Из жизни прапорщика дяди Жоры
С раннего детства Жора мечтал стать летчиком. Отца у него не было, мать – тетя Майсарат, сборщица с конвейера. Учился в школе так себе и жизнь его была безрадостна. Жору не любили, но и не обижали: зеленые глаза, широкие покатые плечи и общая мрачная диспозиция. Боялись, а кто не боялся, тем он был неинтересен.
Однажды у колонки артезианского колодца его одноклассница по кличке Гвоздь наклонилась, влекомая движением ручки насоса-колонки, Жора бросил взгляд за вырез ее платья – этот момент стал величайшим счастьем, событием, которое не смогли затереть впоследствии ни околоармейские проститутки, ни тоска семейной постели. Один миг, никаких последствий, шансов с Гвоздем (теннисисткой первого разряда) у Жоры не было. Вновь потекла скучная жизнь девятиклассника.
Выпускной позади, хмель прошел и в милицию Ж не попал, военкомат, бумаги, поехал поступать в авиационное училище. В школе Жору не били. В училище в первый же день по приезде в обширном казарменном туалете-умывальнике его задел курчавый красавец с румяными губами. Слово за слово, и вдруг случилось что-то непонятное: Жора на цементном полу, в голове шум, во рту кровь и выбитые зубы. На следующий день кросс для абитуриентов 10 км, Жора в норматив не уложился и к экзаменам допущен не был.
Армия не брезгала неудавшимися авиаторами, Жоре сразу предложили подать документы в танковое училище где-то в Сибири. Там не было конкурса, экзамены оказались пустой формальностью и Жора был зачислен в курсанты. Хороших боксеров среди будущих танкистов не попадалось и Жора вполне мог постоять за себя. Обстановка, как это ни печально, была почти тюремная, нравы такие же. Украл кроссовки и должен был быть отчислен со второго курса. Но начальник курса был не в духе и Жора пошел под трибунал. За кражу пары кроссовок, ни больше, ни меньше.
Беда тому, кто познакомился с советским военным правосудием, не будучи ******, как один мой знакомый по походам к Эльбрусу. Прокурор, камера, трибунал расположен в уютном особняке. Судья-подполковник сидит и мирно пришивает пуговицу к собственному кителю. Симпатичная секретарша-азиатка глядит на конвой и подконвойных испуганными глазами. Раз, два, слушали-постановили, вот на тебе, Жора, два года дисбата.
Отсидел, дембельнулся. Куда? Ни специальности, ничего. А уже шуршит своим бардаком ускорение и перестройка. Куда податься? Скудные знания о дизельных двигателях, механизме взаимной замкнутости и тормозе отката (не путать с дульным тормозом), некоторая практика вождения танка. Куда? Военкомат закрыл глаза на судимость (в документах почти и не видна), Жора сержант по контракту. Повышение – Жора прапорщик. Семья и все такое, скучная ерунда.
Жора на балконе, девятый этаж. Напротив на раскаленной черной крыше, подстелив тряпки, загорают школьницы. Нагишом, знают, что их видят, так им это только в кайф. Живой стержень Жоры налился густой кровью, выпрямился и задрался, как длинноствольная пушка при стрельбе по воздушным целям. Прижал его к перилам, раздавил свою одинокую страсть. О Боже, о боги, о люди, вы *****! Гвоздь! Я помню тебя! Все прошло.
Жора в 9 классе – внезапное катастрофическое влечение к Гвоздю (любовь с первого взгляда). Он парень темный, подколодный. Подсматривает в окна Гвоздя. Но видит ее мамашу, обнаженную по пояс, на кухне – моет посуду или солит грибы. Здесь же ее муж, ноль внимания на наготу и сорокалетние отвисшие прелести. Жора в отвращении отворачивается. Потом чувствует тягу и к матери тоже, может – к матери в первую очередь. Никаких действий не предпринимает.
Прошло 25 лет.
Прапорщик Жора пялит глаза на девчонок, живет он в том же городе и том же доме, те же соседи. Одна из девчонок поражает его в самое сердце. Это дочь Гвоздя, но Жора об этом не знает. (Предположим Гвоздь вышла аз летчика или моряка и куда-то переехала, дочь осталась с бабкой).
Мысль такая: его тянет могучая сила, даже не очень направленная. Исчезла Гвоздь – сила наводится на ее мамашу. Мне неприятно все связанное с педерастией, но если быть логичным – эта сила бы вцепилась и в сына Гвоздя, если бы таковой существовал.
Жора слабый человек, не есть ли сильные люди? Кто? Наполеон, Трамп, Гитлер/Сталин, Лютер и Ньютон? Не уверен. Всех ждет один конец, и начало было не лучше. Герои принадлежат мифологии.
Другие статьи в литературном дневнике:
