Возле центра было безлюдно и тихо. Мне захотелось задержаться здесь, походить вокруг под слабеньким снегом, полюбоваться серыми стенами, но у меня, по обыкновению, не было времени. Поэтому я поскорее вошёл внутрь и позвонил по мобильному Мурзику.
- Тима, извини, у меня срочная работа! Тебе надо подойти... хотя подожди! я сейчас сам позвоню. Сядь в вестибюле возле пальмы справа от входа и жди, - к тебе подойдут.
Спустя пятнадцать минут я, одетый в стерильный халат, шёл по чистым длинным коридорам рядом с высоким пожилым мышем. Мне было неуютно рядом с ним, я сам чувствовал себя его пациентом. Поэтому я молчал, а он молчал, наверно, просто потому, что я был неинтересен ему как собеседник, если только он тоже не чувствовал себя неловко, - с профессорами такое ещё может случаться.
Мне ужасно хотелось в эти последние минуты перед встречей быть одному, чтобы можно было забыть о выражении лица и сосредоточиться на предстоящем разговоре. Сердце билось часто и неровно, вообще приятного ничего не было, и я не знал, долго ли ещё идти по этим коридорам, - мыш ничего не говорил.
Мы действительно шагали чуть ли не пять минут, прежде чем остановились и мыш сказал, что эта дверь с номером двадцать шесть - та, что мне нужна.
Я коротко постучал и вошёл в палату, краем глаза увидев, что мыш повернул обратно, - это меня несколько ободрило.
Хрюк лежал на довольно широкой кровати, до подбородка укрытый одеялом, под которым тело его казалось большой бесформенной глыбой. Палата была совсем маленькой, одноместной, с большим окном и белым столиком напротив кровати, на котором, разумеется, стояли некие медицинские препараты. Ясно, что палата была блатная - целиком заслуга Мурзика.
Хрюк раздвинул щёлочки совсем заплывших глаз и с усилием поглядел на меня.
- Тима! - сказал он гораздо более уверенным голосом, чем я ожидал. - Наконец ты пришёл!
- Привет-привет! - сказал я излишне бодро, потому что вынужден был сдерживать слёзы, и присел у его изголовья, наклонившись, чтобы ему легче было меня видеть. - У тебя VIP-жильё.
- Шикарная палата! - с воодушевлением согласился свин. - Мои жилищные условия на самом деле стремительно улучшаются, и если этот процесс не остановится, моя могила будет усыпана драгоценными камнями!
- Возможно, это будет мавзолей.
- Я бы предпочёл гробницу, мавзолей слишком ассоциируется с музеем.
Он улыбался, его милая улыбка плавала по дряблым стариковским щекам. Мне всё ещё немного хотелось плакать, но уже не очень верилось, что положение настолько критично, смерть стала прозрачной и затерялась на втором плане.
Теперь можно было переходить к сути разговора, что я и сделал. Я очень надеялся на его могущество, но в конце разговора Хрюк сказал мне:
- Нет, я тебе помочь не смогу... - и он как будто напряжённо о чём-то задумался.
- А кто сможет?
Его щёлочки раздвинулись до рекордного размера, ему хотелось отчётливее видеть моё лицо. Я наклонился поближе к нему.
- Тебе нужно встретиться с огненной свиньёй.
Слова его больно сдавили моё сердце, я с тоской посмотрел в его безумые щёлки-глаза и выпрямился. Наверно, мои черты стали расплываться, - он подсеповато заморгал, и в этот раз слёзы всё-таки выступили у меня на глазах. Я почувствовал, что должен немедленно вырваться отсюда.
- Хорошо, Хрюк, - сказал я. - Подумаю об этом. А тебя навещу недели через полторы теперь, о'кей?
- О'кей, тебе надо встретиться с огненной свиньёй. Поможет тебе Фунтик.
Становилось страшновато.
- Хрюк, как мне в этом поможет Фунтик?
- Он сможет провести тебя к огненной свинье. Он был у меня здесь два раза, должен прийти ещё. Думаю, я смогу объяснить ему, что необходимо сделать.
- Ты разговариваешь с ним?.. вслух?..
- Нет, всух - совсем необязательно, - он смотрел на меня таким взглядом, что я начал сомневаться. - Кроме того, кто-нибудь может услышать и принять меня за сумасшедшего.
- Хорошо, Хрюк, и где же я встречусь с покойным Фкнтиком.
Он улыбнулся мне.
- Тима, если у меня получится, покойный Фунтик найдёт тебя сам. Ну, и не пугайся, конечно... Впрочем, ты, кажется, не испугаешься. Главное - разговор с огненной свиньёй! Вот это действительно штука...
Когда я вышел из здания центра, я... я не знал, что мне делать и что думать.
