Сначала это было просто так:
Слегка в серванте звякала посуда
Да втискивался в форточку
сквозняк
И босиком прогуливался всюду.
Ничто не предвещало, что потом,
Когда глаза совсем заменят лица,
Меж пауз и словечку целиком
Ни разу не удастся разместиться.
Они - уже сгоревшие дотла -
Просыпались на волосы и платье,
И сила чувств подействовать
смогла
На тело, погруженное в объятье.
Точнее, на тела. Их было два.
Но зеркало вспотевшее, волнуясь,
Увидело, наверное, едва
Две головы внутри у поцелуя.
Секунды злились, будто суета
Нервировала их и раздражала,
Хотя пространство сжато было так,
Что времени внутри не оставалось.
Не замечали чувства, что в игре
Их стало много больше, чем
вначале,
И в комнате, квартире и дворе
Они, как ни крутись, не
помещались.
Вдруг, кипятясь в конце, как
молоко,
Сбежало все, что есть внутри у
взрослых,
И жизнь распалась сладко и легко
На "до", как полагается, и "после".
И медленно, как, может быть
смола,
Стекало время, вроде бы некстати,
И выпрямиться так и не смогла
Хребтина перебитая кровати.
(Леонид Цветков)
