Ниже воспоминания дочери моего троюродного брата Андрея. Ниписаны к году с его смерти.
Андрей Анатольевич Гриб родился в Томске в 1939 году. В тот год его отца, Анатолия Андреевича, после окончания аспирантуры математико-механического факультета меха Ленинградского Государственного Университета пригласили преподавать в Томский университет, где он уже 1940-м защитил кандидатскую диссертацию на тему «Гидродинамическая теория взрывной волны», которая была удостоена первой премии на конкурсе молодых ученых Новосибирской области. Вскоре семья вернулась в Ленинград, но началась Великая Отечественная Война и маленький Андрей с матерью, Ниной Николаевной и бабушкой уехали в эвакуацию в Вятку. Но в 1942-м, уже с Анатолием Андреевичем, они поехали дальше на юг, надеясь на южные фрукты и овощи, – а оказались на Волге как раз в районе Сталинградской битвы. Это папа хорошо запомнил и нам рассказывал, как прямо неподалёку баржа с людьми подорвалась на мине, а там, где должен был находиться город, была стена, нет, возвышающаяся гора огня. Затем их пароход причалил в Саратове, где Анатолий Андреевич увидел объявление, что ЛГУ, часть которого была эвакуирована как раз в Саратов, приглашает преподавателей. Его тут же пригласили руководить работой кафедры гидроаэромеханики а заодно и исполнять обязанности зам. декана математико-механического факультета. По возвращении в Ленинград и до самого конца жизни Анатолий Андреевич преподавал на этой кафедре в должности доцента, а затем и профессора.
В Ленинграде маленький Андрей поступил в первую в СССР английскую (мужскую) школу на Фонтанке. О школе у папы остались самые тёплые воспоминания, и об учителях, и о соучениках. Литературу у них преподавал Вениамин Петрович Ефимов, и в книге воспоминаний, посвящённой школе, папа писал: «Проходили мы «Отцы и дети» Тургенева. И вот Вениамин Петрович предложил нам обсудить Базарова. Тут со мной что-то случилось, я получил толчок, определивший мою дорогу во времени на много событий вперед. Я говорил, что мне нравится Базаров, и что надо, как и он, отказаться от всех авторитетов и находить все самому!... Нигилизм Базарова привел меня к сомнению, прежде всего в том, чему нас учили по русской литературе, а именно коммунистической интерпретации классики. Когда стали проходить Льва Толстого, я в первую очередь обратился к тем произведениям, которые ругали в учебнике, а именно к его религиозным
взглядам. Тогда я открыл религию не как ритуал, а как особое измерение человеческой жизни и мысли.» (https://drive.google.com/file/d/1PkGDI2GOTbomi9J0ZR4ZhbRXO9B8KJ-C/view, стр 144). Тёплую дружбу одноклассники сохранили на всю жизнь, встречаясь в последнее время даже чаще, чем каждый год, – объясняя это тем, что их остаётся всё меньше и меньше.
Закончив школу с золотой медалью, Андрей Гриб легко поступил на физический факультет ЛГУ им Жданова, на кафедру теоретической физики, которую тогда возглавлял академик В. А. Фок. Папа считал, что ничего не может быть интереснее теоретической физики, так как именно она изучает как устроен мир, в котором мы живём. Что научные открытия – это именно то, чем занимался библейский Адам, давая отдельные имена сотворённому Богом, а изучая природу и Вселенную, – как книгу, как Божественное Писание, мы шаг за шагом постигаем замысел Бога в том числе и о нас самих.
В Университете папа познакомился с Наталией Петровной Сокериной, в 1964-м году они поженились, а в 1965-м появилась я. Кандидатскую диссертацию он писал на кухне в нашей хрущёвке, а в крохотной кладовке была сделана библиотека, где я очень любила прятаться. Летом родители всегда отправлялись в путешествия: например, в 1970-м, оставив меня с бабушкой на даче в Ольгино, они поехали с геологической партией в Тикси. Там однажды они чуть не погибли, так как вертолёт сбросил груз с провизией на несколько недель не в том месте, и их спасло лишь то, что на них случайно выбежал северный олень. А за шесть лет до этого в свадебное путешествие они поехали на Памир, где ходили по горам и ущельям без всякого специального сопровождения и снаряжения…
Родители общались с массой интереснейших людей, не всё об этом мне рассказывалось, пока в подростковом возрасте я сама не начала задавать вопросы. Папа встречался и с Иосифом Бродским, и с академиком Сахаровым, – и не исключено, что именно из-за этого в 1973 году папе пришлось уйти с физического факультета Ленинградского университета с кафедры теории ядра и элементарных частиц. Он очень дружил со священником о. Василием Лисняком и хорошо знал его семью, также и с о. Павлом Адельгеймом, которого иногда посещал, когда, уже будучи почти взрослой, с упоением и трепетом читала его богословские труды. В Печорах – и в монастыре, и в окрестностях, – Андрей Анатольевич знал почти всех, так как ещё в 50-х годах его родители там снимали дачу. Он общался и со старцем Симеоном, и с о. Иоанном Крестьянкиным, – но содержание этих бесед папа всегда считал очень личным делом. Другой его близкий друг – о. Николай Беляев, известный священник, по первой профессии – астроном. С о. Кириллом Копейкиным, физиком по первому образованию, они много общались до самого последнего дня, много спорили, причём папа не воздерживался от весьма ехидных замечаний, - но при этом относились друг к другу с очень большим теплом и уважением.
Когда в 90-х открылись границы, Андрея Анатольевича стали очень много приглашать за границу. Он бывал и в Индии, и в Японии, в Англии и Франции, обеих Америках и Канаде… В Бразилии он около 10 лет по полгода работал в Университете Кампинаса. Всё в Бразилии было необычно, жарко и ярко… Однажды в аудиторию, где были открыты окна, несмотря на работающие кондиционеры, забрались в поисках прохлады две обезьянки и тихонько устроились за задними партами, сделав вид, что слушают лекцию. В самое последнее время, когда уже очень плохо себя чувствовал, лёжа в большой кровати на даче в Комарово папа говорил: «Я занимаюсь теми путешествиями, которые мне теперь доступны: путешествиями в памяти. Вчера я путешествовал по Японии, сегодня – по Бразилии.» И если относиться ко времени как к четвёртому измерению единого пространства-времени, - то Сталинградская битва, «Отцы и дети» Тургенева, защита диссертаций, рождение нас с братом, - находятся не на таком уж большом расстоянии, не дальше, чем Индия или Бразилия. Стоит лишь протянуть руку.
