Любовь без дистанций и препятствийНа пороге 25-летия Ричард Френсис, впоследствии ставший автором Диком Фрэнсисом, на свадьбе кузена познакомился с 20-летней Мэри Маргарет Бэнчли. Молодой ветеран ВВС влюбился в девушку, уже имевшую дипломы по английской и французской филологии. В июне 1947 года Дик и Мэри поженились. В отрочестве Ричард не читал книги и плохо писал школьные сочинения. Возможно, он набирал фактуру и сочинял фабулу романов, а написанием произведений занималась Мэри, профессиональный филолог. Супруги шутили: «Я — Ричард, она — Мэри, а вместе мы — писатель Дик Фрэнсис». Почему бы и нет. Ниже фрагмент из книги Дика Френсиса, который кажется мне автобиографическим, в литературном отстранении от происходящего. Первое лицо создаёт ощущение присутствия, но так всё аккуратно, так обаятельно подано… * * * Я вернулся в дом Саманты часов в шесть с дешевой кастрюлькой, двумя бутылками "Аякса", замороженной верхней челюстью и размятыми мускулами, переживающими после массажа некое возрождение. Я чувствовал себя смертельно усталым, что не было хорошим знаком для того, что предстояло мне утром, поскольку, как проинформировал меня по телефону Гарольд, два стиплера ждут меня в Сандауне. Саманта ушла. Клэр, сидя на кухне за столом, по которому была разбросана ее работа, окинула меня быстрым оценивающим взглядом и предложила мне бренди. – На полке, там, где соль, мука и приправы. Мне тоже налей, ладно? Я немного посидел с ней за столом, потягивая эту мерзкую неразбавленную жидкость и чувствуя, как мне становится лучше. Темная головка Клэр склонилась над книгой, с которой она работала, свободная рука то и дело тянулась к стакану. Она была вся погружена в свою работу. – Не хочешь пожить у меня? – спросил я. Она, слегка нахмурившись, подняла рассеянный вопросительный взгляд. – Ты хочешь сказать… – Да, – ответил я. – Хочешь пожить у меня? Она наконец-то оторвалась от работы. – Это риторический вопрос или приглашение? – сказала она со смехом в глазах. – Приглашение. – Я не смогу жить в Ламборне, – сказала она. – Слишком далеко от работы. Ведь ты не можешь жить здесь… так далеко от лошадей? – Где-нибудь посередине. Она изумление посмотрела на меня. – Ты серьезно? – Да. – Но мы… – Она осеклась, оставив вопрос незаконченным. – Не занимались любовью… – Ну… – В общем, – сказал я, – что ты думаешь? Она тянула время, попивая маленькими глоточками бренди из своего стакана. Я ждал – чуть ли не сто лет. – Я думаю, – сказала она наконец, – почему бы и не попробовать. Я улыбнулся, чрезвычайно довольный. – Не строй такой самоуверенной морды, – сказала она, – и пей свое бренди, пока я не закончу с книгой. Она снова склонилась над книгой, однако в работе далеко не продвинулась. – Это плохо, – сказала она. – Как я буду теперь работать? Давай-ка поужинаем. Она сто лет готовила замороженное рыбное филе, поскольку я обнимал ее за талию и терся подбородком о ее волосы. И когда мы ели, я не чувствовал вкуса еды. У меня было на душе невероятно легко. Ведь я не был уверен, что она скажет "да", и еще меньше ожидал от нее такой невероятной жажды приключений. И забота о ком-то уже казалась не тягостью, а привилегией. "Здорово, – рассеянно думал я, – как же все это здорово! Неужели лорд Уайт чувствовал то же самое к Дане ден Релган?" – Когда вернется Саманта? – спросил я. Клэр покачала головой. – Слишком скоро. – Поедешь со мной завтра? – спросил я. – На скачки… а затем где-нибудь побудем вместе… – Да. – А Саманта не будет против? Она изумленно посмотрела на меня. – Да вряд ли. – Почему ты смеешься? – Она пошла в кино. Я спросила, почему это она решила пойти в кино в твой последний вечер здесь. Она сказала, что хочет посмотреть этот фильм. Мне это показалось странным… но я ей поверила. Она видит больше, чем я. – Господи, – сказал я. – О, женщины! … Мы остановились в гостинице рядом с Темзой. В старой гостинице со старыми деревянными балками, хорошей кухней и окнами спальни с видом на нагие ивы и медленные бурые воды реки. Нас никто не знал. Мы зарегистрировались как муж и жена, неторопливо поужинали и тихо пошли спать. – У меня это не впервые, – сказала Клэр. – Не слишком ли это тебя смущает? – Даже лучше, – ответил я. – У тебя нет никаких пунктиков насчет девственности? – Насколько я знаю, никаких. – Хорошо, – улыбнулась она. Это началось с дружбы и переросло в страсть. А закончилось усталостью и смехом, шепотом и сном. Мне никогда не бывало так хорошо. Как ей – не знаю. Однако утром она не замедлила повторить программу. © Copyright: Владимир Каев, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
