Из дневников и зап. кн. Л. Н. Толстого 1847-1910гг

Владимир Орлов3: литературный дневник

Часть-2. 1890г(продолжение).


***
Мое сознание жизни есть Бог, Бог есть сознание всей жизни. Для меня с моим ограниченным сознанием сознание всей жизни выражается любовью.
***
Опять о любви: любовь есть стремление сознавать другие существа как себя. Все существа сознают себя или включены в сознание чье-либо. Всё существующее сознается всемирным существом Б, как мое тело мною. Любовь есть стремление к тому, чтобы быть, как Бог, а не так, как сказал Иоанн, что Б есть люб. Мешает осуществлению стремление исключительное сознания себя. Путь к достижению стремления есть отрешение от себя — смерть личности и переход в всемирное сознание. Только проходя через всемирн сознание (через Бога), я могу сознавать других как себя.


***
Думал еще: Как грубо я ошибаюсь, вступая в разговоры о христианстве с православным, или говорю о христианст по случаю деятельности священников, монахов, синода и т. п. Православие и христианство имеют общего только название. Если церковники христиане, то я не христианин, и наоборот.


***
Еще думал: вопросы о загробной жизни. И отчего мы не знаем, что будет? Мы и теперь склонны пренебрегать этой жизнью для будущей, теперь, когда мы не знаем, что ж бы было, если б мы знали? — Откры нам, что будет с нами после смерти, нельзя было: если бы мы знали, что нас ждет дурное, было бы лишнее страдание; если б мы знали, что нас ждет прекрасное, мы б не жили здесь, а старались бы умереть. Только если бы мы знали, что там нет ничего, только тогда мы бы жили здесь хорошо. Оно почти так и есть. Скорее всего предполагать, что нет такой жизни, к мы бы нашими орудиями мысли и слова могли выразить.


***
Думаю всё о любви: о том, как нельзя проявлять нарочно любовь, как-то выпускать ее. Помилуй Бог проявлять ее так. Это выходит фарисейство


***
Думал еще: юродство, разумеется, неестественно; идеал: ровное отношение и полное равнодушие к похвале или осуждению людей; но мы в нашем мире (я по крайней мере) до такой степени привыкли жить ради одного тщеславия, — для славы людской, что, чтобы исправиться, надо умышленно приучать себя переносить осуждение людей.


***
Думал: православие есть не вера (религия), а отрицание всякой веры, есть заполнение сором того места, к должно бы принять веру.


***
Я часто говорил себе:Андрей Наумов если бы не жена, дети, я бы жил святой жизнью, я упрекал их в том, что они мешают мне, а ведь они моя цель, как говорят мужики. Во многом мы поступаем так: наделаем худого; худое это стоит перед нами, мешает нам, а мы говорим себе, что я хорош, я бы всё сделал хорошо, да вот передо мной пом. А помеха-то я сам.


***
1) Всё живое растет, тем только отличается от мертвого: то и с верованиями — пониманиями Христа. Одно мертвое неподвижное, это верование и понимание церкви.
2) Дело в том, что среди языческого мира родилось христианство, и началось взаимодействие одного на другое. Старое языческое отпечатывалось на христианстве, христианство накладывало свою печать на язычество. Живое молодое побеждало отживающее. Соединение того и другого происходило в разных степенях. Языческое всё более и более просветлялось христианским (или, сказать иначе, свет просвещал тьму), и такое движение идет до сих пор, и вдруг среди этого непрерывного движения, составляющего жизнь человечества, придумываются основани, по к можно признать известное состояние просветления истинным, вечным, окончательным. И закрепляется состояние, свойственное 3-му веку, и требуется, чтоб его после 15 веков признавали соответствующим. Но христианство именно в движении к идеалу, и потому то, что закреплялось и тем лишалось движения, тем самым и переставало быть христианским.
3) Всякое учение, составлявшее ступень для достижения следующей, могло быть христианск, но только не то, к92 93закреплялось как выражение вечной жизни; так же как жизнь христ могла быть всякая, только не та, которая] соединялась с властью и насиловала.
4) Главное несчастие церковного учения теперь в том, что они наивно уверены в том, что они христиане, тогда как они учением (закрепл догматов) и жизнью (насил) отреклись от христианства и всю историю христианства изучают только с той точки зрения, при к вырабатывается именно их суеверие. Всё же, что противоречит этому, отбрасывается названием ереси.


***
Думал: 1) Хр, в противность древним религиям внешнего закона, к никогда (хоть бы суб) не мог быть исполнен, дал образец совершенный, и приближение к нему, всегда возможное (в каком бы человек ни был положении), поставил целью.
2) Вера Христова вся в деле, а не в исповедании — исповедание делом.
3) Вред безумного церковного учения в том, что оно подрывает веру в разум. Если возможна Троица, то всё возможно.


***
Мы не можем ничего знать о том, что есть, а можем знать верно только о том, что должно быть. — Много знаний разных, но одно важнее и достовернее всех — знание того, как жить. И это-то знание пренебрегается и считается и неважным и недостоверным.


1891-1894гг.


***
Говоря с американцем, я сказал, что материальная жизнь есть только тень. Я сказал это на его слова о том, что если поразить известный центр мозговой, то изменится душа. Как же продолжить сравнение с тенью. А так: измененье положения той плоскости, на к отражается тень, не изменит предмета. Материальные изменения — это изменения отражающей поверхности. Сравнение можно продолжить в том, что когда мы говорим, что уничтожение животной жизни — смерть — есть уничтожение души, всё равно, что говорить, что когда в наших глазах уничтожает тень, уничтожает и предмет. Тогда как уничтожение жизни тела может быть признак усиления жизни, так же как уничтожение тени может быть признаком увеличения света — света с новой стороны.


***
Прекрасно говорит Шопенгауер: Новое редко бывает хорошо, п ч хорошее недолго остается новым.


***
Думал: 1) сон, полный сон без сновидений, это жизнь в другом, ином мире — другая, иная жизнь; память той, иной жизни исчезает; но нравственные последствия той жизни остаются. Таково отношение наше к предшествовавшей этой — жизни. Такова будет и следующая жизнь: памяти об этой не будет, но будут нравственные последствия ее, т. е. станешь настолько лучше. Это пришло в голову, но я не верю в это. И это слишком определенно.


***
Думал: 1) Когда человек умирает, то сознание отделяется от него и, как созревшее, отпавшее семя, ищет зацепиться за что, прижиться к чему-нибудь, к нужной ей почве, чтобы начать жить снова. Если бы зерно, засыхая и отпадая, чувствовало бы, оно чувствовало бы прекращение жизни. Разве не то же самое чувствует человек, умирая?


***
Мода умственная — восхвалять женщин, утверждать, что они не только равны по духовным способностям, но выше мужчин, очень скверная и вредная мода.
То, что женщины не должны быть ограничены ни в каких правах, то, что к женщине надо относиться так же, с тем же уважением и любовью, как и к мужчине, что она равна в правах с мужчиной, в этом не может быть никакого сомнения; но утверждать, что женщина в среднем одарена тою же духовной силою, как и мужчина, ожидать встретить в каждой женщине то же, что ожидаешь встретить в каждом мужчине, значит умышленно обманывать себя, и обманывать себя во вред женщине. Если мы будем ждать от женщины того, чего ждем от мужчины, то и будем требовать этого, а не встречая требуемого, будем раздражаться, будем приписывать злой воле то, что происходит от невозможности.
Так что признание женщин тем, чем они есть, более слабыми духовно существами, не есть жестокость к женщине; признание их равными есть жестокость. — Слабостью или меньшей силой духовною я называю меньшую покорность плоти духу, в особенности — главная черта женская — меньшую веру велениям разума.


1895-1899гг.


***


Жизнь истинная — в движении вперед, в улучшении себя и улучшении жизни мира через улучшение других людей. Всё, что не ведет к этому, не жизнь, тем более то, что препятствует этому.


***
Глядя на то, что делается во всех собраниях, на то, что делается на свете с условными приличиями и увеселениями, мне поразительно ясна стала, кажется, никогда еще не приходившая мне мысль, что кучей, толпой, собранием делается только зло. Добро делается только каждым отдельным человеком порознь.


***
Мое завещание приблизительно было бы такое. Пока я не написал другого, оно вполне такое.
1) Похоронить меня там, где я умру, на самом дешевом кладбище, если это в городе, и в самом дешевом гробу — как хоронят14 15нищих. Цветов, венков не класть, речей не говорить. Если можно, то без священника и отпеванья. Но если это неприятно тем, кто будет хоронить, то пускай похоронят и как обыкновенно с отпеванием, но как можно подешевле и попроще.
2) В газетах о смерти не печатать и некрологов не писать.
3) Бумаги мои все дать пересмотреть и разобрать моей жене, Черткову В. Г., Страхову, <и дочерям Тане и Маше> (что замарано, то замарал сам. Дочерям не надо этим заниматься), тем из этих лиц, к будут живы. Сыновей своих я исключа из этого поручения не п, ч я не любил их (я, слава Богу, в последнее время всё больше и больше любил их), и знаю, что они любят меня, но они не вполне знают мои мысли, не следили за их ходом и могут иметь свои особенные взгляды на вещи, вследствие кых они могут сохранить то, что не нужно сохранять, и отбросить то, что нужно сохранить. Дневники мои прежней холостой жизни, выбрав из них то, что стоит того, я прошу уничтожить, точно так же и в дневниках моей женатой жизни прошу уничтожить всё то, обнародован чего могло бы быть неприятно кому-нибудь. Чертков обещал мне еще при жизни моей сделать это. И при его незаслуженной мною большой любви ко мне и большой нравственной чуткости, я уверен, что он сделает это прекрасно. Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не п, ч я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь: жизнь моя была обычная дрянная, с мирской точки зрения, жизнь беспринципных молодых людей, но п, ч эти дневники, в к я записывал только то, что мучало меня сознанием греха, производят ложно одностороннее впечатление и представляют.....
А впрочем, пускай остаются мои дневник, как они есть. Из них видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей молодости, я все-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал хоть немного понимать и любить Его.
Из остальных бумаг моих прошу тех, кот займутся разбором их, печатать не всё, а то только, что может быть полезно людям.
Всё это пишу я не п, чбы приписывал большую или какую-либо важность моим бумагам, но п, ч15 16вперед знаю, что в первое время после моей смерти будут печатать мои сочинения и рассуждать о них и приписывать им важность. Если уже это так сделалось, то пускай мои писанья не будут служить во вред людям.
4) Право на издание моих сочинений прежних: десяти томов и азбуки прошу моих наследников передать обществу, т. е. отказаться от авторского права. Но только прошу об этом и никак не завещаю. Сделаете это — хорошо. Хорошо будет это и для вас, не сделаете — это ваше дело. Значит, вы не могли этого сделать. То, что сочинения мои продавались эти последние 10 лет, было самым тяжелым для меня делом в жизни.
5) Еще и главное прошу всех и близких и дальних не хвалить меня (я знаю, что это будут делать, п ч делали и при жизни самым нехорошим образом), а если уж хотят заниматься моими писаниями, то вникнуть в те места из них, в кот, я знаю, говорила через меня Божья сила, и воспользоваться ими для своей жизни. У меня были времена, когда я чувствовал, что становился проводником воли Божьей. Часто я был так нечист, так исполнен страстями личными, что свет этой истины затемнялся моей темнотой, но все-таки иногда эта истина проходила через меня, и это были счастливейшие минуты моей жизни. Дай Бог, чтобы прохожден их через меня не осквернило этих истин, чтобы люди, несмотря на тот мелкий нечистый характер, к они получи от меня, могли бы питаться ими.
В этом только значение моих писаний. И потому меня можно только бранить за них, а никак не хвалить. Вот и всё.


***
Один из главных соблазнов, едва ли не основной, это представление о том, что мир стоит, тогда как и мы и он, не переставая, движемся, течем.


***


Три есть средства облегчения положения рабочих и установления братства между людьми: а) не заставлять людей работать на себя, ни прямо, ни косвенно не требовать от них работы — не нуждаться в той работе, кот требует излишка труда: во всех предметах роскоши. 2) Самому делать для себя (и если можешь и для других) ту работу, к тяжела и неприятна и 3) собственно не средство, а последствие приложения второго: изучать законы природы и придумывать приемы для облегчения работы: машины, пар, электричество. Только тогда придумаешь настоящее и не придумаешь лишнего, когда будешь придумывать для облегчения своей — или, по крайней мере, лично испытанной работы.


***
Мы не можем, не должны знать будущего. Это незнание есть необходимое условие жизни. Полное знание исключало бы возможность жизни. Нет ни одного поступка в плотской жизни, кот бы не нес за собою бедственные для себя или для других последствия. Человек с своим незнанием будущего подобен человеку, кому бы завязали глаза и38 39заткнули уши для того, чтобы он не видел тех жертв, кот он невольно растаптывает каждым своим шагом, и не слышал их воплей. Неведение это уменьшается только в той мере, в кот деятельность человека переносится из области плотской в область духовную, в той мере, в кой человек живет не для достижения матерьяльных целей, а духовной — соединения своей воли с волей Бога.


***
Сказать я хочу то, что я не перестану курить до тех пор, пока мне не ясна будет та ошибка, грех, заблуждение, из к вытекает курение, пока я не откажусь от самого греха.


***
Несомненно, что люди, предающиеся ему, становятся лучше, так же как евангелики и др. лучше, чем были прежде. Но почему же я чувствую также отвращение к этому учению, почему Хр бранил фарисеев? А потому, что если бы у нас было неведение и православие только, то не б бы никакого сомнения, что православие добро есть. Но когда нам открыта истина в той высокой мере, в кот она открыта Хр, то как же не иметь отвращения к тому учению, к при свете учения Хр становит уже ложью.


***
Вспомнил, как часто я бывало спорил с религиозными догматиками: православн, евангел и др. Как это нелепо. Разве можно серьезно рассуждать с человеком, к утверждает, что верит в то, что есть только одно правильное воззрение на мир и на наше отношение к нему, то, кот выражено 1500 лет тому назад собранными Конст эпископами в Никее, — мировоззрение, по кот Бог — Троица, 1890 лет пославший сына в деву, чтобы искупить мир и т. д. — С такими людьми нельзя рассуждать, можно их менажировать, жалеть, пытаться излечить, но на них надо смотреть, как на душевно больных, а не спорить с ними.


***
Сущность учения Хр в том, чтобы человек узнал, кто он, чтобы он, как птица, не пользующаяся своими крыльями, бедствующая по зиме, понял, что он не смертное животное, зависящее от условий мира, а как птица, понявшая, что у нее есть крылья и поверившая в них, понял бы, что он, сам он, никогда не рождался и не умирал, а всегда есть и проходит в этом мире только одну из бесчисленных форм жизни для исполнения воли того, кто послал его в эту жизнь.


***
Понемногу умирающий (стареющийся) человек испытывает то, что должно бы испытывать прорастающее зерно, не перенесшее свое сознание из зерна в росток. Он чувствует, что убывает, но не сознает себя там, где прибывает — в другой жизни. Я начинаю испытывать это.
***



Одно из мучительнейших духовных страданий есть непонимание тебя людьми, когда чувствуешь себя безнадежно одиноким с своими мыслями. Утешение в том, что знаешь, что то самое, чего не понимают в тебе люди, понимает Бог.


***
Почему люди так страстно держатся семейного начала — произведения и воспитания детей? П ч для человека, не перенесшего свое сознание из отд сущест в Бога, это единственное кажущееся удовлетворительным объяснение смысла жизни. Смысл жизни открывается человеку, когда он признает собою свою божест сущность, заключенную в телесную оболочку. Смысл этот в том, что сущность эта, стремясь к своему освобождению, расширению области любви, совершает этим расширением дело Божи, состоящее в установлении Ц Б на земле.


***
Искусство есть микроскоп, кот наводит художник на тайны своей души и показывает эти общие всем тайны людям.


***
Кто живет вполне духовной жизнью, тому жизнь здесь становится так не интересна и тяжела, что легко расставаться с нею.


***



Другие статьи в литературном дневнике: