О военном психозе
Во времена разгорающегося военного психоза на ум приходят стихи русских поэтов о войне...
Роберт Рождественский
БАЛЛАДА О МАЛЕНЬКОМ ЧЕЛОВЕКЕ
На Земле безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая, казалось, война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую — по размерам — шинель.
…А когда он упал — некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня в полный рост!
***
В мае 1945 года
А. Д. Деменьтьев
Весть о Победе разнеслась мгновенно…
Среди улыбок, радости и слез
Оркестр Академии военной
Ее по шумным улицам пронес.
И мы, мальчишки, ринулись за ним –
Босое войско в одежонке драной.
Плыла труба на солнце, словно нимб,
Над головой седого оркестранта.
Гремел по переулкам марш победный,
И город от волненья обмирал.
И даже Колька, озорник отпетый,
В то утро никого не задирал.
Мы шли по улицам,
Родным и бедным,
Как на вокзал,
Чтобы отцов встречать.
И свет скользил по нашим лицам бледным.
И чья-то громко зарыдала мать.
И Колька, друг мой,
Радостно и робко
Прохожим улыбался во весь рот,
Не зная,
Что назавтра похоронка
С войны минувшей на отца придет.
***
Давно уже его на свете нет,
Того русоволосого солдата…
Письмо плутало двадцать с лишним лет,
И все таки дошло до адресата.
Размытые годами как водой
От первой буквы до последней точки,
Метались и подпрыгивали строчки
Перед глазами женщины седой…
И память молчаливая вела
По ниточке надорванной и тонкой,
Она в письме была еще девчонкой,
Еще мечтой и песенкой была…
Он все сейчас в душе разворатил…
Как будто тихий стон ее услышал-
Муж закурил и осторожно вышел
И сын куда-то сразу заспешил…
И вот она с письмом наедине,
Еше в письме он шутит и смеется,
Еще он жив, еще он на войне,
Еще надежда есть-что он вернется…
***
РЕКВИЕМ (Роберт Рождественский)
(Отрывок)
Помните!
Через века,
через года, -
помните!
О тех,
кто уже не придёт
никогда, -
помните!
Не плачьте!
В горле
сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти
павших
будьте
достойны!
Вечно
достойны!
Хлебом и песней,
Мечтой и стихами,
жизнью
просторной,
каждой секундой,
каждым дыханьем
будьте
достойны!
Люди!
Покуда сердца
стучатся, -
помните!
Какою
ценой
завоёвано счастье, -
пожалуйста,
помните!
Песню свою
отправляя в полёт, -
помните!
О тех,
кто уже никогда
не споёт, -
помните!
Детям своим
расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям
детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена
бессмертной
Земли
помните!
К мерцающим звёздам
ведя корабли, -
о погибших
помните!
Встречайте
трепетную весну,
люди Земли.
Убейте
войну,
прокляните
войну,
люди Земли!
Мечту пронесите
через года
и жизнью
наполните!..
Но о тех,
кто уже не придёт
никогда, -
заклинаю, -
помните!
1962
***
Алексей Недогонов «МАТЕРИНСКИЕ СЛЕЗЫ»
Как подули железные ветры Берлина,
Как вскипели над Русью военные грозы!
Провожала московская женщина сына...
Материнские слезы, Материнские слезы!
Сорок первый – кровавое знойное лето.
Сорок третий – атаки в снегах и морозы.
Письмецо долгожданное из лазарета...
Материнские слезы, Материнские слезы!
Сорок пятый – за Вислой идет сраженье,
Землю прусскую русские рвут бомбовозы.
А в России не гаснет свеча ожиданья...
Материнские слезы, Материнские слезы!
Пятый снег закружился, завьюжил дорогу
Над костями врага у можайской березы.
Сын седой возвратился к родному порогу...
Материнские слезы, Материнские слезы!
***
стихи о войне до слез
Ю. Друнина
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
1943
***
ТЫ ДОЛЖНА!
Ю. Друнина
Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернешься едва ли,
Хоть "Не смей!"
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трех шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притворяться
Перед собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадежно
"Сестрица!"
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит...
***
Сергей Орлов
ЕГО ЗАРЫЛИ В ШАР ЗЕМНОЙ...
Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой,
Без званий и наград.
Ему как мавзолей земля-
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.
На рыжих скатах тучи спят,
Метелицы метут,
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Давным-давно окончен бой…
Руками всех друзей
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей…
***
Перед атакой
(С. Гудзенко)
Когда на смерть идут – поют,
А перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою –
Час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
И почернел от пыли минной.
Разрыв – и умирает друг.
И, значит смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед.
За мной одним идет охота.
Будь проклят сорок первый год
И вмерзшая в снега пехота…
***
Блокада
Надежда Радченко
Чёрное дуло блокадной ночи.
Холодно,
холодно,
холодно очень.
Вставлена вместо стекла
картонка.
Вместо соседнего дома -
воронка.
Поздно.
А мамы всё нет отчего-то.
Еле живая ушла на работу.
Есть очень хочется.
Страшно.
Темно.
Умер братишка мой.
Утром.
Давно.
Вышла вода.
Не дойти до реки.
Очень устал.
Сил уже никаких.
Ниточка жизни натянута тонко.
А на столе -
на отца похоронка.
***
Муса Джалиль (1943)
ВАРВАРСТВО
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных.. .Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня.. .
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз.. .
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо.. .
- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь?
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей.
***
НИКТО НЕ ЗАБЫТ
А. Шамарин
«Никто не забыт и ничто не забыто» -
Горящая надпись на глыбе гранита.
Поблекшими листьями ветер играет
И снегом холодным венки засыпает.
Но, словно огонь, у подножья – гвоздика.
Никто не забыт и ничто не забыто.
***
«Мальчик из села Поповки»
С. Я. Маршак
Среди сугробов и воронок
В селе, разрушенном дотла,
Стоит, зажмурившись ребёнок -
Последний гражданин села.
Испуганный котёнок белый,
Обломок печки и трубы -
И это всё, что уцелело
От прежней жизни и избы.
Стоит белоголовый Петя
И плачет, как старик без слёз,
Три года прожил он на свете,
А что узнал и перенёс.
При нём избу его спалили,
Угнали маму со двора,
И в наспех вырытой могиле
Лежит убитая сестра.
Не выпускай, боец, винтовки,
Пока не отомстишь врагу
За кровь, пролитую в Поповке,
И за ребёнка на снегу.
***
"ВРАГИ СОЖГЛИ РОДНУЮ ХАТУ..."
Исаковский М.
Враги сожгли родную хату
Сгубили всю его семью
Куда ж теперь идти солдату
Кому нести печаль свою
Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок
Стоит солдат и словно комья
Застряли в горле у него
Сказал солдат
Встречай Прасковья
Героя мужа своего
Готовь для гостя угощенье
Накрой в избе широкий стол
Свой день свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел
Никто солдату не ответил
Никто его не повстречал
И только теплый летний вечер
Траву могильную качал
Вздохнул солдат ремень поправил
Раскрыл мешок походный свой
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой
Не осуждай меня Прасковья
Что я пришел к тебе такой
Хотел я выпить за здоровье
А должен пить за упокой
Сойдутся вновь друзья подружки
Но не сойтись вовеки нам
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам
Он пил солдат слуга народа
И с болью в сердце говорил
Я шел к тебе четыре года
Я три державы покорил
Хмелел солдат слеза катилась
Слеза несбывшихся надежд
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт
Медаль за город Будапешт
***
Дедушкин рассказ
Андрей Порошин
Вчера мне рассказывал дедушка Женя:
Отряд партизанский попал в окруженье.
Осталось у них восемнадцать гранат,
Один пистолет и один автомат.
Всё больше в отряде погибших бойцов,
Всё крепче фашисты сжимают кольцо, -
Они за кустами, они за камнями.
И крикнул мой дедушка: "Родина с нами!".
И все побежали навстречу врагу,
И стали гранаты бросать на бегу.
Все храбро сражались, о смерти забыв, -
И вот, удалось совершить им прорыв.
Сквозь лес по болоту они уходили:
А деда медалью потом наградили.
***
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила...
И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать - это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть...
Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.
Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко -
В сорок первом он сейчас году.
Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила...
Ю. Друнина
***
Эдуард Асадов
Чулочки
Их расстреляли на рассвете,
Когда вокруг белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
Потом ко рву всем стать спиной,
Но вдруг раздался голос детский.
Наивный, тихий и живой:
«Чулочки тоже снять мне дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже!»
Но смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Он словно скован взглядом синим,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он застрелить ее не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Но ты ведь зверь среди людей!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?»
***
К. Симонов
" Убей его!"(«Если дорог тебе твой дом…»)
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб немец, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Снял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе.
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты не хочешь отдать
Немцу с черным его ружьем
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Пусть немца убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Если немца убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
***
К. Симонов
"Горят города по пути этих полчищ..."
Горят города по пути этих полчищ.
Разрушены села, потоптана рожь.
И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи,
Творят эти люди разбой и грабёж.
Но разве ж то люди? Никто не поверит
При встрече с одетым в мундиры зверьём.
Они и едят не как люди — как звери,
Глотают парную свинину сырьём.
У них и повадки совсем не людские,
Скажите, способен ли кто из людей
Пытать старика на верёвке таская,
Насиловать мать на глазах у детей?
Закапывать жителей мирных живыми,
За то что обличьем с тобой не одно.
Нет! Врёте! Чужое присвоили имя!
Людьми вас никто не считает давно.
Вы чтите войну, и на поприще этом
Такими вас знаем, какие вы есть:
Пристреливать раненых, жечь лазареты,
Да школы бомбить ваших воинов честь?
Узнали мы вас за короткие сроки,
И поняли, что вас на битву ведёт.
Холодных, довольных, тупых и жестоких,
Но смирных и жалких как время придёт.
И ты, что стоишь без ремня предо мною,
Ладонью себя ударяющий в грудь,
Сующий мне карточку сына с женою,
Ты думаешь я тебе верю? Ничуть!!!
Мне видятся женщин с ребятами лица,
Когда вы стреляли на площади в них.
Их кровь на оборванных наспех петлицах,
На потных холодных ладонях твоих.
Покуда ты с теми, кто небо и землю
Хотят у нас взять, свободу и честь,
Покуда ты с ними — ты враг,
И да здравствует кара и месть.
Ты, серый от пепла сожжённых селений,
Над жизнью навесивший тень своих крыл.
Ты думал, что мы поползём на коленях?
Не ужас, — ярость ты в нас пробудил.
Мы будем вас бить все сильней час от часа:
Штыком и снарядом, ножом и дубьём.
Мы будем вас бить, глушить вас фугасом,
Мы рот вам совётской землёю забьём!
И пускай до последнего часа расплаты,
Дня торжества, недалекого дня,
Мне не дожить как и многим ребятам,
Которые были не хуже меня.
Я долг свой всегда по-солдатски приемлю
И если уж смерть выбирать нам друзья,
То лучше чем смерть за родимую землю
И выбрать нельзя...
ДВЕ СТРОЧКИ
А.Твардовский
Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.
Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Да лед за полу придержал...
Среди большой войны жестокой,
С чего - ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.
1943
***
Баллада о матери
Ольга Киевская
Сорок первый – год потерь и страха
Заревом кровавым пламенел…
Двух парней в растерзанных рубахах
Выводили утром на расстрел.
Первым шёл постарше, тёмно-русый,
Всё при нём: и силушка, и стать,
А за ним второй – пацан безусый,
Слишком юный, чтобы умирать.
Ну, а сзади, еле поспевая,
Семенила старенькая мать,
О пощаде немца умоляя.
«Найн, - твердил он важно, - растреляйт!"
«Нет! – она просила, - пожалейте,
Отмените казнь моих детей,
А взамен меня, меня убейте,
Но в живых оставьте сыновей!"
И ответил офицер ей чинно:
«Ладно, матка, одного спасайт.
А другого расстреляем сына.
Кто тебе милее? Выбирайт!»
Как в смертельной этой круговерти
Ей сберечь кого–нибудь суметь?
Если первенца спасёт от смерти,
То последыш – обречён на смерть.
Зарыдала мать, запричитала,
Вглядываясь в лица сыновей,
Будто бы и вправду выбирала,
Кто роднее, кто дороже ей?
Взгляд туда-сюда переводила...
О, не пожелаешь и врагу
Мук таких! Сынов перекрестила.
И призналась фрицу: «Не могу!»
Ну, а тот стоял, непробиваем,
С наслажденьем нюхая цветы:
«Помни, одного – мы убиваем,
А другого – убиваешь ты».
Старший, виновато улыбаясь,
Младшего к груди своей прижал:
«Брат, спасайся, ну, а я останусь, -
Я пожил, а ты не начинал».
Отозвался младший: «Нет, братишка,
Ты спасайся. Что тут выбирать?
У тебя – жена и ребятишки.
Я не жил, - не стоит начинать».
Тут учтиво немец молвил: «Битте, -
Отодвинул плачущую мать,
Отошёл подальше деловито
И махнул перчаткой, - расстреляйт!"
Ахнули два выстрела, и птицы
Разлетелись дробно в небеса.
Мать разжала мокрые ресницы,
На детей глядит во все глаза.
А они, обнявшись, как и прежде,
Спят свинцовым беспробудным сном, -
Две кровинки, две её надежды,
Два крыла, пошедшие на слом.
Мать безмолвно сердцем каменеет:
Уж не жить сыночкам, не цвести...
«Дура–матка, – поучает немец, -
Одного могла бы хоть спасти».
А она, баюкая их тихо,
Вытирала с губ сыновних кровь…
Вот такой, – убийственно великой, -
Может быть у Матери любовь.
Психопатологический анализ массового военного психоза России.
В психиатрии есть понятие индуцированного бреда, что означает передачу бреда психически больного человека лицам, до этого считающимися здоровыми. Индуктор бреда (человек первым заболевший бредовым расстройством) чаще страдает настоящим бредом в виде паранои или шизофрении, иногда психогенным ( реактивным) или депрессивным бредом. По своему содержанию индуцированный бред может быть бредом ущерба, измены, преследования, отравления, реформаторства, изобретательства. Бред индуцированных личностей по сравнению с бредом индуктора менее систематизирован и беднее содержанием, излагается в самых общих чертах, с использованием перенятых у индуктора слов и выражений. Индуцированный бред развивается хронически (постепенно). Острые формы встречаются редко. У индуктора, кроме бредовых идей, отмечаются выраженные аффективные расстройства (эмоциональные) в форме страха, паники и экстаза. В ряде случаев у них бывают зрительные галлюцинации. Индуцированный бред может захватить как ближайшее окружение, так и значительное число лиц - так называемое «помешательство толпы».
Условия, необходимые для возникновения индуцированного бреда.
1. Продолжительное общение индуктора психоза с индуцированными лицами ( чаще совместное проживание).
2. Бред индуктора должен развиваться исподволь, а содержание сопровождается правдоподобием, то есть явно не противоречить тому, что встречается в обыденной жизни, а также соответствовать установкам индуцируемого.
3. Доводы индуктора должны обладать значительной эмоциональной (аффективной) «заряженностью» и страстью, при этом его слова приобретают гораздо большую убедительность.
4. К дополнительным факторам для возникновения индуцированного психоза являются:
- продолжительное тревожное ожидание
- физическое утомление
- определенные социальные условия.
Применительно к ситуации в России - вскоре мы убедимся, что развитие массового военного психоза - по - настоящему спланированный и управляемый акт массового психического поражения населения, где главной силой выступает телевидение как ведущее средство массовой информации. Но сначала вернемся на много лет назад, к так называемым «массовым сеансам телевизионного лечения» доктора Кашпировского. В 1988 году впервые на Центральном телевидении СССР начались телевизионные лечебные сеансы Кашпировского, задекларируемая цель которых было массовое лечение всего населения страны. Так называемая «простота», «эффективность», «доступность метода» и охват сразу многомиллионной аудитории являлись главными аргументами в пользу такого лечения. Да, впервые в мировой истории такой «медицинский» эксперимент проводился с таким гигантским размахом. Что же заставило руководство Центрального телевидения начать такую трансляцию с выступлением ранее никому неизвестного гипнотизера? Ведь ранее специальность «психотерапия» не афишировалась особенно средствами массовой информации и применялась очень ограничено, в основном в области санаторно-курортного лечения и все нетрадиционные и альтернативные методы лечения чаще всего признавались «шарлатанством». Что же произошло, что вдруг задвинутую в крайний угол медицины специальность с таким широким размахом и рекламой выставили на всеобщее обозрение? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить те годы, а именно тогда СССР столкнулся с большими экономическими проблемами, вызванными снижением цен на нефть, что привело к сокращению валютных запасов страны, которые использовались для обеспечения насыщенности внутреннего рынка товарами и продуктами питания. На этом фоне КПСС начал проводить политику «перестройки и гласности», что привело к снижению уровня благосостояния и ощущению неопределенности и тревоги за будущее. Сложившаяся ситуация требовала неординарных мер влияния на массовое сознание. Для этого и стала использоваться «телевизионная психотерапия» доктора Кашпировского. Она показала себя весьма эффективным способом контролирования массового сознания. Достаточно вспомнить как «вымирали» улицы городов в момент проведения сеансов телетерапии, все сидели у телеэкранов как «загипнотизированные» и в этом была большая доля правды. Люди на время забывали о своих экономических проблемах и больше обращали свое внимание на здоровье, и если не значительную часть времени, то достаточно большую посвящали обсуждению этих сеансов, чем отвлекались от
реальных проблем.
В чем же была сила «гипнотического» влияния этих передач? Стоит начать с самого фактора телевизионного экрана. Телевизионный экран является полем, на который фокусируются световые сигналы с высокой частотой мелькания, при этом сознанием эта частота не фиксируется и не осознается, но подсознательно наши нервные центры, отвечающие за восприятие зрительной информации, постоянно реагируют на эти сигналы и при длительном просмотре телепередач в центральной нервной системе начинают формирование гипнотических фазовых состояний. Это еще не гипнотическое состояние, но очень к нему близкое. При гипнозе большая часть коры головного мозга находится в заторможенном состоянии (гипнотическом) и небольшая часть - в активном (так называемый «раппорт», через который воспринимается информация, оказывающая мощное внушающее воздействие на психику. При длительном просмотре телепередач в коре головного мозга формируются очаги торможения , но их тем больше, чем дольше идет просмотр телевизионных программ, и это состояние можно назвать «гипноидным» т.е состоянием, близким к гипнотическому. Вследствие вышесказанного - любое внушающее воздействие, проводимое с телеэкрана, может обладать мощным действием на психику зрителей. Думаю, что организаторы этих телешоу были довольны достигнутыми результатами и когда эксперимент подошел к концу, начались гонения на доктора Кашпировского. Вдруг ранее молчавшие профессора и академики в один голос заговорили о вреде этих сеансов и «отдаленных последствиях». В результате тень упала на настоящих психотерапевтов, которые реально, а не с телеэкрана эффективно лечили своих пациентов. В свое время и мне пришлось сталкиваться с негативным отношением некоторых больных к одному из самых эффективных методов лечения заболеваний. Думаю, что спецслужбы взяли на вооружение такой способ массового внушающего воздействия на миллионы людей и сейчас весьма эффективно используют для психологического зомбирования населения России, а если предположить, что может использоваться и так называемый «25 кадр» или другие более современные «находки», то можно представить, с какой мощью обрушивается на зрителей «правильно дозируемая» информация. Рассмотрев главное оружие влияния на психику населения России перейдем к тому, как проводится в жизнь насаждение массового психоза.
Первое важное условие формирования обстановки индуцированного массового психоза - это длительное общение с индуктором, в данном случае мы говорим о практически бессменном руководителе России. Для этого важно создать положительный образ решительного, умного и заботливого «отца нации», готового на все для блага жителей своей страны. В этом плане телевидение сделало очень многое и «образ» удался ( полеты на военных истребителях, погружения в морские глубины на подводных лодках и с аквалангами, резкие заявления разобраться с «врагами народа»).
Второе важное условие - предлагаемый бред должен быть правдоподобным. Применительно к ситуации, которая развивалась в России, стоит вспомнить - как формировали образ Украины в качестве врага России. Для этого в течение длительного времени населению России говорили о том, что Украина поставляет в Россию то недоброкачественные овощи, то молочные продукты, мясо, конфеты и т.п. А когда происходили события на Майдане, то народные волнения и недовольство правлением Януковича представили как «фашистский переворот». Вместо избиения и расстрела протестующих, показывали как избивают «мирных беркутовцев и спецназовцев». Затем еще больше - стали говорить о том, что пора идти и спасать от «фашистов» несчастное население Донбасса. А для этого все средства хороши, в том числе и массовые убийства «укропов», и здесь телевидение сыграло важную внушающую роль, показывая красочно «зверства украинцев».
Третье важное условие - доводы индуктора психоза должны быть эмоционально заряженными. С этими условиями прекрасно справляется лидер России на проводимых конференциях. Для усиления эффекта его часто показывают крупным планом, особенно глаза, что является тем внушаемым элементом, который использовался и при проведении телетерапии Кашпировского.
Дополнительные факторы. В данном случае их более чем достаточно - в первую очередь это общее ухудшение уровня жизни, снижение доходов, алкоголизм, наркомания, снижение культурного уровня, появление тревожных ожиданий, отсутствие
положительной перспективы ( в данном случае создание образа врага, который распространяется практически на все цивилизованные страны мира, не поддерживающие политику Кремля).
К дополнительным факторам, ухудшающим массовый военный психоз в России, может быть борьба с инакомыслящими, закрытие независимых ТВ-каналов и других источников информации, в частности интернета, что приводит к информационной изоляции и еще большему влиянию источника массового индуцированного психоза (индуктора) на население страны.
Последствие для психического и нравственного здоровья для населения России будут катастрофическими, ведь нравственный распад населения приведет и к территориальному распаду государства с дальнейшим обнищанием и сокращением русскоязычного населения и дальнейшим приростом других народов, более адаптированных к трудным условиям жизни.
Можно предположить, что дальнейшее развитие событий будет усиливать существующие факторы, способствующие дальнейшему развитию индуцированного психоза и умелое манипулирование ими приведет к усилению и углублению психоза в России, с постепенным переводом развития страны по пути Северной Кореи.
В.Ф.Чиянов
Другие статьи в литературном дневнике:
