О. Матвейчев С. Магнитов Контрреволюционер СталинКонтрреволюционер Сталин: ПОЧЕМУ НУЖНО ПРОТИВОПОСТАВИТЬ СТАЛИНИЗМ МАРКСИЗМУ И не потому, что нет ничего общего, несмотря на цитатные маневры, а потому что сталинизм есть идеологическая реальность, воплощённая в исторические формы и результаты, а марксизм остался просто суммой идейных провокаций. Важно то, что нет никакой генетической связи одного и другого, несмотря на клятвы и памятники. У Сталинизма совершенно иная генетика, нежели у Маркса. И не потому, что нет ничего общего, несмотря на цитатные маневры, а потому что сталинизм есть идеологическая реальность, воплощённая в исторические формы и результаты, а марксизм остался просто суммой Так как сталинизм трактовался как искажение марксизма с обвинительным креном, есть смысл вообще отделить одно от другого и заявить, что Сталинизм никакого отношения не имеет к Марксизму. В этом случае Марксизм не станет обеляться тем, что его кто-то зачернил, и тем самым требовать возврата для чистоты эксперимента: мол, раз не полу Основной вывод такой: сталин не мог испортить маркса, потому что последний и так был сплошная порча. сталинизм – оригинальное учение, в большой части основанное на русской имперской традиции, а маркс – производитель идейных соблазнов и провокаций. Почему необходимо именно противопоставление? Чтобы подчеркнуть отсутствие генетических связей, которые всегда будут ставить последующее в зависимость от предыдущего. Если этого не будет, то возникнет другая генетическая связь – с той же имперской традицией, которая практически полностью была взята Сталиным на вооружение. Его заслуга состояла в переводе имперской традиции на другой язык – сначала чтобы никто ничего не понял, а потом чтобы никто ничего не изменил. По сути, сталинизм состоял в собирании и транскрибировании имперской традиции при небольших идейных и процедурных вставках. Возьмем такой центральный для марксизма вопрос, как вопрос о собственности. Кстати, уже то, что он центральный, и по нему определяется, какая сейчас общественно- экономическая формация, это уже выдает буржуазность мышления Маркса, его идеологию вайшья]. Собственность во главу угла ставят только буржуа, кшатрии ставят – власть, брахманы – истину. так вот, маркс нигде метафизически и онтологически не обосновывает, на чём вообще держится право собственности. Неважно пока какой: частной или общественной. У Гегеля всё было понятно. В его мире, в мире абсолютного идеализма, дух властвует над материей, материя и природа определены как «бытие-для-другого», то есть для духа. Грубо говоря, коровы созданы, чтоб людям, венцам творения, молоко давать. Именно потому, что дух выше материи, он может ей владеть. Он может её, во-первых, потреблять и потребление – это уже самая очевидная собственность, без всякой юридической казуистики и закрепления в законах, дух. Во-вторых, может формировать природу посредством труда, ибо труд это дух, а не материя, дух может даже просто И, наконец, в третьих, дух может расстаться с вещью, от- чуждать её, дарить, тем самым показывая истинную свободу и власть над вещью. Дух не ведет себя как обезьяна, которая засунула руку в горшок с бананом и не может её разжать и выпустить банан. На возможности отчуждения и держится обмен и рынок. Вся эта концепция логично вытекает из идеализма Гегеля. Нельзя просто взять эту концепцию и «отбросить идеализм» или поменять детали, но не затронуть сам идеализм. Если ты материалист, и считаешь, что материя первична, то ты должен, наоборот, признать право собственности вещей и природы на твой дух (!), на то, что они тебя потребляют(!), тебя формируют, тобой владеют (!) и тебя могут поменять или подарить (!). Была бы интересная концепция, но ничего подобного Маркс нигде не пишет. В «Экономическо-философских рукописях 1844 года», у него есть слабая попытка отрефлексировать тот факт, что дух нуждается в материи, а существо, которое не имеет предмета вне себя – «невозможное существо», но эта попытка вышла крайне противоречивой. Критикуя на каждой странице «отчуждение», Маркс пытается зафиксировать его навечно, заявив о невозможности его снятия. Но даже в этой ситуации дух и материя – равноправны, хотя детали этого равноправия остались навсегда непродуманными, ибо маркс ушел от высокой и глубокой философии уже в 30 лет и никогда не возвращался к ней. Его реформа концепции собственности состоит в том, что он отрицает внутри гегелевской схемы только собственность отдельных лиц, частную собственность, по той причине, что труд носит общественный характер, а частное потребление этому противоречит. То есть Маркс ведет себя как обычный идеалист, но идеальным субъектом у него выступает общество, а не абстрактный индивид. Всего-то! Идеализм никуда не девается. И никакого Гегеля Маркс не переворачивает. Более того, Гегель бы с ним согласился даже, но в отношении интеллектуальной собственности. И он выступал против «авторского права» и проч., потому что не может быть собственности на дух! Духовные вещи, например, культурные артефакты мы не потребляем, например, мы их не уничтожаем в использовании. Скорее, они делают нас тем, кто мы есть, например, выученный язык, прочитанные книги, освоенные технологии… А вот материальные вещи мы потребляем и в одиночку, и коллективно. Если бы потребление материальных вещей индивидуально было невозможно, человек бы и позавтракать бы не смог и даже глоток воздуха вздохнуть из окружающей природы. Поэтому право частной собственности, которое, якобы, отрицает Маркс, на самом деле постоянно вылазит в марксизме через окно, будучи выгнанным через дверь. Например, в СССР, заявляли марксисты, нет частной собственности, но есть… личная. И не надо, мол, нас, коммунистов упрекать в том, что мы хотим обобществить жен, детишек и портки… На самом деле, коммунистам пришлось смириться с тем, что частное потребление, а значит и частная собственность неуничтожимы. Кроме того, Маркс говорит о неких противоречиях, которые возникают с вопросами собственности. Если пролетарий, например, формировал вещь, а потом вещь достается капиталисту, то есть ли тут справедливость? Да, есть, ибо капиталист тоже собственник вещи, на них знак его воли, в том числе через признание других воль, через обозначение её своей в соответствующих документах. И, в конце концов, пролетарии и капиталист обмениваются, один отчуждает продукт труда в пользу другого, другой – платит зарплату, отчуждает коллективный труд, овеществленный в деньгах. Да, договоры и обмены бывают неравноправными и несправедливыми, но тут важен сам факт свободного обмена, а не принудительного отчуждения. Неэквивалентность об Если же мы взглянем на сталинский подход к этому вопросу, то стоит напомнить, что в российской империи и народ, и мышление философов и богословов изначально утверждало, что земля, например, «Божья», и у всех она только во временном пользовании. И даже потребление происходит только с божественного попустительства. То есть, когда Маркс говорит о преимущественных правах коллективного субъекта, он всего лишь «изобретает велосипед», который давно изобретен был в русской общине и вообще в христианской экономической мысли. Об этом Марксу, кстати, постоянно толковали русские марксисты, и лишь русофобия мешала ему услышать их. Всего собственник – Бог, его воплощения – в церкви, в государстве, в общине, и с его разрешения и попущения есть и частная собственность и потребление. Данное тебе во владение ты ответственно хранишь и истинный хозяин с тебя спросит за то, как ты употребил данное тебе: преумножил, или зарыл талант в землю. Этот старый православный экономический подход без каких;то особых изменений и практиковал и исповедовал в реальности Сталин, забирая божьей властью (государство как «образ Бога» у Гегеля) у того, кто что;то использует не- умело и неэффективно, а не на основе судов и признания «священного позитивного писанного права собственности». Бог дал – Бог взял, государство дало – государство взяло. И даже индивидуальное потребление регламентировалось – сверху решалось, что именно, какой номенклатуры, и сколько, кто будет потреблять и почему. Отдельная история с отчуждением – Сталин поощряет, как это раньше делала и церковь, безвозмездное дарение, героический самоотверженный труд, альтруистическое перевыполнение планов. Человек должен был продемонстрировать власть духа надо материей, покорить природу (какой идеализм!) и самому быть непривязанным к материальному. Быть аскетом, как монах, помогать другим.. Там, где Маркс требует справедливого и эквивалентного обмена и оплаты за труд, уничтожение прибавочной стоимости, Сталин поощряет практику полного отчуждения этой прибавочной стоимости от её создателя в пользу коллектива, государства, общества. Покупай облигации, отдавай премии в фонд победы, ходи на субботники, жертвуй своим временем и жизнью, не прося ничего взамен! Сам Сталин дает пример со своей сталинской премией, взятой из его зарплаты… торжество разнузданного идеализма и презрения ко всему материальному как синониму именно буржуазности! а нам ещё говорили, что официально в сссР господствовал ма- териализм… Да, Ленин, ничего не понимая в том, что происходило и будет происходить, заявлял, что марксизм – это материализм, причём, материализм Гольбаха и Дидро, старый, примитивный, вульгарный. И это зубрили в советских школах и университетах. Но сталинская практика была в том, что материя презиралась в лучших религиозных и идеалистических традициях. накапливать, жить в комфорте, гнаться за вещами при сталине считалось неприемлемым и буржуазным. При Хрущёве и Брежневе вещизм и буржуазность, и в целом материализм в мировоззрении стал преобладать… Противоречие лежит и кричит уже в основной формуле философии марксизма: «марксизм это идея, которая утверждает, что первична не идея, а материя». такая идея сама себя отрицает. Маркс и Ленин так далеко не копали, а Сталин постепенно понял неизбежный конец «марксизма-материализма» и сказал: нам нужна теория, без теории нам смерть. Настоящий материал - фрагмент книги О.Матвейчева и С.Магнитова "«Контрреволюционер» Сталин ПО ТУ СТОРОНУ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА"
© Copyright: Владимир Денисов 3, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
