Всемирная литература - о Байроне.

Сейчас упорно штудирую сочинения Байрона. Большую часть уже одолел и новым знакомством остался очень доволен. Надо заметить, что имя его очень часто упоминается в контексте чего бы то ни было. Например, русского романтизма. Я полагаю, это глубочайшее заблуждения отечественного литературоведения, может быть, и всего подхода к изучению зарубежной литературы, в целом. Не знаю, даже с чего начать, поскольку накопилось очень много вопросов. Первый, из которых, кто создал миф о Байроне, как о поэте сугубо романтического мировоззрения? Почему у нас его воспринимают лишь, как ступеньку, с которой начинали путь отечественные гении Пушкин и Лермонтов, впрочем, обогнавшие, впоследствии, своего учителя? Мне кажется английская литература опережала нашу на много лет и отечественные поэты достигли уровня развития времен Блейка, примерно, к расцвету серебряного века и, в частности, символизма. Я был очень удивлен, читая «Дон-Жуана» Байрона в переводе Гнедича. Не исключаю, что виной всему перевод, но все же замысел самого автора не мог не оставить отпечатка на содержании русского перевода. Такое впечатление, что Пушкин переписал Евгения Онегина с этой поэмы Байрона. Ведь она аккуратно выдержана в духе реализма, с обилием столь любимых Пушкиным лирических отступлений. Та же милая стихотворная прозаичность перечислений, дух легкой пресыщенности светом. И ведь с учетом планов Байрона его поэма видится совершенно циклопическим созданием! Нам досталось где-то двадцать глав, он же задумывал около ста. Это был бы один из величайших памятников мировой литературы, хотя и в нынешнем виде глупо умалять его значение.
Дух скитающегося Печорина Лермонтов скромно позаимствовал в «Паломничестве Чайльд-Гарольда». Однако русский поэт привнес в замысел Байрона блестящий сюжет и диковинно сложную структуру романа в романе, можно сказать несколько избитых фраз и о психологизме романа Михаила Юрьевича.
В некотором смысле Байрон был блестящим драматургом, вспомним мистерию «Каин» и пьесу «Вернер или наследство» (название точно не помню). Все свои романтические поэмы русские поэты научились писать опять же у Байрона. Прибегнем к каноническим примерам: «Гяур», «Корсар», «Лара», «Шильонский узник». Или трагическая поэма «Паризина», смахивающая на одну из коротких историй «Декамерона». Надо отметить все-таки, что при всей небывалой многогранности своего таланта Байрон, не злоупотреблял сложными сюжетами, чаще прибегая к описанию подробному описанию переживаний и чувств героев. Такие черты проявятся даже в Европе гораздо позже. У Флобера или, например, у Пруста.
Есть у Байрона и замечательная пьеса «Манфред», отдаленно по главной идее, напоминающая «Фауста». Однако характер главного героя выписан все же гораздо отчетливее, чем у немца. Более правильная ассоциация – «Прикованный Прометей» Эсхила. Те же Масштабы, та же загвоздка с вечными муками, та же внутренняя тяга к добры, похожие ландшафты. Но Манфред слишком заносчив и отдален от всех людей.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 25.04.2007. Записки о современной литературе - 6.
• 22.04.2007. О музыке, которую я слушал...
• 17.04.2007. немного про зарубежное кино
• 14.04.2007. Всемирная литература. О Байроне - 2.
• 06.04.2007. Всемирная литература - о Байроне.