Я на ветру, у самой бровки,
стою, как много лет назад,
в своей малиновой ветровке,
надетой в спешке наугад.
В кармане – мятные конфетки,
жетон зелёный и ключи,
а на ногах – опять балетки
под цвет запыленной парчи.
Гляжу направо – что за дело?
Гремит проспект, как неродной,
и от такого беспредела
склонилась туча головой
на купол маленькой церквушки,
приют нашедшей на углу,
где чебуреки и ватрушки
готовят нынче. Поутру
проспект горчит
вчерашним маслом
с ванильным привкусом. И вот
я говорю себе: напрасно
урчит от запаха живот.
Гляжу налево – что за дело?
Вчера в палатке здесь одной
в лучах купалась изабелла,
а днесь асфальт лишь вороной
и одинокий зрит тоскливо...
Ах, вот чего гремит проспект –
внедряют в жизнь чумной проект.
А я стою у самой бровки,
стою, как много лет назад,
в своей малиновой ветровке,
надетой в спешке наугад.
