Муса Джалиль
Муса Мустафович Джалилов
(тат. Муса Мостафа улылилов
(2 февраля 1906, Мустафино, Оренбургская губерния, Российская империя — 25 августа 1944, тюрьма Плётцензее, Берлин, Третий Рейх) — советский татарский поэт и журналист, военный корреспондент.
Герой Советского Союза (посмертно, 1956), лауреат Ленинской премии СССР (посмертно, 1957).
Член ВКП(б) с 1929 года.
Один из организаторов коммунистического подполья в коллаборационистском легионе «Идель-Урал».
Муса Джалиль был казнён на гильотине 25 августа 1944 года в тюрьме Плётцензее в Берлине за участие в подполье.
Незадолго до казни Муса передал свои стихи соседу по камере — бельгийскому участнику Сопротивления Андре Тиммермансу. Стихи Джалиля переведены на многие языки:«Коль сам умру, так песня не умрёт».
МУСА ДЖАЛИЛЬ
"ОДНОЙ ДЕВУШКЕ"
Интересной получилась встреча;
Не встречались раньше ты и я,
А теперь мы руки пожимаем
От души, как давние друзья.
Даже имени путем не зная,
На меня с любовью смотришь ты,
Чувствуя, что сердце у поэта
Чисто, как весенние цветы.
В жизни много мелочей, бывает,
Возмущают душу пустотой.
Что сравнить мне с дружбою красивой,
С чистой и с горячею такой?!
Что сравнить с твоим горящим взглядом
К жизни пробуждающим сердца?!
По твоим глазам всегда тоскуя,
Так и буду жить я до конца.
Сам не знаю, как с тобой сроднился.
Я любви своей не утаю.
Не словами — взглядами друг другу
Объяснили тайну мы свою.
Взгляд твой нежный, взгляд твой
сокровенный
Сердце ли поэта не поймет!
Без костей язык — соврет порою,
Взгляд же не обманет, не соврет.
Пусть пройдут года. Тебя увидев,
Радостные слезы не сдержу.
От души твою пожму я руку,
«Милая! Любимая!» — скажу.
Если нас ветра судьбы разлучат,
Мой совет: и в непроглядной мгле
Не теряй, родная, эту дружбу,
Самую большую на земле.
Я хотел бы, чтобы наши жизни,
Окрыляя души с каждым днем,
Влагою большой любви питались
И на стебле расцвели одном.
Я хотел бы годы молодые
В страстной провести любви с тобой.
А сильнее этого, родная,
Есть ли счастье на земле родной?!
МУСА ДЖАЛИЛЬ
"ЧУЛОЧКИ"
Их расстреляли на рассвете
Когда еще белела мгла,
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели им раздеться,
Затем к обрыву стать спиной,
И вдруг раздался голос детский
Наивный, чистый и живой:
-Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не упрекая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже..?»
И смятеньем эсесовец объят.
Рука сама собой в волнении
Вдруг опускает автомат.
И снова скован взглядом детским,
И кажется, что в землю врос.
«Глаза, как у моей Утины» —
В смятеньи смутном произнес,
Овеянный невольной дрожью.
Нет! Он убить ее не сможет,
Но дал он очередь спеша…
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, а если б дочка
Твоя вот здесь бы так легла,
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей.
Ты человек не просто немец,
Ты страшный зверь среди людей.
Шагал эсесовец упрямо,
Шагал, не подымая глаз.
Впервые может эта дума
В сознании отравленном зажглась,
И снова взгляд светился детский,
И снова слышится опять,
И не забудется навеки
«ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?»
Другие статьи в литературном дневнике:
