...Нормальная берлинская девушка выглядит так,
будто передумала идти на вечеринку, а потом
ее все-таки уговорили, и она лениво и без
вдохновения собралась за десять минут.
Рваные колготки, рваные же шорты, куртка —
перфект, богзнаетчто на голове. И в этой
небрежности — смысл этого города.
Расслабленного, хиппового и такого, где ты
можешь быть кем угодно — и никто тебя не
осудит.
Царь Мусорной Кучи всего этого не поймет.
Девушка должна быть молодая, вещи — новые
и короткие, лицо — восторженно-угодливое.
Еще большие гурманы, выросшие на колбасе из
использованной туалетной бумаги, любят
критиковать национальную кухню. «В Израиле
нечего есть». «В Португалии нет кухни».
Откройте мне тайну, где они едят эти
изысканнейшие блюда, по сравнению с
которыми вся еда мира — дважды выхлебанные
помои? У Новикова, что ли, в ресторане?
Честные охлажденные (ха-ха-ха!) гребешки?
(Может, у Новикова и не охлажденные, не знаю:
они всегда в такой солянке, что и не
разберешь.)
Бабы некрасивые, еда — гадость, город
уродливый, скучно.
Им везде скучно.
Критики не понимают чужой язык, чужую
культуру — и не для этого они здесь. Не для
понимания. Им не интересно изнутри, им
хочется, чтобы только снаружи, чтобы все
вокруг сверкало, чтобы угодливые продавцы
заискивали по-русски и чтобы в ресторанах
подавали борщ с устрицами и фуа-гра. И все
это по мановению пятисотевровой купюры,
которую им никогда никто не разменяет.
И я не говорю о каких-то особенно выдающихся
невежах. Часто это вполне пристойные люди —
в собственной среде обитания. Но их болезнь —
это отсутствие интереса к познанию мира. И
это болезнь немедленно обостряется, когда их
выбрасывает на чужой берег, и они шевелят
плавниками, которые у одних станут ножками, а
у других — высохнут на солнце.
Я бы хотела на них очень сильно злиться, но
толком не получается, потому что мы все-таки
единое целое, мы все продукт одной страны, где
мир по другую сторону вроде бы и не
существовал, и он был сказочным Застеньем,
он был мечтой, которая вряд ли осуществится.
Мы же все помним, что количество йогуртов и
сортов шоколада в первые годы путешествий
удивляло больше, чем Лувр или Мюнхенская
Пинакотека. Унизительно? Безусловно. Только
люди-то не виноваты, что их достоинство
столько лет втаптывали в пыль.
Но, честно, если еще раз услышу о некрасивых
англичанках или невкусной португальской еде —
прокляну, и будете потом всю жизнь давиться
копченой курицей из ларька. И запивать
коньяком «Московский», положив руку на
коленку Мизулиной (если это не будет
противозаконно к тому времени).
Все люди красивые. Все города стоят поездки.
Вся еда вкусная (кроме копченой курицы,
которую нарочно придумали гастронацисты,
чтобы сокращать популяцию бездомных). Все
языки изящные. Главное — увидеть это и
услышать. Для этого надо приложить усилия. Но
только в самом начале. А потом вдруг сразу
перестанет быть скучно. Ну или сидите там у
себя в Жопонамудянске и слизывайте
запеченный майонез с мяса «по-французски».
Арина Холина. http://snob.ru/profile/9723/blog/75905
