Н. А. Добролюбов Нечто о дидактизме в повестях..и романах. Известен анекдот о живописце, который хотел нарисовать льва, но выводил собаку и наконец, в отчаянии от неудачных усилий, решился поправить дело, подписавши под своей собакой: «Это не собака, а лев». Недавно один из беллетристов набросал несколько картин природы и умилительных мыслей о приятностях сельской жизни и приписал на последней странице: «В этом рассказе я хотел доказать следующую мысль...» и т. д… Другого беллетрист, представивши нам полную картину жизни человека от детства до заката, в заключение тоже написал две красноречивых страницы о значении характера, им изображенного, и о том, откуда они берутся и как образуются. … Мы нашли ключ к разгадке. Умные люди пустили в ход истину, что в основание литературного произведения должна быть положена идея, что оно не может довольствоваться одной внешней занимательностью, а должно иметь внутреннее значение. Беллетристы сообразили, что если до сих пор творения их походили на сказки, то теперь нужно постараться приблизить их к басням. В баснях всегда есть нравоучение. И в повести не мешает приставить его в назидание читателя. Действительно ли нравственные сентенции в повести возвышают искусство и придают произведению серьезное значение и можно ли смешивать роман с проповедью на том основании, что цель искусства — служение жизни? Что мы хотим себе почерпнуть в повести? Неужели назидание? Неужели правильный взгляд на жизнь и нравственные теории? В повести мы ищем наслаждения для чувства, и ценим ее как предмет для размышления… Повесть может просто доставить мне отдых, и в это заслуга автора. Но для многих изящная литература служит не одним развлечением, а предметом серьезных занятий. Эти люди нуждаются в том, чтобы она представила им другую жизнь, нежели какую представляет им окружающая их действительность. Здесь им все так надоело, кажется скучным и пошлым, тянется однообразно, поражает вялостью и бесцветностью. Эти люди берутся за книгу как за лекарство от томящей их скуки однообразия; они хотят забыться на минуту, хотят перенестись в другую жизнь, где все им ново. Не смейтесь над этим классом читателей, не думайте, что им можно предоставить сказки о бабе Яге. Это большею частью люди с умными и благородными стремлениями, но нисколько или весьма мало развитые, затертые в задние ряды, измельчавшие среди мелких интересов общества, в котором они живут, опустившиеся в болото. Для них литература делает все, что может… Для человека, забитого жизнью, литература может составить особенный мир, в котором он будет находить и людей, сочувствующих себе, понимающих его стремления, людей, простирающих ему руку помощи, людей, которым даже он может показать дорогу. Здесь найдет и друзей и врагов, выведенных на свежую воду,-- и тем, может быть, облегчит горе и досаду, накипевшие в груди его… Жизнь, не изведанная, но знакомая, подействует благодетельно на его развитие, разбудит в душе благородные инстинкты, расширит взгляды, придаст новые силы для деятельности честной и полезной. … Фразы не могут исправить общество… И если можно чего-нибудь требовать от литературы, — чтобы произведения ее вызывали на размышления. Вот когда достигнет она своего идеала. Когда ее произведения не будут праздными порождениями прихотливой фантазии, не будут теряться в ненужных описаниях платьев и чепцов, не будут нуждаться в заключении, которое покажет, к чему вел автор речь; когда, прочитавши их, будет задумываться серьезно и долго и со вниманием начнет всматриваться в жизнь свою; когда никто после чтения повести не будет иметь возможности ограничиться отзывом известного любителя литературы: «Славно пишет, канашка! бойкое перо!»… Вот когда будет делать свое дело литература. Заставьте же нас думать. Соберите в рассказе, как в фокусе, все частные явления, мелкие черты, осветите их общей идеей, чтобы она сквозила в каждом слове, в каждом движении характера, в каждой строчке описания; но бойтесь являться учителем, бойтесь высказывать нам, что вы хотите таких-то и таких-то совершенств и намерены казнить такие-то пороки. Не внушайте нам мыслей повестями, не обращайтесь к нам с разглагольствованиями, скройте совсем, если можете, свою личность за своих героев и старайтесь только, чтобы впечатление вашего рассказа было глубже, полнее, продолжительнее. А для этого — больше действия, больше жизни, драматизма,-- меньше лирического и ничего ораторского!.. Читатели сумеют познать доброе и лукавое, а тем, кто не познает, пусть лучше расскажет критика… А то расскажут историйку, да и скажут: вот, дескать, из этого научитесь, что воровать не должно, нужно слушаться старших, или что всякое звание почетно на своем месте… Господь с вами, гг. писатели! Мы вас покорнейше благодарим, только, пожалуйста, избавьте нас от подобных истин: мы так давно их знаем, что они совсем опошлели для нас… P.S. Интересно, что будет, если написать льва, а приписать — это собака? ;-) © Copyright: Женя Портер, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
