В приступе отупения склонив голову над клавиатурой, сижу, подбирая слова, какие-нибудь...
- Вы не видели Мурзика?
- Где мы тебе его видели, Мурзика твого, хер ушастый?!
- Извините...
Время проходит не как песок сквозь пальцы, а как проходят мимо обыкновенные незнакомые люди, от которых тебе что-нибудь нужно. И ты ведёшь себя, как подобает истинному интеллигенту: то стесняешься остановить их, то забываешь, чего ты от них хотел, то надолго задумываешься, действительно ли хочешь от них именно этого, и опять стесняешься и забываешь. А сами они, разумеется, ни за что не остановятся, - им-то ничего от тебя не нужно.
Только не стоит завидовать тем, кто не боится останавливать, заговаривать и затевать драки, - они ведь в девяносто пяти процентах случаев останавливают не того, кого хотели, и в пять раз чаще при этом получают по морде.
Впрочем, кому что больше нравится; надо решить, интроверт ты или экстраверт, и действовать в зависимости от своих наклонностей.
В Москве же тем временем не просто давно не осталось снега, но уже вовсю распускаются листья, одуванчики и фиолетовые цветы возле ИНЭОСа.
Этот супергод моей любимой свиньи выглядит иногда немного... чудовищным. Если бы я не знал наверняка, что продал душу много-много раньше, мне бы, наверно, казалось, что я продаю её сейчас. Знамений хватает.
Продолжаю зато слушать фортепьянные сонаты Бетховена, которые теперь записаны у меня все, и дошёл до "Патетической". Надо, надо напечатать хоть начало "Диких свиней" Фунтика, но это, вообще говоря, - работа Свинса, она же собиралась быть его продолжателем. Но она теперь занята борьбой за власть, которая пока не приносит ей ощутимых успехов.
Мурзик постоянно недоступен, как будто он сменил номер, - возможно, так оно и есть. Почему-то они больше не предупреждают меня, когда меняют номер.
