Обречённая красота
Белое полотно луга тут и там утыкано побуревшей, клочковато торчащей травой. Более светлые – серо-жёлтые тона вкрапляются небольшими участками – это высокая жёсткая осока шелестит и жалуется на ветру, выделяясь из общей жухлой массы. На заднем плане – парад в зимнее одетых деревьев. Они растут группами, и все разного цвета, даже в зимнем инее: вот молодые невысокие берёзки – кружевные верхушки заиндевели, и выглядят хрустальными на фоне пепельного утреннего неба, снизу тоже в снеговой обсыпке, а середина словно облизана кем-то: тёплого красно-охристого цвета, и не-взрослые стволики, и гибкие ветки. За ними – более тёмные ольховые заросли, даже в снегу они от берёз издалека отличаются – и выше, и раскидистее, и снег на них смотрится не иссиня-белым, а цвета топлёного молока. Одна старая ольха сломилась, не выдержав прошедшего недавно свирепого урагана, и ствол на изломе зияет ярко-оранжевой ольховой кровью… И нет, ничего не напутано: только что срезанная древесина живой ольхи апельсинового цвета, можете сами проверить)). Следом хвойные, наиболее многочисленные местные жители: изящные высокие ели, молодая еловая поросль сизо-тёмно-зелёная, обрамлённая схватившимся, словно цемент, «снеговым дождём», лишь пару дней назад замерзавшим на лету; и самые яркие – жизнерадостные мохнатые сосны - растопырили во все стороны свои изумрудно-зелёные лапки, и сидят, как довольные распушившиеся кошки. Но это молоденькие. Старые – высоченные, вблизи даже веток снизу не видать, одни янтарные стволы с облупляющейся тончайшими слоями пахучей корой. Аромат хвойного леса – целебная прививка от сумрачных межсезонных хворей, прогулка здесь – светлая радость и порция бодрящего оптимизма. А вот и несколько полезных находок – две-три нераскрывшиеся молодые шишки – то, что нужно для моей любимой ручной работы. У моего терьера – свои интересы: обозначить как следует своё присутствие, чтобы местные псы, изредка здесь тоже пробегающие, даже не думали ничего, что им думать не стоит)). Второе – разрыть пару-тройку мышиных нор, вдруг хозяева не успеют вовремя сбежать? Будет тогда знатная добыча! Спойлер – хозяева или давно покинули свои старые убежища, или всегда быстрее агрессора)). Третье – с оглушительным лаем кинуться на белок, соек, дроздов – кто попадётся в поле зрения; ненароком встреченные куропатки всегда производят обратный эффект – пёс отпрыгивает назад, пугаясь вместе со мной от неожиданности, когда незаметно сидящие большие лесные куры вспархивают из укрытия со звуком хорошего выстрела. После, через секундочку оправившись от первого нечаянного испуга, летит вслед за птицами, как камень, выпущенный из пращи! Да куда там, разве их догонишь?! Эх, жаль, природа не снабдила терьеров крыльями… Пройдя примерно две трети большого круга, мы оказываемся на берегу небольшой речушки. Как раз тут она истончается практически до нуля – разлом в земле, образованный её руслом, постепенно сглаживается и пропадает среди высокой полевой травы и годами скопившегося валежника с корявых осокорей, подпирающих речные бережки. Но это вовсе не конец речки, как может показаться. Здесь она берёт своё начало, струясь по капле из-под земли. Чтобы не обходить по большой, выдающейся до середины луга петле замёрзшую речку, мы с Бином принимаем стратегическое решение пересечь луговину напрямик, и немного сократить, таким образом, свой прогулочный маршрут. Мороз всё-таки, градусов двенадцать! А мы уж тут часа два кружимся. По замёрзшему грунту идти легко, а ещё неделю назад мы бы сюда не рискнули сунуться – распутица и слякоть превратили тогда местность в непроходимое грязевое болото. Зато сейчас здесь даже лоси ночью гуляли – вот их следы, приходили сюда по каким-то лосиным делам… Также и зайцы, и лисы, и множество собачьих следов. Вот и человек ходил – также гулял со своим четвероногим другом. Минут за пятнадцать выходим на другую сторону, теперь ещё чуть-чуть по тропинке, разъезженной квадроциклами – катаются вокруг регулярно; правда, немного их, на наше общее счастье. Пока идём обратно к машине, терпеливо дожидающейся нас возле ворот одного из дачных посёлков, думаю вот о чём: а ведь всё это в ближайшие лет пятнадцать-двадцать застроят, потому что здесь теперь Москва. Да, Новая Москва, чудовищно разросшаяся гигантским индустриальным спрутом. Кой-куда уже дотянулись его цепкие щупальца – возле шоссе, вокруг нашего собственного посёлка ближайшие поля и леса уже вдоль и поперёк изрыты и раскорёжены. Хорошо это или плохо? Да нет однозначного ответа на этот вопрос. Кому как. У всех своя правда. Спустя много лет на этом самом месте, скорее всего, будут многоэтажные жилые комплексы. Из подъезда выйдет пожилая женщина – моя будущая сверстница, сядет на лавочку и станет смотреть, как её внучок в песочнице ковыряется. Погуляют таким образом, и пойдут обратно в обеденный час. А по дороге скажет своему внуку: - Смотри, Данечка, во-он там, прямо за тем, дальним домом, когда-то был лес… Мы с твоей мамой там грибы собирали. Столько тогда было грибов… И даже лоси ходили по полю! Да-да, не веришь? Большие лесные тонконогие великаны, с огромным чувствительным носом, и бархатными рогами… А издалека их большие рога можно было принять за раскидистые древесные ветви… - Что? Где они теперь? Теперь уж нету их, Данечка… Вымерли они, давно уже все повымерли… Ну, идём… идём обедать! 03.12.2022 © Copyright: Ирина Азина, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
