Страсть поэта

Ирина Омежина: литературный дневник


Сила негативных эмоций подобна ураганному вихрю: подчас бывает настолько разрушительна, что губит всё вокруг. Примеров — масса: достаточно просто пробежать глазами сводку криминальных новостей. Но в редких исключениях (в случае с особенными людьми) сила эта, посредством невероятного душевного рывка, преображается в творческую энергию. Так осуществляется Переход
(«невероятная жуть»).


В книге В. Недошивина «Прогулки по Серебряному веку: Санкт-Петербург» приведена любопытная история, которая служит превосходной иллюстрацией вышесказанному.


Главными действующими лицами невымышленного рассказа выступили Ксана Богуславская (жена художника Ивана Пуни) и два поэта: безумно влюблённый в неё Велимир Хлебников и Бенедикт Лившиц (надо полагать, не менее влюблённый).


Всё началось с того, что Ксана, шутливо кокетничая с Лившицем, «нацепила» на него (строго-настрого запретив снимать) своё чёрное жабо. Польщённый вниманием красавицы, Лившиц гордо носил трофей под бешеные взгляды Хлебникова, пока однажды…


«…Лившиц невинно болтал с Ксаной, когда Хлебников вдруг схватил скоблилку художника (считайте, нож!) и, подбрасывая её на ладони, рванулся к Лившицу: «Я вас зарежу!..» Хорошо, что Бурлюк вовремя перехватил его руку…


…Хлебников, остановленный Бурлюком, в тот же миг кинулся к мольберту и схватился за кисти. Он запрыгал вокруг него в каком-то заклинательном танце, мешая краски и нанося их на полотно с такой силой, словно в руке его был резец. Когда в изнеможении упал на стул, ноздри его раздувались, он задыхался.


«Мы, — пишет Лившиц, — подошли к мольберту, как подходят к только что отпертой двери. На нас глядело лицо, довольно похожее на лицо Ксаны. Манерой письма портрет отдалённо напоминал… Ренуара. Забывая о технике… я видел перед собой, — заканчивает Лившиц, — ипостазированный образ хлебниковской страсти». То есть, говоря проще, с портрета Ксаны на всех глядела обнажённая «страсть поэта». Не дверь открытая — здесь было открыто сердце. И, словно догадавшись об этом, будто прикрывая душевную наготу свою, Хлебников, не дав никому опомниться, неожиданно густо-густо замазал холст чёрной краской».



Послесловие:
«Мы — новый род люд-лучей. Пришли озарить вселенную. Мы непобедимы…»
(из письма Хлебникова к Каменскому)



Другие статьи в литературном дневнике: