В. Шендерович ОМ 07. 05. 2021 Никогда снова — вот лозунг. Что это чудовищно, это катастрофа. Война, любая, мировая война – катастрофа. Все, что угодно, только не это. Потому что это кровь, грязь, ужас. Худшее, что есть в людях вынимает. Всю дрянь наверху, цена жизни – копейка. Человеческая жизнь ничего не стоит. Погибают лучшие, как правило. И это сами фронтовики писали. Поженян. Те, кто погибли, считаю, храбрее. Те, кто остались в живых, это был день траура, печали. Я помню эту интонацию Зиновия Гердта, Тодоровского. Астафьева, Володина. Тех, кого я знал лично или не знал лично. Эту интонацию печали, скорби. Никогда больше. «Можем повторить» – радостно говорим мы. Эти похабные рисуночки. Что мы можем повторить? Это может говорить что? Катынь можем повторить? 700 тысяч военнопленных летом 41-го года. Концлагеря? Что мы можем повторить? Пушечное мясо. Пехоту, которая разминирует танковые минные поля. Как Жуков хвастался перед Эйзенхауэром. Пехоту вперед пускаем. Семь к одному потери по отношению к немцам. Что мы можем повторить? Это царство амнезии. Только люди в полной амнезии могут радоваться и обещать кому-то какой-то повтор. Себе, прежде всего. Амнезия, амнезия рукотворная. Амнезия, которую воспитывают. И вместо памяти и открытых архивов – вот этот гусеничный лязг. Детям нужно открыть, показать фотографии войны. Только не вот этот парад на Арбате, я сейчас прошелся. Победоносный парад. Фотографии, картины. Освободили… А фотографии войны. Списки. Узнать, как погиб дед. То, чем я, мне удалось. Бабушке не удалось, другие времена настали. И вот я узнал обстоятельства гибели собственного деда. Вот чтобы каждый, а в каждой семье, чтобы каждый поинтересовался. Открыть архивы, посмотреть, как погиб твой дед при каких обстоятельства. Где. Не «Слава героям» – хором. А вот про деда. Чтобы понять, как это было. Правду рассказать. Разделить героизм людей, которые освобождали свою землю и Европу, которую освобождали от подлости, вранья, мародерства. Политического интереса. Разделить. Потому что было и то, и другое. Это самое трудное – научить разделять. А просто поделить на наших и не наших и нашими гордиться, а других презирать – это патриотизм по Ямпольской и Толстому. А разделить надо добро от зла. А оно спутано вот так, завязано кровавыми веревками. Нужна историческая правда. Вся, в полном объеме. И с подвигом и решающей ролью, и с виной и ответственностью. И с тем, как воевали и как по-разному воевали. Подробности. Открыть архивы. Дать возможность хотя бы тому, кто хочет узнать. Узнать. И развести в памяти, не делать этот монумент, потому что в этом монументе мало тепла. И мало памяти и мало уважения. Это на самом деле галочка. Это освоение средств. Курников: Если мы послушаем и почитаем последнее обращение, речи Алексея Навального, то они все больше и больше христианизируются. Все больше такой лексики. Вы обратили на это внимание? О чем это должно сообщить? В. Шендерович; Понимаешь, какая штука. Ведь он воскрес. Он был убит и воскрес. Понимаешь, какое дело. Человек, переживший смерть, у него я уже говорил, изменилась абсолютно, он стал возмутительно бесстрашен и весел. В нем появилось веселье. Он был политическим лидером. Он был политической фигурой. Уже до. Он был большой политической фигурой. Но в нем появилось смертное веселье такое. Я бы сказал – бессмертное веселье. После того как он выжил. Абсолютно изменилась интонация. Он уже умер. Ты ему ничего не сделаешь. Он уже это пережил. Там появилось другое настоящее бесстрашие человека, который прошел через это. И изменение интонации заметили многие. © Copyright: Татьяна Ригсельга, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
