277 Франкфуртская школа. Диалектика ПросвещенияЛиберализм (нацизм, социализм) - политическая сфера, Всё это - дьявольское в жизни современного человека. Франкуфуртская школа, колыбель фрейдомарксизма возникла на базе Франкфуртского университета при посредничестве двух профессоров - М. Хоркхаймера и Т. Адорно. "Опредмечивающее мышление, точно так же как и больное, содержит в себе произвол самой вещи, совершенно чуждой, субъективной цели, оно предает забвению саму вещь и именно тем самым уже учиняет то насилие, которое совершается над ней в практике. Безоговорочный рационализм цивилизованного человечества, достигающий своей кульминации в фашизме, представляет собой специальный случай параноидального бреда, обесчеловечивающего природу и, в конечном счёте, сами народы" Далее эту логику развивает и подводит к итогу ученик Хоркхаймера и Адорно - Герберт Маркузе. Выход из тупика "неудавшейся цивилизации" Маркузе видит в объединении идей Маркса и Фрейда, то есть во фрейдомарксизме. Без сексуальной революции невозможна революция сексуальная - твердит Маркузе. Далее его мысль подхватывают уже Делёз и Гваттари и строят в "Анти-Эдипе" совсем уже безумные теории, теории из которых слагается наша нынешняя данность.
Написанная Максом Хоркхаймером и Теодором В. Адорно книга представляет собой важнейший текст критической теории, являясь одновременно классическим произведением философии 20-го века. С необычайной остротой авторы освещают обратную сторону технического и социального прогресса: подчиняя себе природу, человек не становился свободнее, напротив, он все более и более попадал в зависимость от идеалов, которые навязывала ему его собственная программа. Книга повествует о диалектике просвещения, то есть об истории цивилизации в движении и о парадоксах, с которыми она сталкивалась. Центральным мотивом, проходящим через всю книгу, становится парадоксальный тезис авторов: «уже миф есть Просвещение, и Просвещение превращается, обратным ходом, в мифологию». История европейской цивилизации, считают авторы, начинается вместе со странствиями Одиссея. Для нашего столетия этот миф оказался одним из ключевых. Стоит ли напоминать о литературных вариациях на эту тему - от Джойса до Бланшо? Но Хоркхаймера и Адорно "Одиссея" привлекает именно как переломный, осевой для европейской культуры момент. Корабль Одиссея двигался не из Трои в Итаку, а из мифа в историю. Именно образ неустрашимого мореплавателя и циничного практика (Гомер, кстати, называет своего героя махинатором, хотя в тогдашнем греческом слово имело более благородное значение, чем в современном русском) знаменует для Хоркхаймера и Адорно победу просвещения над мифом и переход мифологии в историю. Миф пассивен по отношению к природе, тогда как пафос Просвещения связан не столько с познанием, сколько с подчинением, завоеванием, накоплением. Авторы подчеркивают, что Одиссей вернулся бы на родину довольно богатым человеком, если бы не противостояние сил мифа, не гнев Посейдона. Бог потому и гневался, что время его власти заканчивалось. Человек, точнее, не просто человек, а буржуа (это для Адорно и Хоркхаймера понятие скорее культурологическое, нежели экономическое) подчинял себе природу. Так, Одиссей побеждает сирен и циклопа, причем не силой, как сделал бы герой мифа, не в открытом бою, а хитростью, как надлежит человеку Просвещения. Впрочем, "эпос умалчивает о том, что сталось с сиренами после того, как скрылся из виду корабль" (с. 80). Следующий экскурс Хоркхаймера и Адорно в историю культуры связан с творчеством маркиза де Сада. Оценка, которую они ему дают, также далека от привычной. Сад всегда воспринимался как бунтарь, разрушитель обывательской морали, он, как известно, изрядную часть жизни провел в тюрьме. Но для авторов книги он является выразителем буржуазного идеала. Его сплоченные отряды развратников, точно выполняющие свою работу, функционируют как слаженный механизм. Это начало последнего этапа Просвещения, когда идеал - машина реализуется на практике, причем не в том смысле, что люди строят совершенные механизмы, а в том, что они сами превращаются в эти механизмы. Важно не содержание действий героев Сада, а форма, то, как они действуют. Именно они оказываются первыми в европейской истории людьми, превратившимися в детали некоего механизма. Отсюда уже не сложно перейти к возникновению государства, которое функционирует как такой механизм, причем направлен он, в полном соответствии с пафосом Просвещения, на захват, подчинение и уничтожение того, что нельзя захватить. Оправданными оказываются любые действия, вплоть до массового террора, лишь бы они шли на пользу механизму как целому. Стоит отметить, что речь идет не о реальной пользе, а об убежденности в ее наличии. Формированию такой убежденности служит пропаганда во всех ее видах, важнейшее из достижений Просвещения. Парадоксально положение диктатора в подобном государстве. С одной стороны, он занимает место окончательно изгнанных, темных и божественных сил мифологии. Но при этом, с другой стороны, он с необходимостью должен быть таким же примитивным или даже более примитивным, чем те, кто ему подчинен. Механизм не терпит выдающихся частей. Такова не особенно привлекательная картина европейской истории в представлении Хоркхаймера и Адорно. Авторы едва ли стали бы переиздавать книгу после победы над Германией, если бы их выводы касались только фашистских режимов. Пропаганда на всех уровнях, от речей президента до рекламы Кока-колы, по форме аналогична и в тоталитарных, и в демократических странах. Связано это, по мнению авторов, именно с направленностью европейского Просвещения. Тенденция к унификации людей проявляется не только в организациях типа гитлерюгенда, но и в массовой культуре, от кино до эстрады. То, что массовая культура как феномен существует, связано, конечно, с коммерцией (накопительство - во всех его видах - основная черта Просвещения), но то, что она существует именно в такой форме, связано с направлением истории цивилизации. Часть проблем рассматривается в "Философских фрагментах", набросках, непосредственно примыкающих к основному тексту. Именно с машиноподобным идеалом Просвещения связаны штампованность и примитивизм явлений массовой культуры. Анализ проблем, связанных с достижениями массовой культуры, и должен, по моему мнению, привлечь внимание русской читающей публики. Мы столкнулись с ними в последние годы, и, похоже, для многих это было полной неожиданностью. Довлатов, если помните, описывал разницу между СССР и Западом в представлении советских людей так: "Здесь - неволя и портвейн, там - свобода и коньяк". Оказалось, помимо свободы и коньяка там есть и менее приятные вещи, которые прижились у нас на удивление быстро. Безусловно, от книги Хоркхаймера и Адорно легко отмахнуться, как от еще одной вариации на тему Руссо. Но, в отличие от последнего, у них нет позитивной программы. Мифологический период привлекает авторов даже меньше, чем время торжества машинных идеалов Просвещения. Хоркхаймер и Адорно вообще не дают оценок, в соответствии с идеями Вебера, они просто описывают то, что, по их мнению, имеется в наличии на данный момент. http://ecsocman.hse.ru/text/19171531/ © Copyright: Ььььь, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
