Можно прожить жизнь и не понять, что любовь и быт - антагонисты.
Нельзя примерять на любовь стоптанные тапочки и рядить её в старенькие треники.
Кто ответит, почему любовь чистая и небесная обязательно разбивается вдребезги, как мыльная чашка, выскользнувшая из рук?
Всё просто: человеки устают.
Устают держать планку, летать между звёзд, гулять по радуге, устают соответствовать.
Человечку хочется чаю с баранкой, хочется чтобы растёрли его на ночь цветочным одеколоном, и наутро гриппа как не бывало, хочется шерстяных носков домашней вязки и герань на окошке.
И поэтому рано-рано, когда город ещё не проснулся, а дома сонно потягиваются на туманных простынях, чело и век выходят из подъезда, пропахшего нафталином и щами, открывают в утро клетку общего сердца, шепчут покаянно:
- Лети, любовь. Устали мы. Трудно с тобой.
И любовь не сразу, но улетает. Покружит, покружит, а потом теряется в беспокойной стае воробьиных нот.
Бывает, возвращается не раз, садится на родное окошко, клювиком робко стучит в стекло. Но чья-то сердитая тень плотно задвигает шторы:
- У нас все дома. Не ждём никакой любви. Кыш отсюда, безответная.
"Привычка свыше нам дана, замена счастию она". (С)
Но отчего потом так много плачется? Чего так жаль, и почему кажется, что уже никогда ничего не будет, кроме утра, тумана, киоска на углу и пустого колеса обозрения в городском парке?
Обозревать нечего. Все улетели танцевать на Венском балу.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
