По бытовой и одинокой пьянке,
Когда теряешь размышлений нить,
Под песни старой толстой негритянки
Приятно, замечтавшись, погрустить.
Теперь не жалко расставаний давних,
О них теперь так сладостно всплакнуть.
Откуда же у северного парня
Испанская задумчивая грусть?
И чудится в вечернем алом свете
Тропический беспечный парадиз,
Что за окном не зябкий майский ветер,
А теплый предзакатный бриз.
Что жить возможно тихо и красиво
И, что Россия где-то, за бугром,
И, что в руках не баночное пиво,
А местный тростниковый ром.
И я сижу в штанах из белой ткани
В качалке, не в рубахе, не в носках,
Отталкиваясь смуглыми ногами
От белого Карибского песка.
Бокал в руке, уставшей от загара,
Который характерен ноябрю,
И толстая огромная сигара,
Хотя я совершенно не курю.
И, вспоминая юность втихомолку,
Ушедшую свою любовь кляня,
Нескромный взгляд застенчивой креолки
Поймать улыбкой на исходе дня.
Под чистым и беспечным небом синим
Сидеть в одних кальсонах, не дрожа,
Не помнить про холодную Россию
И не переживать за урожай.
Прозектор
Москва.
