От «прогульщиков социализма» - к «новому реализму».
Маленькое эссе о современной литературе.
Два века русская литература стремилась к свободе. На рубеже двадцать первого века она, наконец, её получила, такова главная особенность современной отечественной литературы: абсолютная свобода и отсутствие цензуры. Этим и объясняется пестрота литературного пространства новейшего времени: ни тебе единой идеологии, ни единого стиля и метода, пиши, как хочешь и о чём хочешь. Е. Ямбург, рассматривая прозу молодых писателей XXI века, пишет: «Бессмысленно искать в молодой литературе какое-то одно ведущее течение, как модно ныне выражаться: «мейнстрим». Конечно, этот процесс не возник сам по себе – стихийно, из ничего. К нему шли долго. Виктор Ерофеев писал: «С середины 70-х годов началась эра невиданных доселе сомнений не только в новом человеке, но и в человеке вообще… литература засомневалась во всём без исключения: в любви, детях, вере, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве, народной мудрости… Уже не ГУЛАГ, а сама распадающаяся Россия становится метафорой жизни». Цитируя Ерофеева, автор обширного исследования-монографии «От Блока до Солженицына» В.М. Акимов добавляет: «Именно это поколение начинает осваивать постмодернизм; а в самиздате появляется поэма Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки», романы Саши Соколова «Школа дураков» и Андрея Битова «Пушкинский дом». А до этого ещё была оттепель: «Писатели-шестидесятники, которых петербургский писатель В. Попов иронически назвал «прогульщиками социализма» (А. Вознесенский, В. Аксёнов, В. Войнович, Ф. Искандер, Б. Окуджава, Е. Евтушенко, А. Синявский, Ю. Даниэль и др.), ворвались в литературу во время оттепели 1960-х годов и, почувствовав кратковременную свободу слова, стали символами своего времени». (В.М. Акимов). Затем, в 70-х было «поколение отставших» (С. Довлатов, И. Бродский, В. Ерофеев, А. Битов, В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Токарева, С. Соколов, Д. Пригов и др.), уже работавшее в условиях «творческой несвободы», для которых, по словам Д. Пригова, было ругательным выражение: «Это можно печатать».
А далее – «перестройка». В литературу стремительно входит ещё одно яркое и многочисленное поколение писателей (В. Пелевин, Т. Толстая, Л. Улицкая, В. Сорокин, А. Слаповский, В. Тучков, О. Славникова, М. Палей и др.) Эта проза, возродив интерес к «маленькому человеку», к «униженным и оскорблённым», то есть, к мотивам, уходящим к традициям литературы XIX века, в отличие от неё, показала народный мир, как «чернуху» 80-90-х годов, как «социальный распад, принятый за бытовую норму. Эта проза, - пишет В. М. Акимов, - принесла ощущение явного неблагополучия социальной жизни».
Наконец, в конце девяностых годов – в начале нового века пришло другое поколение совсем молодых писателей (А. Уткин, А. Гостева, П. Крусанов, И. Стогов, О. Славникова, Е. Садур, Е. Долгопят, Е. Родов, Б. Ширянов и др.) Виктор Ерофеев говорит о них: «Молодое писатели – первое за всю историю России поколение свободных людей, без государственной и внутренней цензуры, распевающих себе под нос случайные рекламные песенки. Новая литература не верит в «счастливые» социальные изменения и моральный пафос, в отличие от либеральной литературы 1960-х годов. Ей надоели бесконечное разочарование в человеке и мире, анализ зла». «Укус ангела» П. Крусанова, «Бессмертный» О. Славниковой, «Мачо не плачут» И. Стогова и другие произведения, - добавляет В. М. Акимов, -предлагают читателю совершенно иной, двоящийся образ современной России.
Завершим эту маленькую прогулку по тропам современной отечественной литературы тем, с чего начали, со слов Е. Ямбурга: бессмысленно искать в молодой литературе «мейнстрим»: «Их разноголосица – самое убедительное и неопровержимое свидетельство тому, что истекшие десятилетия всё-таки не прошли даром. Сквозь скрип и скрежет искорёженной нашей немощью свободы, в которой они вырастали, всё более явно слышится музыка из текстов. На поле культуры вступают новые действующие лица и исполнители». Действительно, всё отчётливее слышны новые голоса и звуки. Пьесы Е. Гришковца, повести И. Кочергина и А. Бабченко, романы-манифесты С. Шаргунова и М. Свириденкова, новая «военная» проза Д. Гуцко и З. Прилепина, пронзительные рассказы А. Геласимова, Д. Новикова и Р. Сенчина – это примеры прозы, где ценность, смысл и сюжет составляют по выражению В. М. Акимова «протокольно задокументированную жизнь».
«Критики заговорили о некоем «новом реализме» как об особом художественном способе переживания действительности. Это переживание напряжённое, до боли, до надрыва. Верх реалистичности, верх освоения мира – в воспевании «внутреннего человека», в культивировании собственного субъективного взгляда. Сами молодые участники литературного процесса нового тысячелетия видят свою исключительность в абсолютном отсутствии рефлексии по отношению к прошлому». В.М. Акимов.
Молодой писатель М. Свириденков пишет, что в наступившем веке «большинство устало от виртуальности. Авангардом тоже теперь не удивишь. Надоело. Жить стало тяжелей и интересней. Реализм снова оказался востребованным».
«Придавленный к земле, смотрю вверх» - эта фраза из рассказа И. Кочергина «Волки» может стать символическим эпиграфом «Нового реализма».
Гумер Каримов
