..Эту ситуацию Моржов
называл несколько
милитаристски – KB:
Кризис Вербальности. Суть
его была в том, что слово
потеряло способность
становиться Делом.
Формулируя наукообразно,
язык перестал быть
транслятором ценностей.
Остался просто средством
коммуникации. Теперь в
каждой фразе
приходилось искать
подтекст, а для объяснения
разговора требовался
литературовед. Да и сам
Моржов до кодирования
общался фифти-фифти с
человеком – и сразу с его
мерцоидом. Иначе и не
поймёшь ни хрена, о чём
речь. Дипломатия, блин.
Библейский дефолт.
Но факт-то оставался
фактом, и Слово
обесценилось. На что оно
нужно, если оно может
обозначать всё, что
угодно? Если в качестве
фигового листка оно
прикрывает откровенный
срам? Все виртуальные
понятия выпали из
упаковки, а упаковка
превратилась в пустую и
жухлую кожуру...
-----
Анна не отдавалась
Моржову как женщина
мужчине, а вместе с
Моржовым толчками
ныряла сквозь горячую
тьму. У Моржова было
ощущение, что они с
Анной вдвоем трахают
кого-то третьего.
----
За исключением зефира в
шоколаде в мире больше
не существовало вещи,
об которую Моржов не
смог бы открыть бутылку
пива.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.