Он: голубая ветровка из прорезиненной ткани; узкие синие джинсы; чёрные замшевые кроссовки с многочисленными накладками. Я: тёмно-коричневое худи с капюшоном; мягкие хлопчатобумажные штаны, а-la «track-suit trouser», кеды и мониторные наушники. Стоим в зале супермаркета «Вега» у витрины с бытовой химией. По близости – ни души. Он кладёт в тележку стиральный порошок – 3 кг, средство для мытья посуды, хочет взять железную губку и не может. Оглядывается. Я, издевательски улыбаясь, покачивая головою в такт музыке, тяну его за рукав. Мне хочется танцевать или обратить на себя внимание. Длинная чёлка скачет на лбу, синие веки полуприкрыты, и без того едва видимое родимое пятнышко на виске ещё более сузилось, зажатое двумя лучеобразными морщинками радости. Оставив тележку, идёт прямо на меня: желает стиснуть в объятиях. Убрав за спину руки, следя за ним из-под прикрытых ресниц, я отступаю, неуловимая как птица Феникс. Но отходить некуда, позади стеллаж со скрабами и лосьонами. Обняв, целует меня, отводит чёлку, упавшую на глаза, и вновь целует – живую, чувствующую, таящую в себе что-то… Ах, если б знал он, что всякий коснувшийся нежных губ женщины, тем самым бросается под каблук!
Идём в продуктовый отдел, держась за руки. Украдкой разглядывает меня. Мой задумчивый профиль плывёт на фоне отвратительных колбас и консервов, широкозадая уборщица скрывается за моим мерно покачивающимся плечиком, шнурки капюшона прыгают на не кормившей груди. Спрашиваю:
- Будем мусаку?
- Будем.
Гляжу испытующе; знаю – он не охотник до моих кулинарных экспериментов и, соглашаясь сейчас, он всего лишь пытается не испортить момента. Равнодушно кладём в тележку муку, фарш, взвешиваем баклажаны…
Путь к дому лежит через рощу, что у вокзала. Вечер, полпятого, скоро стемнеет. -1, а может быть -5. Реденький снег ложится на тёмно-бурую жижицу из прошлогодней листвы; долго не тает. Наполняются светом окна пятиэтажек за рощей и на их фоне стволы деревьев становятся угольно-чёрными, синее небо всё тускнеет, а в гаражах – лай собак…
Идём узкой тропой, желая сберечься от грязи, но обувь и низа пакетов с покупками уже перепачканы. Так что бережёмся скорей в силу привычки. Ступать по листве мягко, скользить в грязи весело. Молчим, не нарушая счастья. О чём говорить влюблённым?
Любые разговоры на тему заставляют иметь собственное мнение, рождают споры и склоки. Радость любви в том, чтобы просто быть вместе, помогать, ничего за это не требуя, и никого не упрекая. Заведи я теперь, когда нам так приятно тащить друг друга из грязи, разговор о какой-нибудь из своих подруг, о шмотках, о своём папе, и всё это волшебство тотчас превратилось бы в фарс… Но пусть не надеется на тихую жизнь: всё это будет позже.
