая полого спускалась всё ниже и ниже. И вот, с обеих сторон её обступил густой, непроходимый лес. И далее становился всё мрачней, всё темнее. Но Наталья свернула по бездорожью в лес, с трудом, минуя кусты и временами застревая ногами в небольших ямках, и полезла вверх по склону, поднялась на самый верх и оттуда, впереди, увидала открытое, светлое место и небольшую речку. Спуск вниз был очень крутым, неприятным. Спускаясь, Наталья ободрала все руки и ноги о колючие кусты.  У речки, поток которой с трудом пробирался между вывороченных камней, ярко светило солнце, а на берегу цвели крупные ромашки и душица, над травами летали бабочки. Было жарко, и сильно парило. На  другой стороне реки поднимался очень высокий, местами осыпающийся, почти вертикальный и абсолютно непроходимый склон,  и даже над водой кое-где нависали слоистые скалы.

      Спустившись к этой речке, Наталья, желая отыскать хоть небольшую заводь, в которой можно было бы хоть немного окунуться, поскольку было жарко, пошла прямо по воде - а никакой тропки тут и не было. Она шла против течения. то заходя в воду, то прыгая по камням. Однако, вскоре река оказалась и вовсе уже с обеих сторон ограничена высокими берегами осадочной породы, где широкие плиты ракушечника порой осыпались вниз, загромождая течение потока.  Прямо на этих плитах местами пробивались дикие цветы и травы, причём такие, каких она раньше никогда и нигде  не встречала. Ещё дальше груда больших кусков ракушечника и вовсе совсем уж перегородила реку, громоздясь друг на друга. А прямо из одной из скал пробивались небольшие родники, и вода тонкими струйками стекала в реку. Наталья с трудом перелезла через эти навороченные глыбы, и через некоторое время река всё же вывела её на открытое пространство, уже не огороженное скалами. Здесь не встречалось уже и громадных, вздыбленных плит. Лишь мелкая речная галька застилала пологие берега. Не слишком далеко от реки, сквозь деревья Наталья заметила широкую тропу, и тут же устремилась к ней, и вскоре уже шагала в направлении, вроде бы, почти  противоположном тому, в котором двигалась прежде. Она совсем заблудилась, и теперь хотела вернуться. Однако, эта тропа постепенно становилась всё более узкой и заросшей, и Наталья поняла, что, должно быть, то, по чему она идёт - вовсе не тропа. Места, по обе стороны, пошли всё более странные и глухие, с совершенно непроходимым лесом. И ни одной тропинки, уводящей в сторону, не попадалось. Стало жутковато. А камней под ногами становилось всё больше и больше, и они становились всё крупнее и крупнее. Уже понимая, что она идёт по какому-то старому руслу реки, Наталья развернулась и пошла в обратном направлении: туда, где это русло хотя бы всё расширялось, а не сужалось.

Там, где лес стал реже, она свернула в сторону от обманчивой «дороги» и пошла между деревьев. Вокруг были плиты старых могильников, покрытые мхом. Древние захоронения  заросли даже не травой, но кустарником и небольшими дубками. А трава здесь почти не росла, только местами папоротники, и землю застилала лишь прошлогодняя листва; встречались также мелкие несъедобные грибы. Кое-где деревья торчали даже из камней древних надгробий, пробив эти плиты. Пахло прелой листвой. Неподалёку взлетел с ветки и глухо закаркал ворон.

«Ну, вот…  Прогулялась на свою голову», - подумала Наталья, и чуть не заплакала. Она поняла, что заблудилась вконец.

     Глотая слёзы и стараясь не впасть в полную истерику, она шла и шла наугад, по лесу. И к счастью, в конце концов  вышла на широкий луг, буйно поросший травами. Однако, среди трав тоже не было ни единой тропки.

     Миновав луг, Наталья дошла до другого участка леса, углубилась в него, и долго там шла, тоже по совершенному бездорожью - но, наконец, тропа отыскалась. По ней Наталья вышла к довольно широкой и мелкой реке. Всё идя и идя здесь по воде, наконец она присела на поваленное, принесённое разливом реки дерево и подумала о том, что в этих местах, стоит только хоть чуть-чуть уклониться от грунтовки, уйти с тропы, начинается такое... Совершенная дичь.

 Посидев так немного, она решила взобраться на высокий склон противоположного берега, чтобы сверху, быть может, разглядеть какие-нибудь ориентиры и понять, где она оказалась.
 
Она перешла реку, немного вернувшись назад и выйдя к броду. Там, пройдя немного по грунтовке, отыскала тоненькую тропку, что круто поднималась вверх, на ту самую возвышенность, на которую ей и хотелось подняться. А там, уже наверху, Наталья пошла по самому краю пропасти, высоко нависающему над рекой. Выйдя на такое место, на котором можно было хоть чуть развернуться, не опасаясь полететь вниз, да приостановиться немножко, она осмотрелась: внизу, во все стороны, уходил лес, и никаких ориентиров вроде посёлка не наблюдалось. Зато, она поняла, что оказалась на небольшой полянке, где среди мягкой, невысокой травы был  кем-то выложен из белых камней сверкающий на солнце круг.

«Кто и зачем выложил этот круг?» - она присела почти на краю обрыва, созерцая сверху лес, реку, облака над горами… Но вдруг, из спокойного созерцания,  Наталья неожиданно вошла в  состояние странного экстаза. В некое молитвенное исступление… После произнесения знакомых молитв и велений, после обращений к силам божественным, почти самовольно слетающим с языка, она вдруг, слегка покачиваясь, начала произносить и вовсе нечто странное, и слова на незнакомом ей языке, сами срываясь, сплетались в мелодию, и в экстазе она проговаривала одно и то же,  не останавливаясь, будто войдя в некий энергопоток, вовлечённая им в некое действо; проговаривала, говорила, напевала...

Рапиде, рапиде, марэ,
рапидэ, рапидэ, тэррэ -
соно рекэда э порто,
соно реканта тэмерэ...

     Откинув назад голову, она упала на траву и закрыла глаза. Ей виделся берег моря, белые гребни волн, солёные брызги, огромное солнце - и три огромные белые чайки, что кружатся высоко в небе.

                * * *
   
     А в это же самое время, к Сергею прилетели три самые  настоящие, белые чайки…

     Ну, а вскоре он сам и дядя Юра, торопясь за Андреем, покинули лагерь анастасиевцев. Женщина из местных, Светлана, тоже поднялась с места и решила ненадолго, по дороге, тоже составить им компанию, направляясь домой, в посёлок. Вдоль реки, до грунтовки, они шли вместе. У брода Светлана остановилась и показала Андрею камень, который теперь достала из кармана юбки:

- Вот, сегодня змеевик нашла. У меня у самой уже есть, а этот - не знаю, кому предназначен. Может,  кому из вас? - сказала она, держа камень на ладони. Серовато-зеленый, с врезавшимися в него чёрными и розоватыми прожилками, камень был отшлифован речной водой. Змеевик аккурат занимал выемку на ладони, будто предназначаясь для того, чтобы его держали в руке.

   - Подари его Сергею. Я думаю, он ему пригодится, - посоветовал Андрей Светлане.

 - Подобный камень снимает негатив и болезни, если его сжимать в руке или прикладывать к больному месту. А пользоваться им должен только ты сам или кто-то из самых близких тебе людей, -  пояснила Светлана Сергею. - Только, после каждого такого использования змеевик нужно класть в стакан с водой, а воду  обязательно выливать. А ещё лучше, помещать камень иногда под проточную, - сказала Светлана. - Возьми. Он действительно твой.

   - Спасибо, - поблагодарил Сергей и взял камень.

    А Светлана ушла, поднимаясь к тому пересечению дорог, где другая из них вела от станицы к морю. По ней она доберётся до дома.
 
    Немного погодя, попрощался и дядя Юра:
- Пойду и я, дать, восвояси – к своей палатке. Идти мне долго, а я хочу вернуться до темноты.
 
   - С Богом, Юра! Думаю, мы ещё встретимся, - кивнул Андрей, и его новый знакомый поспешил отсюда к той же дороге, что и Светлана; только, путь ему предстоял в направлении, противоположном тому, по которому ушла она.

Вскоре небо, до этой поры светлое, неожиданно потемнело. Постепенно сгустились тучи, вдалеке даже сверкнула молния.

- Скорей всего, гроза всё же стороной пройдёт, - предсказал Андрей. - Прежде чем возвращаться в лагерь, давай, пройдём вперёд, вдоль реки. Хотя, я пока и сам не понимаю, что нам ещё здесь нужно.

    Они пошли дальше по узкой, еле заметной тропке вдоль реки, и за речной излучиной ещё издали  приметили одинокую фигуру, сидящую на поваленном, вынесенном рекой дереве. И, подойдя ещё ближе, рассмотрели Наталью, а потом к ней всё приближались и приближались, и Наталья их тоже заметила.

   - Вот это - неожиданность! Ты будто специально нас здесь ждёшь, - изумился, подходя к ней поближе, Андрей. - А задумалась о чём?

  - А вы вроде бы за хлебом ходили? - уточнила та.
 
 - Ну... Да, ходили, но с тех пор много уже воды утекло у этой реки, - пояснил Андрей. - Странно выглядишь. Делись, что с тобой произошло.

- Мне недавно то ли молитва какая шла, то ли заклинание... На непонятном мне языке. Никогда раньше со мной такого не было, - сказала Наталья. - Об этом и думаю.

- А я-то не мог понять, что за женский образ был к нам подключён и помогал всё это время, - то ли серьёзно сказал, то ли пошутил Андрей. - Ну, давай тогда, всё рассказывай!

- Я чувствовала, будто через меня идёт энергетическая волна, очень сильная. Зрительно видела, как уплывает из-под ног земля, качаясь; видела - то море, то земля; то берег, то - чайки над водой, кружатся, кружатся... Всё ближе. Три чайки. Летают кругами, кричат.

   - Чайки? - воскликнул Сергей.

   - Да видели мы тут посланных тобой чаек! Три чайки описали несколько кругов над Сергеем - и улетели, - сказал Андрей.

   Наталья удивилась.

  - А ты войди в то же состояние, по свежим следам, и воспроизведи те слова снова! А мы переведём. Сергей переведёт.

- Я почти ничего не помню..., - начала Наталья.

- Вспомнишь! - воскликнул Андрей. - Начинай!

  Наталья встала,  внутренне сосредоточилась, и Андрей, зайдя да спину Сергея, сидящего теперь на валуне, обхватил руками его голову.

Наталья произнесла нараспев...

Rapide, rapide, mare,
Rapide, rapide, terrae, -
Sono receda e porto,
Sono recanta temere...         
 
- Переводи! - вдруг резко заорал Андрей.

   - Но я - не умею... Я даже не знаю, на каком это языке, - пытался оправдаться Сергей.

   - Не важно, на каком. Ты это можешь. Здесь и сейчас - можешь. Потому, что я с тобой. Переводи! От этого зависит твоя будущая жизнь! - грозно произнёс Андрей.

Сергей напрягся. Он подумал, что сейчас сойдёт с ума от отчаяния. Разве это  возможно? С ходу, с незнакомого языка... Быть может, не существующего вовсе. Он закрыл глаза. Вдруг ему стало безразлично: ну, выдаст он сейчас какую-нибудь чушь, полную бессмыслицу... Ну и что? Пускай. И вдруг, сами собою, без подключения ума, стали возникать слова; нужно было только их подхватить и произнести.

Быстро, быстро, море,
Быстро, быстро, земли...
Я пою, удаляясь от дверей,
Я пою, уничтожая колдовство случайно...

  - Ну вот! Видишь, как всё просто! - радостно воскликнул Андрей. - Мы с тобой сейчас такой ментальный блок сняли! Теперь у тебя есть возможность развить способности к языкам. И к творчеству. А у Натальи  интересный канал прорвало. Я с таким ещё не сталкивался. А язык - латинский.

  - Латинский? А я, по ощущению, решила, что это - канал каких-нибудь друидов или этрусков...

  - Пойдёмте-ка, немного прогуляемся. В этой стороне много энергетически сильных мест. Найдём относительно скрытое и неизвестное, там посидим и закрепим полученный результат, - предложил Андрей.

   Они прошли в ближайший лесочек, поднимаясь по береговому склону. Далее Андрей вывел их на тропу и повёл по лесу, пока они не  оказались в странных местах со множеством небольших холмиков, а затем - на пригорке с несколькими древними валунами, образующими почти полукруг. На эти валуны они и присели, каждый на отдельный камень.

    Непонятно было потом, сколько времени так просидели они молча. Не было восприятия времени. Но потом Наталья сама, без сигнала или просьбы Андрея, начала то ли причитать, то ли петь...

Traho recesso, ter patrum
Transitens medela, gero
Cetera, cetera, lessum
Terra secessum, amando.
Terra amando, recepo
Transmatum per re, Arcadia,
Sonum, recedum lae sonum,
Pari, tam mare, rapaces.
Torre, leratum, amentem,
Torre, recedi, alipedis,
Cetera, cetera... Merus,
Rejectum terreum, lapidum,
Recedus amat libere,
Recedi amat libator.
Rapax, atavis paratum
Terra emissum actutum
 Suetum aeternum temetum.
Sone, recedus sic sonus –
Terra temetum recasum.
Allis, lumine tinetis -
Tum albas uret temere.

Laetans reseret po'arae
Laetans reseret post spei
Vices, remissae ex cado,
Vices, remissis ad terra.
Sic agit, resessum, o amans.

  И Сергей тут же подключился, он теперь переводил синхронно: вначале ему приходили лишь слова, даже - лишь очертания слов, и только потом начинал доходить смысл: когда всё уже было произнесено. Так выплывают после наступления рассвета окружающие предметы, возникая из тумана, будто бы из небытия.


Я увлекаюсь в уединённое место,
чтобы трижды осуществить
переход
посредством знахарского средства;
я совершаю и прочее, прочее;
плач над покойником,
чтобы удалиться от земли,
я удаляю.
Удаляясь от земли, я снова приобретаю
переходящий через суть, в Аркадии,
звук, подобный львиному рыку,
настолько же, как увлекает море,
увлекающий меня за собою.
Сжигай уходящего, с крыльями на ногах,
И остальное, и остальное... Чистый,
Отбросив земное, отбросив окаменевшее,
ушедший любит свободно,
а ушедшего любит совершающий возлияние.
Стремительный, у предков снова берущий,
будучи уже изгнан землёй,
немедленно ставший привычным
вечности пьянящий напиток -
пой, ушедший, тот звук -
на землю пьянящий напиток
вновь доставляет,
к белым одеждам, облитым светом -
когда белые одежды воспламенятся внезапно.

Ликующий вновь посеет
после погребального алтаря,
Ликующий вновь посеет,
после надежды,
Судьбы, брошенные обратно из кувшина,
Судьбы, брошенные обратно к земле.
Так делает, покоясь, о возлюбленный!

    Когда последнее слово было сказано, наступила тишина. Только звучали, всё отдаляясь, раскаты грома и ветер пробегал по лесу, шелестя листьями деревьев.

- Из этого всего следует, - наконец, раздался в тишине проникновенный голос Андрея, - что  тобою только что был описан обычай огненного погребения. Он существовал у многих народов. По их вере, только если нет материальных останков, то возможно новое воплощение человека в новом теле. Предварительно душа отправляется к предкам, где умерший, одновременно с тризной по нему на земле, совершает возлияние - пьёт некую небесную амриту, несущую забвение земного. Она приобщает его к сонму душ, достойно прошедших свой земной путь. Он поёт, и сам становится вибрацией голоса, песней. Именно в этот момент тело покойного, облачённое в белые одежды, вспыхивает мгновенно на костре ярким пламенем. Чтобы облегчить умершему его путешествие, любя его, нужно было устранить стенания и плач. И, посредством "земной амриты", рецепт которой утерян, совершить восхождение в необходимое состояние, чтобы в последний раз встретиться с душой умершего. Своими действиями участники обряда не только помогали  умершему уйти в бессмертие, освободиться от всей земной тяжести, но и радовали бога – «ликующего» и «возлюбленного», который наблюдал за ними.  И приносили ему дары.
 
  - Что-то, тематика у нас какая-то сегодня… Про заупокойные культы, - прошептала Наталья, после довольно продолжительного молчания. – Такие странные пришли мне слова…

  - Это не удивительно, - мрачно ответил Андрей. – Вокруг здесь – сплошные могильники. Даже эти холмики вокруг, мимо которых мы недавно прошли – это не творения природы. Мы, можно сказать, были на кладбище. Это – погребения. Внутри холмиков – ямы, обложенные камнями. Скелеты, какие-нибудь черепки…

  - Да уж… А народы здесь проходили разные… И способы погребения – тоже были разные. Дольмены, скорее всего – какие-нибудь культовые сооружения, но не могилы. Ну, являлись таковыми для тех, кто их строил. Это позже их могли использовать уже по-разному, в том числе кладя как бы в готовый склеп уже своих мертвецов. А хоронили своих близких строители дольменов… Как раз, может быть, и с огненным погребением. Дров вокруг много, - размышлял Сергей.

   - Да, время создания дольменов и время захоронений в них – разнятся. Дольмены создавались на тысячелетия раньше. А то, что находили внутри – чаще всего, весьма странно: вытаскивали даже римский меч и монеты боспорского царя, отдельные кости людей и животных. Или, полные человеческие скелеты, помещаемые сидя или лежа. И какие-то бусинки и шарики… Осколки глиняной посуды. Наконечники копий. Иногда – очень странный набор получается, - подтвердил Андрей. – Явно поздние, довольно странные, и совсем не единообразные включения.
 

                * * *

     Сергей, Наталья и Андрей возвращались к палаткам. Они ещё помнили летающих в облаках чаек, своё необычное состояние, странную, неожиданную «работу» в лесу... Никогда раньше Наталья не могла себе и представить, что её вдруг "вынесет" на канал... Это казалось ей чем-то абсолютно не достижимым.

Тем временем, гроза прошла стороной. В низине, по которой они теперь шли, солнце уже закатилось за горы, но было ещё светло и странно тихо.
 
     При подходе к лагерю, в какой-то момент что-то резко изменилось. Наталья почувствовала, что, в буквальном смысле еле переставляет ноги, которые будто совсем не хотят идти в эту сторону. В голове появился неясный шум, она будто ощущала действие звуковых волн, находящихся вне слышимости человека, в каком-нибудь инфразвуковом диапазоне.

Андрей взял её за руку и сказал мягко:

- Держись! Мы входим в зону неприятеля!

   Затем он предложил Сергею стать с другого бока от Натальи, так, чтобы она положила руки им обоим на плечи. Таким образом, они и пошли вперёд.

- Мы сейчас идём очищенные, и вот тут-то не стоит расслабляться: надо препятствовать тому, чтобы к тебе стала прилипать всякая ментальная дрянь. Расправьте крылья - я имею в виду лёгочные центры - и дышите позвоночником. Идите смело. Ничего не бойтесь. Никто нас не тронет.

И Наталья ощутила, будто у неё и в самом деле расправляются крылья.

Уже на Ромашковой поляне, совсем недалеко от лагеря, Андрей, будто уловив что-то новое, сказал неожиданно:

- Я отлучусь ненадолго. Идите пока к костру. Смелее!

А сам поспешил куда-то вниз, туда, где, среди серых камней журчал, устремляясь к реке, ручей.

Наталья и Сергей осмотрелись. За время их отсутствия палаточный лагерь раздался вширь по краю поляны, разросся и уплотнился внутри: наверняка, приехало ещё много новых, самых разных, людей. Просто всероссийский съезд какой-то…

                * * *

      Незадолго до их возвращения на Поляну, сюда вернулась с Лысой горы Эльмира, вместе с Мишкой Возлюбленным. Евграфий, всё ещё оставаясь где-то там, послал их сюда, сказать, чтобы все уже начинали готовиться к большому вечернему Магниту.

     Сейчас Эльмира медитировала неподалёку от палаточного лагеря. Увидев, что она приоткрыла глаза, хотя и продолжала сидеть в позе лотоса, Матушка Мария приблизилась к ней и произнесла важно:

- Я вот недавно, ещё дома, обнаружила, что не совсем чиста ещё. Хотя, и к Отцу-Творцу три раза на день молитвы читаю, и к Учителям обращаюсь. Да вот, какое дело: дома бачок у меня недавно на унитазе сломался. А ничего так просто в жизни не бывает. И я поняла сразу: это сигнал. Раз унитаз грязный стал, трудно его промывать, так значит, что и я не достаточно чиста ещё. Ты уж, миленькая, глянь, какие каналы у меня загрязнились, ты ведь энергетические структуры хорошо видишь. Да и посоветуй, как дальше совершенствоваться.

   Эльмира встала и попросила матушку Марию отойти от неё на расстояние шести - семи шагов. Так ей было удобнее начать диагностику. Потом она вытянула вперёд руки, провела ими сверху вниз, закрыв на время глаза:

   - В нижней чакре что-то... Мочевой пузырь барахлит?

   - Барахлит иногда, милая.

   - Больше чайку здесь травного пей, и пройдёт всё...

     Диагностика была в самом разгаре, когда на Поляне появился... Владимир Сергеевич. Тот самый Агни-Йог, группу которого вела, в его отсутствие, Матушка Мария. Недавно он вернулся с Алтая - и устроил скандал тем «своим», кто оставался в городе... Ну, другой на его месте порадовался бы, что группа совсем не развалилась, пока он весьма долго  путешествовал: то ездил в Москву, то – на Алтай… Так нет же: как раз это, что группа жива и функционирует, он принял как должное. Однако настолько разъярился, узнав о проводимых в нруппе Магнитах, что стал всех подряд упрекать в том, что отошли от русских Рериха и Блаватской, и занялись чёрти чем… Той клятой эзотерикой, что имеет нерусские корни, и которую несёт растленный запад... И, обуреваемый чувством долга, тут же устремился вдогонку за остальной своей паствой: то есть, на Поляну. Поскольку человек он был весьма энергичный, и вдобавок эти места знал не понаслышке да бывал здесь неоднократно. Сегодня вечером народу добиралась сюда прорва; потому, Владимир Сергеевич легко поймал попутку.

     И вот теперь, он и вывалился сюда, как чёртик из табакерки, на бренную и наверняка в ближайшем времени повинную - во всяком случае, он так надеялся - голову Матушки Марии.
 
Став чуть поодаль, вне видимости, за её спиной, он дождался небольшой паузы в работе Эльмиры - и тогда внезапно подошёл поближе к своей жертве и сказал:

   - Вера Николаевна, здравствуйте!

    Та повернулась вбок, и, отыскав глазами того, кто её поприветствовал, вздрогнула от неожиданности, и брови её поползли вверх от удивления. Но вот она уже засветилась сердечной улыбкой:

   - Владимир Сергеевич! Как, и вы сюда приехали? Здравствуйте, мой дорогой! –  и Матушка Мария полезла с ним обниматься.

   Ошарашенный Владимир Сергеевич высвободился из её цепких объятий - и, отодвигаясь подальше, сказал важно:

    - Не знаю, быть может, зря я приехал на эту Поляну… По старой памяти, наверное. Ничего хорошего здесь я уже не нахожу. Да и в городе… Такие странные перемены произошли с моей группой. Я вами очень недоволен. Это что ещё за Магниты такие, вместо Агни Йоги? Во что превратилась вашими стараниями моя группа?

   - Вы просто настолько далеко ушли от всех нас… Такой духовный человек… Быть может, для вас это место – действительно уже отработано, - пролепетала Матушка Мария. – А нам до вас ещё расти и расти.

   - Всё может быть… Столько недостатков я здесь уже увидел, сразу же,  уже сейчас, не успев и палатку поставить.

   - Какие недостатки? Укажите нам, - вмешалась Эльмира. Она была очень недовольна, что прервали её работу, но пыталась сохранить дружественное лицо.

- Места здесь сильные. Многое открыться здесь может человеку, - сказал Владимир Сергеевич. - Дольмен-то ближайший, например, строили посланцы с Ориона. Он хранит великие истины, большого значения, я бы сказал, космическую, информацию.

- Ну, это здесь – уже не секрет! А Эльмирочка – вообще, одна из наших посвящённых. Она работала с этим дольменом. Контактёр. Евграфий ей канал открыл. Выходит на связь с Орлом, Кассиопеей, - заявила Матушка Мария.

   - Но ведь, такая информация, контакты, - доступны не всем. Только избранным, единицам. А я что здесь вижу? Все стремятся в контактёры. Все хотят к дольмену, на Лысую гору – только сейчас слышал. Но контактёров – их единицы. А остальные попадут  в шестую расу только благодаря труду и терпению. Больше внимания надо уделять быту, простому серому дню… Так и в "Двух жизнях" сказано… Читали эту книгу?

   - Книга замечательная, светлая такая! Я так много для себя в ней открыла… И читается легко, как роман, - с восторгом отозвалась Матушка Мария.

   - Так вот. Может, для кого-то важнее сейчас, к примеру, пойти и почистить у костра старую сковородку. И запоёт душа! Ведь так приятно сделать маленькое хорошее дело. Для всех нас… Для общины людей, - важно продолжил Владимир Сергеевич. – А вы всё – каналы, откровения, ченнелинг!

    Как раз в это время, маленькая стройная старушка с глазами семнадцатилетней девушки, восторженными и ясными, вынесла небольшое одеялко и хотела пристроиться на краю Поляны, чтобы помедитировать перед Магнитом. Но, услышала случайно последний монолог Владимира Сергеевича,  и застыла на месте.

   - Вот вы, Валентина, - повернулась к ней Матушка Мария, – Мы даже сегодня с вами разговор вели… О том, как важно всё, что у костра здесь происходит. И что? Сейчас вы сидели за столом, рядом с грязной посудой… И даже не пошевелились! Мы тут все шибко духовные, видите ли, собрались! А убрать за нами некому!

   Услышав это, Валентина ахнула:

   - Ой, Матушка Мария! Как же вы правы! - и прытко устремилась к столу. Схватила стопку немытых мисок, и тотчас побежала вниз, к водопадику, что спадал небольшим потоком у ближайшего ручья: теперь под его струёй не только умывались, обливались с утра холодной водой, но и мыли посуду.

   - Всех надо учить! - продолжил Владимир Сергеевич. - Все хотят чудес! А вымыть, подмести, сделать простое доброе дело — не в состоянии.

- Это вы правильно заметили, Владимир Сергеевич! Но мы все – такие ещё  несовершенные... Вы побольше учите молодёжь, - умильным голосом защебетала матушка Мария. - А ты, Эльмира, продолжай диагностику-то… Мы же ещё не закончили?

   - Да, Матушка Мария… Станьте на прежнее место. Я ещё раз по вашим чакрам пройдусь, - и Эльмира вновь сосредоточилась. - Анахата и вишудха у вас в порядке. В сахасраре - лёгкое облачко. Туман какой-то... Вы почаще молитвы читайте.

   - Молитвы, молитвы,- проворчал, снова вмешиваясь, никуда не ушедший Владимир Сергеевич. - Одними молитвами сыт не будешь. Задача любого человека - просто делать на земле своё маленькое дело. А вот потом и Учителя помогут. Если хорошо себя вести будешь. Когда помогут, тогда можно и  духовным ростом заняться. Молитвы, там, читать. Книги писать. Создадут вам все условия. А нет условий – и не пытайтесь жить духовно.
 
   - А какие условия они создавали, к примеру, Паганини, Бетховену, Вавилову, или, на худой конец, Циолковскому? Как говорится, лучше не придумаешь! Можно сказать, просто оранжерейные условия,  – не выдержал и встрял в разговор проходивший мимо Алексей. Он и сейчас не разлучался со своей алюминиевой рамкой. Держал её перед собой на ниточке, и она крутилась, совершенно выбешивая своим существованием Владимира Сергеевича. -  Вероятно, ваши «Учителя» только тем и заняты, что всем "условия создают". От этих "условий" скоро дышать нечем будет. Нас всех за горло схватили - и всё жмут, жмут! Такие вот всем нам создают нынче условия... А кто создаёт? Должно быть, все эти ваши Учителя с большой буквы…

  - Ну, с вами я и разговаривать не хочу, вы — строптивец. Вот увидите, что с вами ещё сделают, если не хотите слушать Учителей! Всё - сам да сам... Такие строптивцы всегда и получают по заслугам. А надо покорно делать ту работу, на которую ты приставлен, и более ни на что не замахиваться. Можно и посуду так помыть,  что она просто сиять будет, и все вокруг будут радоваться. Или - подмести улицу очень чисто. В этом и есть земное предназначение: заниматься своим делом, а не соваться в чужие. Быть всегда на своём месте.

  - Но, если не устремляться, хоть в мечтах, к другому, более значимому для человека занятию, не читать книг, не слушать музыку... Замкнуться в разгребании навоза, к примеру... И - что дальше? - спросила тётя Роза. Её тоже заинтересовал разговор. И она даже подтянулась на край поляны стороны костра, поближе к людям.
 
  - Если человек достоин, то, как я сказал, ему создадут все условия. Как только он созреет, тут же ему сразу - и новую квартиру, и дачу, или виллу с видом на море, если называть вещи своими именами. Работу, зарплату хорошую. Только, прежде умей терпеть, быть довольным и ждать безропотно.

  - Хорошая сказка для маленьких детей! Ещё раз догонят - и ещё раз дадут! - хихикнула тётя Роза. – Пойдёмте, Алексей! К Сан Санычу: там интересней.

   - А строптивцы, - покосился вслед им Владимир Сергеевич, - скоро своё получат сполна. От светлого воинства. Достанется им за их строптивость! А мир и сейчас устроен справедливо и замечательно, и думать о том, что он не совершенен — греховно. Потому, что мир создан Богом.

   После этих слов, Владимир Сергеевич гордо удалился, демонстративно собирая по дороге тоненькие прутики для костра.

   - Утомилась я. Завтра, быть может, закончим. Тогда вас и полечу немножко, - предложила Эльмира Матушке Марии. - А сейчас – голова разболелась что-то.

   А к ним, блаженно улыбаясь, уже подходил Мишка Возлюбленный, как всегда, весь в белом, и в солнцезащитных очках.

   - Друзья! Возлюбленные мои! – патетически произнёс он, сияя и широко распахнув руки. - Красота-то вокруг какая! Дух захватывает! Вот, возьму крупы всякой побольше, палатку утеплённую - и приеду сюда снова, уже осенью. И буду жить всю зиму! Только, в город к себе съезжу, дела кой-какие улажу, жене скажу, чтобы  присылала мне крупы и сахар, и больше мне ничего не надо: квартира, машина, дача - пусть всё за ней остаётся...

- А что, - сказала матушка Мария, - я слышала, что некоторые люди с прошлой осени здесь, в горах, так и жили. Николай - он сейчас на другой поляне стоит. Валерий - он где-то среди нас, это который с горловым центром работает. Как он рассказывал, это -  очень опасная работа, не для каждого, но, практикуя её, сильно продвинуться можно. Валерий даже зимой в этих краях стоял, где-то на Свинцовой. Информацию принимал…

   - Да здравствует объединение на Поляне, круглый год! - провозгласил Михаил. - Я - остаюсь! И нас, со временем, будет много! Ура - во имя общей работы! Да здравствуют Учителя!

   - Диана недавно, в прошлом году, приняла информацию, что здесь возникнет когда-нибудь большой духовный центр, - отозвалась Матушка Мария. - Всё, как полагается: красивые здания, библиотека. Зал для медитаций и конференций. Храм, конечно. Не прямо сейчас всё это будет, понятное дело. Но уже начали идти сильные, преобразующие энергии. Местные скоро перестанут выдерживать их и начнут потихоньку уезжать. А поселяться здесь станут совсем другие люди. Только, я думаю, что среди нас тоже отбор  будут вести. И не все мы сюда попадём. Впрочем, как и в шестую расу. А Переход начнётся уже скоро.

    - Возлюбленные мои! - закричал Мишка, - Давайте, я вас всех обниму! Да здравствует Переход в новую, шестую, замечательную расу!

Наталья и Сергей подходили к этому костру уже тогда, когда все как раз устремились от палаток на Ромашковую поляну: готовился и предстоял Магнит.  Только, довольная, как сыр, катающийся в масле, ещё дефилировала между костром и беседкой Матушка Мария.

Она увидала Наталью и Сергея, и просто расцвела. Начала с места в карьер:

   - Вы обед свой прогуляли? Прогуляли, я заметила. До вечера всё где-то шляетесь! А надо всё делать вовремя. А потому,  когда покушаете, дождитесь, когда и остальные, кто опоздал к обеду, всё доедят. Там борщ есть, ещё остался. Потом помойте кастрюлю и сварите на вечер каши.

  - Какой? – спросила Наталья.

  - Да,  любой. Не важно. Сегодня я дежурная. Но, как сказал Евграфий, сегодня - день особый. Очень сильный Магнит ожидается. Они на Лысой приняли важную информацию. Сам Евграфий ещё пробудет там какое-то время, он там остался, ещё и Надежда, и может, ещё кто из контактёров. Но, уже послали сюда Эльмиру, чтобы передать, что скоро вернутся, и тогда здесь состоится общий Магнит. Все наши уже пошли к камню, к работе подготовиться. И я тоже должна на этом Магните присутствовать. Это важно для всех. И вы ведь не против будете, сварить вместо меня кашу? Ведь вам, наверное, всё равно, что здесь происходит. Всё сегодня всё где-то бродите… Эх, молодость! Не налюбитесь, видать, никак. Иначе, где можно так долго пропадать? Ну, ничего! Со временем духовно повзрослеете, выкинете из головы всякую там любовь и цветочки. Займётесь более серьёзными вещами. Духовная работа - дело сложное и ответственное, а вы ещё не созрели для неё. Небось, у вас один секс на уме. Кто занимается сексом - не попадёт в шестую расу. Это я вам серьёзно говорю. Духовная работа требует большой ответственности и напряжения всех внутренних сил. Не только духовных, но и телесных тоже. И энергию ни в коем случае нельзя растрачивать понапрасну. Чем больше духовный рост, тем большую ответственность на тебя возлагают и тем больше с тебя потом спросят. Так-то, - выдав столь длинную тираду, Матушка Мария неожиданно улыбнулась загадочно. - Ну, да ладно, голубки. Пока! Варите кашку на вечер. Ладно? А я пойду готовиться к Магниту! -  игриво закончила она. И направилась в сторону Поляны.