Заветная тетрадь или рукописи не горят. Ч. 9

Таисья: литературный дневник

Заветная тетрадь или "рукописи не горят".


Часть 9.


Бабушке Мане посвящается...


Предисловие.


31 марта исполнилось 45 лет со дня смерти моей любимой бабушки Мани (Рабинович (Карась) - 1892 - 31.03.1970.)


Мне в наследство от бабушки досталась тетрадь её среднего сына Боруха Рабиновича, 1923 года рождения, в 1940 году окончившего школу N 3 г. Житомира.


В первые дни Великой Отечественой войны 1941-1945 годов Борис (Борух) ушёл добровольцем на фронт и пропал без вести.


Бабушка ждала пропавшего сына всю свою жизнь, но так и не дождалась...


Бабушке чудом удалось сохранить эту тетрадь при эвакуации под фашистскими бомбёжками из горящего Житомира в сибирский город Омск.


Бабушка хранила эту тетрадь всю свою жизнь и очень ею дорожила.


Тетрадь в хорошем состоянии, несмотря на то, что ей почти 75 лет...


Я привезла эту заветную тетрадь моего родного дяди с собой в Израиль.


В этом году ему исполнилось бы 92 года...


Текст тетради передаю в подлиннике: четырнадцать листов.


Даты в тетради отсутствуют, но автор пишет, что ему восемнадцать лет, значит, это сорок первый год...


Передо мной лежат рукописи Бориса... Ему восемнадцать лет... Планов громадьё...


***


Собственное творчество Бориса Рабиновича.


***


Часть 9.


***


Утренний разговор.


***


Зимнее, морозное утро. Девять часов утра. Открывается дверь, и толстая женщина, закутанная в тёплый платок, с трудом протискивается в дверь. Немного потерев руки и потопав пару раз ногами, говорит, обращаясь к другой женщине, стоящей у печки:


- Доброе утро, Махля.


- Доброе утро. Почему Вас не видно?


- Почему не видно? Ещё спрашиваете? Как Вам не стыдно; даже не заходили ко мне. Ведь я ж была больна. Только сегодня сошла с кровати.


- Но Вы же знаете, Мехля, что у меня времени нет. Разве я хожу куда-нибудь; только что на базар. Весь день я занята домашними делами: то варить, то шить, то стирать... То и другое - работа находится.


- Ладно, ладно, Махля, не будем говорить об этом. Отдолжите мне лучше три-четыре рубля. Мне нужно вату купить. Вата на окнах осырела, нужно её сменить, а другой нет. Я хочу себе сделать ватную подушечку и мне нужна вата.


- Куда же Вы сейчас идёте, Мехля?


- Куда мне идти? На базар. Я хочу сметану купить. У меня только рубль пятьдесят. Придёт Идочка из школы, и нечего давать ей кушать. Нужно ей что-нибудь купить, а у меня всего три рубля.


- Мехля, Вы сейчас где-нибудь работаете?


- Да. То есть, нет. Я работала в Клубе учителей буфетчицей. А сейчас один человек испортил всё дело. Когда я работала в буфете, мне было хорошо. Давали всем сахар, - и мне сахар; всем хлеб, - и мне хлеб.


- Да, Мехля, как у Вас сейчас с хлебом?


- Сейчас ничего. Франц мой получает хлеб. Да и квартирантка моя получает. Ей дают кило хлеба. Она не съедает, вот и остаётся у нас хлеб. Да, кстати, о квартирантке...


- Может быть, Мехля, Вы мне продадите оставшийся хлеб?


- Какой хлеб? Разве остаётся? Я бы с удовольствием, почему же нет? Но Вы же знаете: я, Франц, Идочка, квартирантка... Да, о квартирантке... Она хочет показать, что мне предана. Вот она и топит печку, сколько влезет... Что ей мешает, ведь это же мои дрова, а не её.


Однажды я ушла и оставила возле печки дрова на дня три-четыре, если не больше. Я прихожу домой, а от дров и следа нет.


Я ей говорю, квартирантке моей: - Куда ты дела столько дров?


А она, что думаете, смеётся и говорит: - Что значит, куда? В печку. Смотрите, - говорит она, - как тепло у нас!


- Видите, какая преданая... Вот сестра у меня есть; она, действительно, преданая! Вы же знаете мою Мухлю; вот она, да, преданая.


Однажды давали кастрюли, и она взяла. Так что Вы думаете, она себе взяла? Нет - мне. У неё есть. Видите, какая!?. А я - нет. Если бы я взяла, я бы себе взяла, пусть у меня даже сто кастрюль. Раз я взяла, значит, они мои. А деньги - ничего...


(Краткая пауза)...


Потом, схватившись за голову, говорит: - Ах, что я стою!?. Нужно бежать вату купить и Идочке что-нибудь. У меня вата на окнах отсырела, и мне нужно подушку сделать. Будьте здоровы, Махля. Нужно идти. У меня всего шесть рублей.


- - - - - - -


9.


Я
не смогу.
Я
не умру...


Если
умру -
стану
травой.
Стану
листвой.
Дымом костра.
Вешней землёй.
Ранней звездой.


Стану волной,
пенной
волной!
Сердце
своё
вдаль
унесу.
Стану
росой,
первой грозой,
смехом
детей,
эхом
в лесу...
Будут в степях
травы
шуметь.
Будет стучать
в берег
волна...


Только б
допеть!
Только б
успеть!
Только б
испить
чашу
до дна!
Только б
в ночи
пела
труба!


Только б
в полях
зрели
хлеба!..
Дай мне
ясной жизни,
судьба!
Дай мне
гордой смерти,
судьба!


(Роберт Рождественский - "Реквием." - 1962 г.)


- - - - - - -


Житомир (Украина) - 1941 г.


Явне (Израиль) - 08.04.15.






Другие статьи в литературном дневнике: