Борис Херсонский — поэт, переводчик, эссеист.
Родился в 1950 г в Черновцах.
Закончил Одесский медицинский институт.
По специальности — клинический психолог, заведует кафедрой Одесского национального университета им. Мечникова.
Автор пятнадцати книг стихов и переводов.
Лауреат ряда премий, в том числе премии им. Иосифа Бродского (2008), специальной премии "Московский счет" (2007), премии Antologia (2008), Русской премии (2010). Специальная премия Literaris (Австрия) за книгу Семейный Архив в переводе на немецкий (Wieser Verlag, 2011)
Стихи переведены на английский, немецкий французский нидерландский, болгарский и итальянский языки.
Переводит с украинского, английского, белорусского и грузинского языков.
* * *
Средневековье бывает довольно часто
И длится довольно долго, обычно не совпадая
Со временем нашей жизни. Оно бывает уделом
Мертвых девственниц, королей, архиепископов, нищих,
Продолговатых статуй, слепых от рожденья,
В ниспадающих складках, застывших в нишах.
От средних веков остаются сооруженья.
Камень на камень наваливается всем телом.
Синагога с завязанными глазами стоит, рыдая.
Рядом с ней улыбается Церковь. Вероятно, от счастья.
Средневековье бывает у мертвых. Нам от этого рая
Остается то античность, то просвещенье, то возрожденье.
Мы строим, мы ходим строем. Под звуки грачиного грая
Выносят знамя особо отличившейся части.
Следом за флагом Свобода приходит нагая,
Не терпящая послушанья, ни, тем более, возраженья.
* * *
От края к центру сходится вечный путь.
так на пне застывают кольца прошедших лет.
Земля покрыта травой, но если глубже копнуть
наткнешься на амфору, гранату или скелет.
Земля нафарширована обломками наших скорбей.
Ангелы кладбищ застыли на служебных постах.
По пустыне Египта, как танк, ползет скарабей.
Свет и мрак — все на своих местах.
* * *
Возьмитесь за ум! Но мы
давно не в своем уме.
Никто не боится тьмы.
Боятся того, что во тьме.
Хоть бы песенку ангел спел,
хоть бы искорку высек Бог,
хоть бы песенку — всех-то дел,
хоть бы спичкой — о коробок.
* * *
Одолжи червонец. В «Мелодию» завезли
болгарского Баха. Орган. Лионель Рог.
Дом на Пушкинской. Медучилище. Раньше здесь жил Маразли.
Закрытая церковь. Спортзал. Раньше здесь жил Бог.
Все было отлично. Позвольте руку пожать.
Зоя, налей. На посошок выпью еще одну.
Как цепляемся мы, чтоб на поверхности удержать
прошлое. Но сами идем ко дну.
* * *
Старик перестал выходить из дома. Говорит: скользко и холода.
Невестка жалуется подругам: он уже не выйдет никуда, никогда.
Так и будет до самой смерти сидеть на моем хребте.
А мне самой — шестьдесят, и силы уже не те.
Кого из нас вынесут раньше — его или меня?
И если б еще хоть какая рядом была родня!
Муж умер. Дети разъехались. Свекор с невесткой живут одни.
Боже! Как долго тянутся короткие зимние дни.
* * *
Все равно — все проходит, так пусть же проходит мимо.
Слова забываются — так пусть же придет немота.
Беспросветная жизнь. Бессловесная пантомима.
Старик идет за покупками. Женщина кормит кота.
Только и радости — кот выгибает спину.
Только и совести — сокрушаться, что мало украл.
Только и жалости — не удержала мужчину:
жил тяжело, зато легко умирал.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
