Рецензии на произведение «Наша советская молодость - эпизод 5»

Рецензия на «Наша советская молодость - эпизод 5» (Виктор Мотовилов)

Очень драматично!

Юрий Николаевич Горбачев 2   28.01.2022 15:18   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Наша советская молодость - эпизод 5» (Виктор Мотовилов)

Читая Вашу повесть – очень интересно написанную – никак не могу решить вопрос: автор апологет советского строя или его противник?
Возможно, вопрос покажется досужим, но так, по касательной, отвечая на него, можно затронуть существенные пласты повести.
Думаю, что на этот вопрос никак нельзя ответить однозначно, и не потому, что люди, родившиеся в СССР, связаны с ним, государством, личными, детскими, воспоминаниями, воспоминаниями юности, становления, зрелости и т.д.
Дело в другом – в самой природе Советского государства и его борьбы с инакомыслием. Это было, этого никто не скрывает. Но парадокс в том, что коммунистическая идея вся целиком построена на инакомыслии. И получается так, что всякое инакое явление в нем, даже критически выбивающееся из него, впоследствии вливается в него и его, государство, обогащает. Это не монолитное образование, а пористое – в порах засело инакомыслие, и только поверхностно мыслящие люди считали, что советский строй – это гладкая сталь, светящаяся на солнце.
Это очень интересно выразил Юрий Трифонов – в нем есть целиком вся «Наша советская молодость» - это «Старик», «Время и место» и др. Его герои увлекаются оккультизмом, собирают иконы, уходят в многообразные кружки и секты по интересам (кто-то собирает иконы, а кто-то читает Заратустру в оригинале). Историк Сергей Троицкий в «Чужой жизни» занимался очень редкой, и оттого неперспективной сферой: выведением на чистую воду провокаторов в большевистской партии до октября 1917 года. Почему неперспективной? Да потому что провокаторство заложено в ДНК самой революционной партии, и все ниточки вели к вождям 1930-1950-х годов.
Кстати, и личная жизнь Юрия Трифонова (и многих его героев) напоминает жизнь вашего главного героя в причудливом соединении очень и очень отдаленных событий: репрессированный отец, репрессированная мать с одной стороны, и жена, дочь начальника лагеря, сталинского прокурора и т.д. С одной стороны, бездна, в которую проваливались миллионы советских граждан, а с другой – памиры и байконуры, на которых служат «дети зечки и вертухая».
Иначе говоря, в советской действительности кроме извечной и однообразной рутины существования было множество «несоединимых соединимостей», что само по себе составляет исключительное явление, которое каким-то чудом включается в систему.
Или же – оккультизм или антропософия в СССР. Насколько оно было подпольным явлением, а насколько полуразрешенным? Скорее всего, это была форма безвредной, ограниченной интеллектуальной оппозиции, которая принципиально не занималась политическими вопросами: Ницше – да, Гете – да, Штайнер – по спискам. Но он-то был, как-то просачивался. Автор этих строк прикоснулся к этой секте в самом начале 90-х годов и знает, о чем пишет: почитатели Штайнера были в высоких структурах МВД, поэтому вновь образованный Свободный университет (с факультативным изучением штайнеризма) оказался под опекой замминистра МВД одной из бывших советских республик, а точнее служил, как потом оказалось, для отмывания денег (люди, верящие в астрал, не застрахованы от воровства и взяточничества).
Я к тому, что замкнутое общество, каким, безусловно, был Советский Союз, не мог не породить инакомыслие, и с этим инакомыслием коммунистическая партия и сражалась с той или иной долей успеха и сосуществовала, имитируя гармонический союз между официозом и талантом (казус Юрия Трифонова)
Безусловно, идеологи от партии не пропагандировали, а скорее всего, были настроены против такого увлечения. Но и анигилировать его тоже не могли. В книге кадровый офицер-специалист, к тому же коммунист, организовал чуть ли не секту на Байконуре, объекте особо охраняемом и совершенно секретном. Как такое возможно в принципе? Но оказалось очень даже возможно, и оказывается, что периферия империи была более просвещена, чем ее центр (с пыльной буддийской Москвой и идеологически ортодоксальным Ленинградом).
Интересно, что все неофиты – образованные офицеры, гладко выбритые и с печатью интеллекта на лице. Так и видишь благородные манеры русских офицеров, расстрелянных красноармейцами, вдруг воскресших на страницах повести. Более того, можно предположить, что обаяние штабс-капитана с седыми висками было таким сильным (у него же был дар исцеления наложением рук), что покровители могли бы найтись в высших сферах номенклатуры. Но не нашлись.
Интересна и очень впечатляет история офицера-антропософа – это своего рода роман в романе, вставная трагическая новелла, рассказанная героем (традиция Лескова, о котором упоминает автор), едва ли не тупейным художником.
В повести выведена Кровавая Гебня (она в книге тоже хорошо представлена). Но вместо того, чтобы раскрыть заговор и арестовать всю группу, гебисты по одиночке начинают уничтожать каждого инакомыслящего. Почему? Наверное, по той же логике, что на периферии процветало инакомыслие, можно допустить, что в замкнутых обществах, расправа и казни принимали восточный, то есть жестокий характер: убив одного, можно устрашить всех остальных. А если всех арестовать и осудить, то выяснится, что инакомыслие в стране Советов есть. Точно так же в советской армии расправлялись с бегунками и дезертирами.
И мне кажется, что дело в том, что в СССР всем заправляла секретная организация, которую мы все прекрасно знаем снаружи, но не все знают, как она выглядит изнутри. Парадокс в том, что идеологи от истории или философии не тратили своих сил на развенчание тех или иных идеологических ересей – этим занималась вышеуказанная секретная организация, именно она боролась с другими секретными организациями, используя при этом секретные методы борьбы – репрессии в отношении субъектов инакомыслия.
И тут мы подходим к другой важной составляющей повести «Наша советская молодость». Жестокость и насилие. Ведь как получается: герой из-за личной драмы уехал на Байконур (станция и город, называемый Ленинском), там он, чтобы не одичать и не спиться, встречается с полуподпольной сектой антропософов. Его пробует завербовать Гебня, но он вступает в другую тайную организацию. Это наполняет его существование смыслом, он проникается идеей – назовем ее – экологической, идеей спасения природы и возвращения к первоистокам (потому что была и такая линия в советской литературе, которая не снилась современным экологам). Но развиться этой истории не суждено, потому что офицер-рабби допустил оплошность и назвал неназываемое имя, выдал секрет, разбил гармоническое соединение несочетаемых сущностей, назвал имя Бога, разболтал тайну, что-то о строителях поведал, о вольных каменщиках и дровосеках, дезавуировал смысл, который зиждется на тайном знании. За это он должен поплатиться. И поплатился.
Вот и получается предельно ясное событие – представители одной секретной организации убрали представителя другой, сымитировав самоубийство Есенина. И это наталкивает на размышления, а насколько все секретные организации – правые и левые, официозные и инакомыслящие – были связаны друг с другом, связаны самой природой секретности. Закон герменевтики (тоже, кстати, секретная наука) – малое в большом и большое в малом – стал советским законом, а большая семья народов и перфомансы в СССР были организована по принципу хлыстов – чан и радения. А все внешние, довольно благополучные достижения науки, техники и, возможно, искусства, были основаны на жестокости, насилии и человеческих жертвоприношениях.
И это тоже прекрасно выражает повесть «Наша советская молодость».
Таких школ жизни, в которых пропагандировалась жесткость, было несколько в СССР: армия, милиция, партия (на всех уровнях), КГБ, тюрьма, школа (хайзинг в школе, борьба за выживание, стайность), семья (рукоприкладство, порка), наука (засекреченные НИИ и полигоны). Но если все это убрать то, что же получится? Тоже замкнутые и подпольные организации, позиционировавшиеся как жертвы насилия и жестокости, но в которых насилие было другого рода – над собой со стороны духовных сил: секты, религия, антропософские и теософские кружки, наука (оппозиционные ее направления – формализм, структурализм, научные школы и т.д.). Что же было с личностью? Тут тоже крайности: алкоголики, маргиналы, пророки и предтечи, обломки кораблекрушения и гении типа Саши Соколова и Иосифа Бродского или серые, однообразные замятинские «нумера», похожие на цифры.
Автор тут что-то упомянул о еврееях (великой еврейской культуре в СССР), но мысли своей не развил. А жаль. Интересно было бы услышать, что еврейское мышление оказалось наиболее сбалансированным в условиях процветания атеизма и оккультизма, в условиях существования малой личности и Советского Сверхчеловека, каким представлял себя герой повести «Наша советская молодость».


Аполлон Григорьев   03.08.2021 15:53   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Наша советская молодость - эпизод 5» (Виктор Мотовилов)

Виктор! Не могу понять, откуда такой беспросветный пессимизм?!!! Страшно было читать. Конечно, надо признать, это яркая публицистика, прежде всего! Но...
"Я только хочу напомнить, Зло в полном его объёме стало нашей нормой жизни, нашим образом мыслей" - это ваши слова, лейтмотив этой главы.
...Ужасный монстр НЕЧТО... Ракета как символ разрушения и вообще смерти... Мрачная мистика, убивающая Жизнь... Символика триллера... Есть ли в этом правда?
Во многом, я думаю, права предыдущий рецензент Галина Чудинова.
Страшно было читать и впечатление подавляет. Вы этого добивались или чего-то другого? Хотелось бы узнать ваше искреннее мнение. С уважением,

Элла Лякишева   28.03.2020 21:23   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Наша советская молодость - эпизод 5» (Виктор Мотовилов)

Виктор, главы 4-я и 5-я вызвали у меня полное неприятие и отторжение - и самим материалом, и способами его подачи. Мало того, что 4-я глава - это некий языческий мировоззренческий коктейль с "посвящёнными", "Духом Солнца", но невозможно поверить, чтобы молодой учительнице в школе закрытого городка устроили такую травлю её коллеги-педагоги, а Николаю Петровичу было отказано в регистрации брака там, где профессионалы нужнее всего.
В пятой главе, которую я с трудом дочитала до конца, вы убеждаете читателей, что в СССР зло стало нормой жизни. Я обратила внимание, что все главы написаны недавно - в феврале 2019-го года - человеком с устоявшимся мировоззрением. Представила себе, как молодые люди, неукоренённые в русских национальных ценностях, прочтут "Нашу советскую молодость" и призадумаются, что делать? Советская жизнь, по вашему роману или повести, - сплошной ад, нынешняя - не лучше. Куда податься молодым? Самым талантливым - на Запад, прочим удариться в пьянство, наркоту, безысходность.
Один из моих друзей, башкир по имени Равиль, служил на Байконуре, будучи комсоргом, был лично знаком с космонавтами. По его воспоминаниям, были там и выпивки, и мат, но преобладала героика и служение Родине. У вас - жуткая картина распада.
Сама я прошла непростой духовный путь от пионерки, комсомолки, атеистки до староверки в зрелые годы. От заблуждений - к истине, таков путь любого мыслящего человека.
Сегодня свой рабочий день я начала с прочтения прекрасной статьи Николая Башмакова "Революция не была ошибкой", размещённой на сайте "Российский писатель". Советую вам прочесть её. Автор - пермский писатель, один из моих хороших друзей. Николай - атеист, я - верующий человек, но мы одинаково смотрим на наше прошлое и будущее. Вашу просьбу я выполнила: прочла пять глав и советую вам подумать, для кого и для чего вы пишете.

Галина Чудинова   07.11.2019 19:17   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Наша советская молодость - эпизод 5» (Виктор Мотовилов)

В юности прочитал роман Джойс Кэрол Оутс "Сад радостей земных", закрыл книку, упал на кровать и какое-то время лежал в прострации. Сейчас хочется так же упасть и не двигаться, но нет кровати...

Александр Козлов 11   21.05.2019 14:17   •   Заявить о нарушении