Набор с машинописного текста последний соблазн 3,
утвердила 25 главу Игрок или .... к публикации в альманахе ПИСАТЕЛЬ ГОДА.
ПЕРЕЧИТАТЬ тексты, есть опечатки текстового сканера. рекомендуемый Последний соблазн1 сыроват для печати. продолжаем набор.
ПОСЛЕДНИЙ СОБЛАЗН 3
УТРО 27-го...
Я все еще думаю о том, что в невском колодце мы не видели неба: два-три кустиковых прута, песочница, деревце чахленькое, древняя радужных цветов лавочка с выбитой доской и удобной спинкой и скругленным подголовником, затейливая светская беседа... которой тоже не было. Я ушла раньше, но мы любили выкурить сигарету-другую в ближайшем дворике...
Августа конец...
и вновь Нью-Йорк
Мы выбрали отель - за городом, дабы не утомлять себя житейскими заботами. Мужу не совсем удобно: далековато, но меня работа (его!) не беспокоит. Я и здесь отключаю телефон, а если он остается в сити, то предупреждает портье, когда я возвращаюсь с прогулки несказанно радуюсь... Суетность перемен уже раздражает, непривычно быть терпимой. Меня оставили в покое на недельку.
Несколько дней я счастлива и свободна - как птица! Я вновь чувствую себя в роли "ночной птицы вдохновений". И Вы уже догадались: я перечитываю Ваши письма, не вознагражденные в свое время ответом. И... так! Досточтимый Сударь!..
25/01-1990г.
Мадам,
ежели Вы действительно существуете ( самым заурядным образом, Сударь), а не являетесь своеобычным Петербургским фантомом (зимним - особенно)* /* - скобочки Ваши, конечно. На моей старой "Москве" выбор не богат, но Вы узнаете себя/, тогда получите мой ВЫСТРЕЛ и непременно ответите /именно: ОТВЕТИТЕ! А Вы прозорливы... прежде я не заметила этого нюанса/ на него* (*умоляю - не туфлей! (ред.), чтобы (дабы!) я знал, в самом ли деле существуют улицы с воздушными наименованиями..... (проспект Возлюбленных Вас устроит? Сударь, не лучше ли звучит - именами? Простите за вторжение в оригинал Вашего письма - я не даю Вам слова промолвить... Характер у меня прескверный, а Вы думали, что...(............
На Кавказ я прибыл (к месту своего назначения) только 19 января и тут же превратился в литературного редактора некоей престижной газеты ("С.К."). Но это факт неинтересный...
Что я могла отписать тогда - что? Что меня радует Ваша карьера на сумасшедшем поприще и таком мучительном расстоянии. Я не расставалась с Блоком даже в метро... НЕВОЗМОЖНОЕ было - чего ж еще-то желать? А Ваш "Выстрел", "Агония", "Смутное впечатление" - могу перечислить весь Ваш архив, аккуратно мною подшитый, все, Вами написанное и частично изданное во ИМЯ моё... но (парадокс или загадка?!) мы еще не были знакомы. А Ваш ВЫСТРЕЛ настиг-таки меня, пронзив траурную весну... У Вас единственный дар - угадывать, предвосхищать меня земную, это тоже факт.
- Знаете, я с поручиком пошел во второй раз на "Огненного Ангела" - и что из этого получилось?! Спектакль перенесли на 14 февраля, а давали Доницетти (смейтесь!) "Л ю ч и я де Ламмермур"... Ну, сознайтесь, это Вы подстроили. Я очень смеялся.
- Мне было грустно - я знала, что Вы попытаетесь искать меня повторением - та же галерка в Мариинском, проникновение без билета, - с Вами уже здороваются гардеробщики: господин театральный критик, - не так ли? Но следовало ли мне предостерегать Вас, если Вы рассмеялись в лицо тоске, охватившей Вас? С пятого яруса немудрено видеть меня на сцене... Я успокоилась за Вас. Спасибо.
- Мадам, копаясь в старых бумагах, я отыскал две безделицы мая 1978 года и решил позабавить Вас ими. Кстати, не обращайте внимания, что в сонетах сих не 14 строк, такое тоже допускается...
- Я твердила эти строки... сейчас цитирую начало по памяти (их нет в конверте):
"Я все оставил в прошлом, позабыв,
"
И... позабыла. И я не взвыла от горького блаженства, от слез, мгновенно проступив: "В моей душе другим не будет места, и каменел, надгробием застыв..." (кавычки уже неуместны). Перевирая Ваш сонет, я - вдруг - нашла такую прыть: уйти, забыться и забыть, - что Вы и не подозревали о предыдущем скоротечном браке-разводе. Мои безделицы достойны Ваших, не правда ли, забавные жестокие игры? И таковым бывает женское молчание...
- После Вашего отъезда я так ни разу и не заглянул на Шпалерную, не смог, не успел. А тот экзамен, отложенный с 3 января, сдал на отлично (а Вы сомневались?).
Итак, я с нетерпением жду от Вас письма и прозаического приложения к нему, обещанное Вами.
Ваш покорный слуга, Виллиам
P.S. Вы не забыли мазурка за мной?!
- Сударь, позвольте, не много ли обещаний Вы изволите приписывать мне? Неудивительно, что я промолчала на этот вольный сюжет с туфлей... бесспорно, я имею некоторую склонность и навыки к подобным жестам, но не с Вами, - кто же мог Вам рассказать об этом? Возмутительно. В своем молчании я терпела поражение за поражением, словно кто-то невидимый, но очень близкий, от письма к письму выдавал меня... Нам снились похожие сны, сударь... и пишем мы, как это выходит, в одном ритме, в одной стихии...
***
без даты, а жаль.
Музыканты уже давно раскрыли ноты и прикоснулись к инструментам, запаздывает (или прячется - как мальчишка) безумный седой дирижер с дикой седой шевелюрой, паркет натерт с утра, я пересекаю огромный пустынный зал /а мне по душе - зала, как в былые времена/ и подхожу к Вам, мы теряем (внезапно) вес, движения наши замедлены и согласны, пространство необъятного зала суживается до пространства некоей кухни, где не уместиться ни музыкантам, но привольно - музыке; наряды и пространства чередуются, майское солнце улыбается обилию наших одеяний, порою мешающих свободному полету, веселье охватывает и нас, смех несет нас в вышние области, где властвует сон, и последнее - огромное и долгое - движение танца ведет нас к покою, только на невидимых клавишах вздрагивают пальцы и мелодия оставляет крохотное место для слов - Благодарю Вас
- Да, здесь неуместны ни даты, ни точки, ни имена. Для подобного танца нет нужды представляться - опасно. И Вы знали об этом, да?! Легкий полуреверанс и я исчезла по-английски, лишь в глубине темного петербургского коридора сверкнули переливы декольте или взгляд вседозволенности (а мне казалось, что я была осторожней). Из последнего следует, что мадам не всегда права, но всегда уверена в себе. Что же? - если вернуться в истоки сна-послания, то еще тогда, не обменявшись приветствием (?) и не простившись (я помню поспешное бегство с многолюдной кухни - не выкурив сигарет - в первую нашу встречу), я уже дала повод к танцу? - Оставим досужие домыслы, читаю третье послание, тоже без даты, но это все еще зима 1990.
последний соблазн 4
***
Я обрадую Вас - в монотонности моего существования нет ничего плохого, я отнюдь не подвержен тоске и унынию, - последнее только необходимое душевное состояние для начала (или продолжения) творческого процесса, не даром же самое мое удавшееся произведение называется Меланхолия. Я меланхолик - только за письменным столом, а в обратном Вы имели возможность убедиться.
Ах, сударыня, не беспокойтесь (беспокойтесь!), у меня действительно все в порядке, я радуюсь жизни - каждому Вашему письму, заряжающему меня некоей энергией, которую мне нравится истолковывать... Движение не заканчивается - я спешу за Вами, догоняю Вас, но - ИГРА не должна прекратиться - и движение, поэтому настигнуть не удается, хотя и у меня ритм Проспекта; тем более в Танце возможны прикосновения и даже (О, Боже!) объятья, и возможно шептать на ухо нелепости и вздор, не опасаясь быть превратно истолкованным, Танец списывает все - и вольностям придавая ароматный привкус невинности.
Поэтому я должен оскорбиться, услышав, что Вы, якобы, не сумели скрасить мое существование на Кавказе. То есть как не сумели?! Я почти физически иногда ощущаю Ваше присутствие в опасной близости и мечтаю, чтобы обстоятельства в мае были благосклонны к нам. Хотя почему только в Санкт-Петербурге? Я получил письмо от своего друга, который ждет момента, чтобы кинуть клич и зазвать меня на пару деньков в столицу. В самом начале второй недели мая я, вероятно, смог бы туда примчаться, но только при условии, что Вы будете там, а не в Санкт-Петербурге. Подумайте и все-таки напишите... Я бы не отказался и от встречи в Москве, предвосхищающей (допустим) встречу в Санкт-Петербурге.
Благодарю Вас, Мадам, и прошу о еще одном танце...
- Друг мой, что мне оставалось делать? Я маялась без сна, злилась... и Вы понимали меня - принимали такой, как Я есть. Безмолвие породило СОН, где снится поцелуй смятением Шопена, в мазурке легких па взлетают кружева... мне снился поцелуй, где я равна вселенной. Я часто бываю в Вашей вселенной. Взаимопроникновение в сны, в душу, когда своя-то душа на семи замках... Именно так возникли эти строки, и не скрою я беспокоилась о Вас и, была права... Вы нашли эти строки под моим псевдонимом, - не в письме к Вам. Думалось: "Ага, мадам стишок тиснула и молчок, а мы ей "Фаталитет" иль "Старую пьесу", где задолго до встречи в мире реальном, не грез, живут "губы, верящие в неизбежность поцелуя". Неистовое желание (Ваше) поцелуя будет жить и после нас - носителей слов и снов. Записанное сбывается, - мы не договорили в тот вечер. Так и случилось, но позже... Сбывается всегда, - подтверждено фатальностью нашего выбора.
***
В некоей монотонности и безысходности существования Вашего покорного слуги случаются фейерверки, непредсказанные и трудновообразимые. Разглядывать их сплошное удовольствие, увы, недолгое. Я завидую Вашему ритму или пульсу и задерживаю время (или дыхание), которое несущественно, ибо припоминается все та же ночь без сна - иллюстрация бесконечности, причем каждый раз придумывается разная концовка - последнее чересчур условно (концовка - у бесконечности...) - скорее, продолжение: вальс, перерастающий в фугу, бег - о, неисчислимые пешие петербургские пространства.
Знаете, что может быть бесконечнее бессонной ночи? Отгадка (в стиле моей же срединной прозы): любовное безрассудство.
На этом можно было бы и остановиться, свернув лист, расставив предварительно там и сям следы троеточий, знаков умолчаний, лукаво принимаемых или снисходительно отвергаемых. Но сие игра, коей не чужд ни я, ни Вы, Мадам.
Сегодня 11 марта - как раз два месяца назад мы Вас проводили так рано, до сих пор обидно, хотя доза (дурацкое слово) была Вами отмерена умышленно и Вы правы (женщина обречена быть правой, как приятно мужчине с этим соглашаться...). Доза наркотика. Или лекарства. Или (!) яда? Впрочем, это все одно и тоже.
Я намерен каждый раз Вам напоминать, что появлюсь в С-Пб. в первую неделю мая и буду до середины июня, а Вы непременно должны заранее меня предупредить, когда окажетесь сами на ул.Шпалерной в доме угрожающе-живых масок или (?!) где-то еще. Мне приятно будет оказаться пред Вашим портретом, но хотелось бы узреть оригинал.
В.
***
Я обессилена открывшейся бездной, спешу укрыться от зеркал, отстраниться от себя, от мыслей нахлынувших от Вас. Точка. Боюсь, что бокал виски не поможет забыть указанную дату, а по сему глоток экзотического ликера и сигарету на сон грядущий. Бай-бай.
Остывающий полдень...
Еще есть несколько часов уединения... Сказать, что каюсь в содеянном поздно. Вы... напрасно Вы не были настойчивей... так чувствовать все, что происходит со мной и не быть настойчивым - непостижимо! 11 марта я играючи вступила в самый ветренный брак, лишь усугубивший и так шаткое мое положение. Стоит ли поминать негодяев, друг мой? Лучше я напомню Вам Ваши происки.
***
Доброый вечер, Мадам!
Только получил 2 письма о Вас, которые прочитал в правильном порядке, чему рад весьма, ибо иначе дал бы Вам повод к неудовольствию. Мне очень мешает писать сознание факта - мои письма теряются, не доходят...
Итак, пишу Вам не на фоне выстрелов и диких криков горцев, а - слушая вальсы Шопена (и мазурки), хотя следует не слушать, а танцевать. Но что мои письма - как не танец (пера...)? Здесь и в самом деле спокойно и служба моя протекает мирно, жизнь - размеренно: необходимый контраст для людей эмоциональных. Никуда практически не хожу, даже не сделал по приезде всех визитов. Знакомые обижаются.
К Вам я сделал больше визитов, нежели Вы можете предположить, это было приятно и не только мне... Представляете? (какая наглость с моей стороны...) Я посылаю одну свою старую вещицу,повествующую о делах минвших, сыгравших замечательную роль в судьбе Вашего покорного: я как мог зашифровал реальность и поэтому вымысел так несовершенен. Все Ваше я получил, не удивляйтесь, читаю и перечитываю... только литературный редактор спит на работе и...
Если не спать всю ночь, можно "слегка" представить вечность - слегка, но это может испугать, - бессонная ночь может очень долго продолжаться. Вам не кажется, что мы все еще не заснули с той самой ночи... Сейчас я очень хорошо Вас вижу, сидящей на моей кровати и пишущей, только на впадине живота греется мой кот, бросая на меня горящий ненавистью взгляд. На секунду мы откладываем перья и танец продолжается (и не кончается объятие)... Так явно представляя это, я очень рискую далеко зайти... сие далеко идущий умысел - предупредить Вашу же туфельку. описание танца отправляется в догонку - на открытке и не смейте упрекать меня в бестыжии - это черта Поэта... Поищите в чебе н е ч т о такое и поймете, какая чудная свободная черта, объясняющая многое... И не примите за вздорошалевшего от службы, сосланного на Кавказ, сие обдуманное.
Я прерываюсь на самом интересном месте, сгорая от нетерпения продолжить...
Цалую Вас (в ночной темноте)
Ваш Виллиам
18.03.90
P.S. Спасибо за "Деву"
P.P.S. все-таки не молчите
- Мраморной кошке были приятны Ваши слова, а дева оставалась недотрогой - довольно холодный образ не стоил благодарности пылкого поэта... Я искала это "нечто", но наткнулась на мысль о разводе. Считайте себя виновником торжества. Интересно,имея широкий круг общих знакомых, не припомните ли господина N.? Он обычно негодовал от одного Вашего витиеватого росчерка на конверте. А я в отместку обзавелась тонким пером и антикварной чернильницей, но мой почерк ужасен до слез друзей, читавших рукописи... Может быть поэтому я не писала вам и сейчас строчу все на машинке.
Вы можете решить, что я сожалею - сокрушаюсь о не содеянном.
- О не верьте девам беспечным, - бормотал сумасшедший скульптор во сне (помните сюжет?)... Вы понимаете меня? Неизбежно растущее расстояние меж нами зияет преступно манящей западней и... дай нам Бог не осознавать своего одиночества... это необходимое условие для пишущих. Я могу и буду менять свои союзы до конца дней, но с Вами так поступать не могу. Нельзя!
Умоляю! Забудьте роскошь моих волос, рассыпавшихся Вам в лицо, когда Вы подавали мне шубу после спектакля (даже металлические заколки не выдержали Вашего напора!)... Вы так долго их искали - предварительно ловко удержав на вороте и наслаждаясь мнимым поиском... (а я так долго помню это)... Вы желали обмануть зеркала? Получилось так - не иначе. Мне пришло на ум - поблагодарить Вас за чудесную программу питерского пребывания, что сложилось так нежданно...
***
Как ни странно, но здесь только три дня весны. Ветерки легкомысленны - впору сочинять романсы или посвящения в альбомы и перелетать с бала на бал...
Меня здесь почти уже нет. Магический поезд пожирает пространство и я тешу себя надеждой, что наша встреча будет случайной...
Мадам, постарайтесь, чтобы в день (вечер?) нашей встречи в Москве шел дождь. А вечер (ночь?) встречи в С-Пб. было ясно и безоблачно.
Мадам, я твердо настроился заехать к Вам, но в крайнем случае - об этом сообщу по телефону (Вашему домашнему). Все произойдет. Даже если мы не сумеем заранее распланировать.
...если небо будет ко мне благосклонно, я привезу новый свой опус "La chanson d*Amour", если не успею дописать, то...
Целую Вас,
Виллиам
31 марта 1990г.
- Песнь любви - чудесный подарок и какая жалость, что архив не со мной... Перечитывая, беспечно оформляла развод, но Вы снова были в ссылке, а жаль. Полагаю, Вы были с ним знакомы в прежней жизни - до меня. Я отвлекаюсь, а времени не так много. С ближайшей оказией переправлю письма в Союз...
8
В КОНЕЦ РОМАНА:
РЕБЕНОК, родившийся в день нашего знакомства - воплощения мечты - встречи творения - литературного вдохновения с ТВОРЦОМ - АВТОРОМ, предельно точно описавшем внешность идеала женщины, волнующей тайные фантазии мужчины - не поэта, - предвосхищения - похищения из мира реального - моей жизни - иллюзии реальности, запутавшем мои мысли чувства и желания в мире своих фантазий... Милый друг, я заблудилась... Увы, не Вы выпутали меня из сетей Вашего вдохновения и творчества к жизни понятной и земной... Бесконечно милый и далекий... могла ли я не любить Вас? Вы отравили меня сонетами, никто не смог преодолеть планку, переплюнуть высоту Вашего слога, увлекшего меня в творческие бессонницы, напрочь перекроившие мою будничную восприимчивость музыки. Да, собратья по перу встречались часто - лишь дополняя Вас. Сумрачный лес нашей зрелости... Я забыла грусть, живу сейчас, каждое мгновение, я не хочу остановиться на любом слоге, "ибо мы смертны"... Нельзя, остановить себя нельзя. Я хочу законченности фразы, логического завершения шахматной задачи - выигрышем, творческого вымысла - воплощением слова в реальность. Прочь иллюзий бегу. Могу ответить на Ваше упорное молчание: Твои слова имеют силу, Мои слова внушают злость, Не торопитесь у могилы милой сломать подаренную трость... Так вот, прерывая отступление, вернемся к новорожденному чаду, которому дано право разгадать причину отцовской нелюбви к его матери покойной... Как давно это было, а всю жизнь казалось, что мы не расставались ни на миг, Сударь.
Другие статьи в литературном дневнике:
