Разведка России против НаполеонаБарклай и его резиденты. Не сразу строилась разведка России. Добытчики сведений о противниках России не сразу поняли сколь удобно и выгодно «крышевое» прикрытие. К осознанию этого факта шли долго, мучительно, через тернии и ухабы, набивая шишки и синяки. По сути, шли целое столетие. С 1810 года генералу Барклаю-де-Толли выпала честь возглавить российское военное министерство. Назначение Михаила Богдановича на столь высокую должность стало для многих неожиданностью. Вообще карьерный взлет его не был стремительным. Еще зимой 1807-го служил в чине генерал-майора, в апреле стал генерал-лейтенантом с назначением командиром дивизии. Через год с небольшим он возглавил Отдельный экспедиционный корпус. В следующем 1809-м Барклая пожаловали генералом от инфантерии, он получил пост главнокомандующего русской армией в финских пределах и генерал-губернатором Великого княжества Финляндии. В начале 1810-го он уже военный министр. Таким образом, за два неполных года из генерал-майора Михаил Богданович вышел в полные генералы, а с должности командира полка ускоренным маршем прошагал в министры. Правда, эти годы были насыщены постоянными «боями и походами» и вместили в себя войну в Финляндии, бой под Прейсиш-Эйлау, тяжкая рана, лечение, возвращение в строй, командование Экспедиционным корпусом, легендарный переход через Кваркен по морскому льду в мороз и холод на протяжении восемнадцати часов. Но кого этим можно было удивить в то время? Многие генералы воевали храбро и умело. Тот же Петр Багратион, у которого совсем недавно Барклай-де-Толли ходил в подчиненных. А уж о генерале Михаиле Кутузове и говорить не приходится. Он был на десять лет старше Михаила Богдановича, славен подвигами, опытен как в делах военных, так и дипломатических. Царь Александр поставил военным министром Барклая. Без ошибки. Россия стояла на пороге войны. И это хорошо осознавал новый глава военного ведомства. К тому времени Наполеон Бонапарт оказался на вершине своего могущества. Три с не большим года назад французский император наголову разбил прусскую армию. Дело шло к блокаде Англии французами. Уже во время Тильзитского мира летом 1807 года все говорили о войне. Генерал от инфантерии Барклай-де-Толли по национальности не был русским и не отличался яркостью и романтизмом в речах и письменах, как поэт Давыдов, но он любил Россию и готов был защищать ее. Однако давно прошли те времена, когда молодой офицер поднимался в атаку под стенами крепости Очаков, за что и был удостоен наградного золотого креста. Теперь от него требовалось совсем другое - не личная храбрость егерского капитана, а точный расчет и верная стратегия армейских преобразований. Ошибиться он не мог. Не имел права. Михаил Богданович понимал: времени на исправление ошибок нет. Полковник Александр Чернышев, который был представителем царя Александра в придворных кругах Наполеона, в конце 1810 года доносил: «Наполеон уже принял решение о войне против России...» Через два месяца он подтвердит свое разведсообщение: «Все принимаемые Наполеоном меры теперь уже могут служить для нас доказательством, что война с Францией неизбежна, хотя нельзя с точностью определить время, когда она начнется». Бонапарт на все реформы отвел Барклаю-де-Толли всего ничего, два с половиной года. Что смог совершить военный министр? Как ни странно, очень многое. Он оказался талантливым и энергичным военным организатором. Ведь, как бы парадоксально это ни звучало, мало быть смелым, грамотным полководцем на поле боя, в мирное время надо суметь подготовить армию к будущей войне. Не к прошлой, как это часто случается, а именно к предстоящей. Михаил Богданович готовил армию и страну к битвам с армией Европы и Франции по нескольким направлениям. Прежде всего активизировал строительство крепостей и инженерных сооружений на западе страны. Здесь возводились две новейшие крепости - Динабург и Бобруйск. Усиливались укрепления в районах Киева и Риги. Между Двиной и Днепром срочно подбирали места для будущих укрепрайонов. Заботился о тыловом обеспечении войск - увеличении запасов продовольствия, фуража, боеприпасов. В условиях постоянного роста численности армий противника усложнялись формы и методы боевых действий войск, повышались требования к организации управления на поле боя. И потому Барклай-де- Толли упорядочил работу штабов, ввел новый устав пехотной службы, принял первое в русской армии положение о полевом управлении войсками. Под его руководством разрабатывается стратегическая концепция ведения скорой войны с армией Наполеона. Однако самой большой заслугой Барклая было строительство новой современной организации военной разведки России. Она принципиально отличалась от существовавшей ранее - медлительной, неэффективной, плохо управляемой. Прежде военное ведомство стратегической разведкой практически не занималось. Эти функции возлагались на чиновников Министерства иностранных дел. Все, что удавалось им узнать по военно-политическим проблемам, направлялось в столицу империи и попадало на рабочий стол руководителя МИДа, а тот уж решал: ознакомить с этой информацией военного министра или отправить ее в архив. Особого рвения в добывании военной, а особенно военно-технической информации работники посольств не проявляли. Во-первых, это не было их первоочередной задачей, во-вторых, они плохо разбирались в незнакомой для них тематике. Барклай видел всю ущербность такого подхода. И если в мирное время с подобным состоянием разведки еще можно было мириться, то в преддверии войны оставлять все по- прежнему означало обрекать себя на заведомое поражение. Первое, что сделал Михаил Богданович, - создал центральный разведывательный орган. Название ему дали Экспедиция секретных дел Военного министерства. Так появилась спецслужба империи -- разведка России. Возглавил экспедицию офицер, его Барклай-де-Толли хорошо знал и ценил, - флигель-адъютант полковник Алексей Воейков. Алексей Васильевич начинал службу еще ординарцем у великого полководца Александра Суворова в горах Швейцарии. Принимал в войне с османами 1806 года, во французской (1806-1807 гг.) и шведских кампаниях 1808-1809 годов. В отряде генерала Барклаем-де-Толли переходил залив, ледяной Кваркен. В 1810 году Воейков становится во главе Экспедиции секретных дел. Однако этому органу не кем было руководить, и он мог превратиться в дополнительное подразделение, которое «обрабатывало» бы те же материалы, поступающие из посольств. И потому следующий шаг министра был вполне логичным - развернуть собственные регулярные зарубежные разведсилы. Для этой цели в диппредставительства решили направить офицеров. Официально они числились адъютантами генералов-послов. Кандидатуры первых спецов в разведку России подбирали внимательно и терпеливо. Нужны были офицеры опытные, умелые, умеющие ладить с людьми, словом, тертые калачи. Отобрали семерых: трех полковников - Александра Чернышева, Федора Тейль фон Сераскеркена и Роберта Ренни. Они соответственно поехали в Париж, Вену и Берлин. Майор Виктор Прендель убыл в Дрезден. Три поручика - Григорий Орлов, Павел Брозин и Павел Граббе - были направлены в Берлин, Кассель, потом в Мадрид и Мюнхен. Некоторые историки называют эту группу офицеров «великолепной семеркой». Пожалуй, они недалеки от истины. Несмотря на большую разницу в возрасте (майору Пренделю в 1810 году исполнилось 46 лет, а поручику Граббе всего 23 года), все они успели послужить в боевых частях, воевали. Чаще всего в исторических исследованиях, биографических очерках этих офицеров перечисляют общим списком и именуют военными агентами Барклая-де-Толли. Иногда, правда, указывают, что поручик Павел Граббе пребывал в Мюнхене в дипмиссии России за рубежом. Вот в этом и заключена особенность, которая в корне отличает поручика Граббе от других офицеров-разведчиков, посланных за границу. Павла Христофоровича нельзя назвать военным агентом. Шестеро его коллег убыли в разные европейские города, пусть и под легендой адъютантов генералов-послов, но они не скрывали своих воинских званий и принадлежности к армии Российской империи. С Граббе было все иначе. Он выдавал себя за человека сугубо гражданского. Создавая зарубежные разведсилы, Барклай-де-Толли открыл два новых направления в развитии российской стратегической разведки - служба военных агентов и так называемая крышевая работа под прикрытием штатской должности при диппредставительстве. Создавая стратегическую разведку, военный министр, что и этого мало. И потому он организует уже в эти, пока мирные, но уже предвоенные годы и тактическую разведку. По его приказу штабы армий, корпусов, воинские части которых развернуты на западной границе, начинают сбор разведывательной информации о противнике. Первый «крышевик» разведки России Первым агентом разведки России, который работал под прикрытием должности «канцелярского при миссии служителя», стал Павел Христофорович Граббе. Поручик артиллерии Граббе не случайно оказался в Мюнхене. Кто же он такой, этот Павел Граббе? Что о нем известно? Почему именно его для заграничной разведывательной миссии выбрал из многих офицеров русский армии военный министр? На склоне лет, в 1861 году, Павел Христофорович в записной книжке, словно подводя итог прожитому, написал: «Моя полная переворотами жизнь». Такое заявление на первый взгляд звучит странновато из уст человека, который добился огромных высот, имел чин генерала от кавалерии и генерал-адъютанта, был членом Государственного совета Российской империи. Тем не менее Граббе прав. Его судьба изобилует страшными падениями. Кажется, впереди крах карьеры, да и вообще всей жизни. Однако она полна столь же стремительными, невероятными взлетами, когда после 4-месячного заточения в крепости он вновь командует полком, а после суда становится командующим войсками и ему возвращают звание генерал- адъютанта. Вот такая непростая жизнь. А началась он в 1789 году в большой и небогатой семье Граббе. Четырехлетним ребенком Павел покинул отчий дом и воспитывался в семье генерала Степана Микулина в Петербурге, который спустя несколько лет послал его на учение в корпус кадетов. В неполных 16 лет в 1805 году стал служить подпоручиком 2-го артиллерийского полка. Прохлаждаться было некогда, и потому юного подпоручика командируют в войска корпуса Моравии. Потом была битва при Голымине. Позже храбро действовал под Прейсиш-Эйлау, удостоен золотого креста, редкой в ту пору награды. В следующем году Павел Граббе, командуя ротой, водил ее в бой под Гейльсбергом, при Фридланде. После возвращения с войны некоторое время он находился в Петербурге и вновь возвращается в войска, расположенные в Польше. В 1810 году военный министр Барклай направляет его в состав русской миссии в Баварию. С началом 1812 года Граббе сражается под Смоленском, Витебском, почти во всех больших битвах грозной поры. По завершении изгнания Наполеона за границу Российской империи Граббе стал участвовать в Заграничных походах, за что был удостоен нескольких орденов и чина полковника. В 1815-1816 годах он проживал в Петербурге. В столице вел активную светскую жизнь-посещал театр, модные салоны, гостил у братьев Тургеневых. Новый 1817 год принес и новое назначение: Граббе приказано принять под свою команду Лубенский гусарский полк. Теперь в столице он бывает наездами. Но это не помешало ему познакомиться с И. Якушкиным, членом декабристского «Союз благоденствия», позже с И. Пущиным и П. Вяземским. Разведчик Граббе -- друг декабристов В 1821 году проходит московский съезд «Союза благоденствия». Дворяне-революционеры не знали, что за ними уже следят. Вскоре начальнику Главного штаба П. Волконскому доложили имена заговорщиков -- Н. Тургенева, М. Орлова, М. Фонвизина, Ф. Глинки, отца и сына Муравьевых. В этом черном списке была и фамилия полковника П. Граббе. Вскоре обычный конфликт Павла Христофоровича с начальством дал возможность властям удалить заговорщика подальше от войск. В 1822 году он получил приказ сдать полк и уехать жить в провинциальный Ярославль. Пришлось близким его товарищам скидываться и собирать деньги на житье Павлу Христофоровичу, поскольку никакими своими сбережениями не располагал. Год жил полковник Граббе, по сути, в ссылке, безделии и безденежьи. Более выдержать не смог. Обратился с письмом к Александру I. В июне 1823 года он был вызван в Главный штаб, где и получил назначение на пост полковника Северского конно-егерского полка. Увы, командиром полка его не назначили, но на службу вернули. Как говорят, и на том спасибо. 1825 год. Восстание декабристов застало Граббе на службе в селе Полошки Черниговской губернии. Тут его и арестовали, доставили в Петербург. В следственной комиссии, одним из активнейших членов которой был коллега Г раббе по той самой «великолепной семерке» Александр Чернышев, Павел Христофорович вел себя с достоинством и честью, отвечал смело и даже дерзко. После освобождения из крепости Граббе возвратился в свой полк. В 1829 году Павел Христофорович назначен исполняющим должность начальника штаба войск в Валахии, получив чин генерал-майора. В польских баталиях ему довелось заслужить право быть командиром второй дивизии драгун. Служба генерала Граббе на Востоке 1837 год в жизни Граббе был отмечен тем, что его произвели в генерал-лейтенантское звание и назначили на пост командующего Кавказской линии. И это новый, весьма сложный этап в его жизни. Были тут и свои блистательные победы, и горькие поражения. Пять с половиной лет провел он на Кавказе. Время было трудное. Российская империя вела войну против Шамиля. Павел Христофрович руководил войсками, расквартированными в Дагестане и Чечне. Главными опорными пунктами для батальонов русской армии были крепости Внезапная, Грозная, Темир-хан-Шура. Первый удар Граббе со своими войсками нанес по укрепленному району Ташав-Хаджи, где находился союзник Шамиля - Ахмет-Тага. Внезапность действий дала свои положительные результаты. Горцы, застигнутые врасплох, успели скрыться, крепость была сожжена. Однако мюриды продолжали нападать на русские отряды. Особенно страдала от этого воинская часть под руководством полковника Лабинского, расположенная на равнине. И тогда генерал Граббе главными силами атаковал горцев с фронта, а с тыла ударила кавалерия. Бросив свои позиции, мюриды вновь ушли в леса. Граббе форсированным маршем двинул свои войска в ичкерийские земли и вскоре занял селение Саясань, где располагались основные силы Ташав Хаджи. Таким образом, первоначальную задачу войска Граббе выполнили, дальше предстояли бои непосредственно с горцами Шамиля. Батальоны вернулись в укрепление Внезапную и стали готовиться к походу на аул Ахульго, где были расположены основные формирования Шамиля. К крепости Ахульго генерал Граббе направился через места, занятые вражескими племенами. Он считал необходимым разбить войска Шамиля, всех мюридов. Павел Христофорович понимал: победа над Шамилем не станет окончанием длительной войны, даже если тот потеряет Ахульго. Он соберет еще мюридов из племен Кавказа. Этой возможности и хотел лишить Граббе своего противника. Отряд русских войск Шамиль встретил далеко от своей «столицы», в крепости Буртунай. Хорошо укрепленные позиции тем не менее удалось взять. Далее на пути войск лежала крепость Аргунь, где горцы собрали более 16 тысяч бойцов. Огнем артиллерии выбить мюридов со своих позиций не удалось, и тогда в атаку бросили солдат. Дрались весб световой день. Погибло много солдат, однако крепость была взята. Теперь дорога на Ахульго оказалась открытой. Селение горцев располагалось на двух высоких утесах. Внизу протекала река. Крепость обороняли самые опытные и бесстрашные воины. Обстановка осложнялась тем, что союзник Шамиля Ахтверды Магома, собрав войска, занял господствующие высоты рядом с аулом Ахульго. Он препятствовал блокаде крепости русскими войсками. Боевые действия приходилось вести одновременно против двух вождей враждебных горцев. Первый штурм Ахульго тремя отрядами русских солдат положительных результатов не дал. С большими потерями роты отступили. Тогда Граббе отдал приказ: через реку, омывающую аул, построить мост, лишив таким образом Шамиля сообщения по воде, блокировать укрепление с неприступной стороны. Саперы начали строить галерею, чтобы осуществить возможность подъема и спуска войск с горы. Вновь был предпринят штурм крепости. Шамиль выбросил белый флаг. Начались переговоры, закончившиеся неудачно. Опять пришлось идти на приступ. Сначала войска Граббе атаковали новый Ахульго, потом и старый аул. Бой был отчаянный, крепость пала, но Шамилю удалось скрыться от наступающих. За взятие Ахульго генерал Павел Граббе отметили орденом Св. Александра Невского. Отряд русских войск лишился многих чинов, русские воины сильно были утомлены длительными опасными переходами, непрерывными боями, штурмами крепостей. Однако времени для отдыха и восстановления сил не было. Горские племена вновь русскую линию. В 1840 году пришлось провести еще одну боевую операцию на территории Чечни, разгромив отряды враждебных горцев. Но потом начались неудачи, и в 1842 году генерал Павел Граббе покинул Кавказ. Несколько лет он жил в поместье в деревне Тимчиха, что в Полтавской губернии, а в 1849 году вновь был призван на государеву службу и назначен командовать особым отрядом в Венгрии. Бесконечные военные походы, сражения, командирские хлопоты, казалось бы, вся жизнь занята войной. Однако это не про Граббе. В этих походах Павел Христофорович не огрубел душой и не превратился в сухого солдафона. Так что старый боевой генерал хорошо помнил петербургских друзей-литераторов, посиделки молодости, модные в ту пору журналы. Не чурался он встреч с друзьями юности и теперь, горюя о том, что многих уже нет в живых. В 1852 году Павла Христофоровича назначили членом Комитета инвалидов, который занимался помощью раненым. И тут его ожидал очередной переворот судьбы. Его судили за причастность к делу о растрате средств неким чиновником, но царь Николай Первый помиловал его. Граббе отправили командовать войсками в Кронштадте, потом во всей Эстландии. В 1862-м генерал от кавалерии Граббе принял высокий пост - наказного атамана Войска Донского. Четыре года находился на этой должности. В 1866 году Павел Христофорович удостоен звания графа Российской империи и ему доверено кресло члена Государственного совета страны. Скончался он в 1875 году. Так прожил свою жизнь первый "крышевик" внешней разведки России Павел Христофорович Граббе. © Copyright: Душа Шахини 1, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
