Ноут - гавкнулся. Как раз, когда я почти дописала третий еврейский вопрос. Не поперхнувшись ни вопросом, ни чуть недописанной миниатюрой, ни двумя последними частями Яны. Отчаянно глядя в черную дыру ящика, куда канули мои работы, а заодно тексты моих любимых авторов и еще много чего, я ревела ревмя: второй раз мне этого не осилить, .
Сын сутки бился с ноутбуком за закрытой дверью, предварительно высказав все, что думает о пользователях, которых даже чайниками назвать стыдно и которые – по-прежнему! - не считают нужным сохранять информацию на флешках или выносных дисках, коих у них - пользователей - валом. Я виновато молчала и только по собачьи преданно заглядывала ему в глаза. Сутки передвигалась по квартире на цыпочках, даже днем, стараясь не пересекаться с сыном и замирая возле его двери, откуда изредка доносились невнятные, но энергичные звуки сквозь сцепленные зубы.
Через сутки злой и осунувшийся, с опухшими веками и красными глазами, сын сказал, что вытащил-таки все мои материалы, но комп – накрылся.
И тут я догадалась, что мой сын - гений.
На радостях приготовила борщ и много мяса.
И только потом задумалась. Хорошо, все материалы есть. И?! На чем мне работать?
И вновь пошла к сыну. На поклон. За стационарным компьютером, который он настойчиво целый месяц предлагал переставить в мою комнату, а я упрямо отказывалась, мотивируя тем, что стол у меня маленький, женский, только под ноут. Теперь час Х наступил.
Сын, злобно глядя на меня, компьютер отдавать наотрез отказался. Я страшно удивилась:
-Зачем тебе два компьютера? У тебя же есть ноутбук.
Из его раздраженных и путанных, на грани истерики, объяснений ничего не поняла, кроме того, что именно сейчас по причине каких-то там лабораторных и курсовых - и это "сейчас" (по опыту знаю) может продлится сколь угодно долго - ему нужны оба! компьютера и мне комп не светит.
Теперь каждый вечер я стою возле его комнаты с протянутой рукой - женема пасижур - и задабриваю всяко разно, лишь бы мне дали компьютер хоть на пару часов.
И вот, что я скажу: с гениями под одной крышей жить очень трудно, практически невозможно, более того, невыносимо.
А без них – никуда.
