Всемирная литература 4. - Франсуа Рабле.
Интересные цитаты из Рабле.
Хочу отметить тут некоторые отрывки из "Гаргантюа и Пантагрюэля", которые мне особенно понравились. Сперва отрывок с самовосхвалением друзей Пантагрюэля, которые, между прочим, прорисованы лучше, чем друзья Гаргантюа. Слегка юмористический момент, перекликающийся со "Словом о Полку Игореве" для меня. Ну и конечно атмосфера очень близка к "Дон-Кихоту", комедиям Шекспира, "Пер Гюнту". По приведённому ниже отрывку возникает ещё и такой вопрос: действительно ли Панург комический образ, как Фальстаф или же он ближе к Гермесу и его потомкам вроде Одиссея? Ну и один из самых ярких приёмов того времени - псевдомифический бред...
" - Я берусь проникнуть в лагерь врагов, минуя часовых и
караулы, - объявил Панург, - да еще и попирую и подерусь с
ними, так и оставшись неузнанным, осмотрю орудия, палатки
военачальников, пущу пыль в глаза солдатам, и никто не
догадается, с кем имеет дело. Меня сам черт в дураках не
оставит, потому что я веду свое происхождение от Зопира.
- Я знаю все уловки и все подвиги отважных полководцев и
воителей былых времен, все хитрости и тонкости военной науки,
- объявил Эпистемон. - Я пойду к врагам и если даже буду
открыт и разоблачен, то все же сумею от них ускользнуть, да еще
нарасскажу им про вас все что угодно, и они мне поверят, потому
что я веду свое происхождение от Синона.
- Я перелезу через их окопы, невзирая на караулы и
часовых, - объявил Эвсфен, - будь они сильны как черт, я все
равно переломаю им руки и ноги и пройдусь по их животам, потому
что я веду свое происхождение от Геркулеса.
- Я проберусь туда, куда одни только птицы залетают, -
объявил Карпалим. - Тело у меня до того гибкое, что они
оглянуться не успеют, а уж я перескочу через окопы и пройду
весь их лагерь; я не боюсь ни копья, ни стрелы, ни самого
быстрого коня, будь то Пересев Пегас или лошадка Паколе, - я
уйду от них цел и невредим. Я берусь пройти по лугу и по полю,
не примяв ни цветка, ни колоска, потому что я веду свое
происхождение от амазонки Камиллы."
Следующий отрывок симпатичен просто своей страстью к преувеличением. Это просто катастрофическое обжорство. Непомерная, вселеская утроба. Я так понимаю, это атрибут барочной культуры? Просто, я не очень силён в классификациях... И интересна вот эта странная черта, в описании каждого момента доходить до того момента, когда из-за абсурдности описываемого теряется сама суть предмета. Кстати подобные перечисление через несколько веков повторил Джойс в одной из глав "Улисса". Круг замкнулся.
"- Клянусь чревом святого Обжория, неужто мы так и не
отведаем дичинки? От солонины страшно пить хочется. Я вам
сейчас принесу окорочок одной из тех лошадок, которых мы
сожгли, - это будет довольно вкусное жаркое.
Только было он приподнялся, как из чащи леса выбежала на
опушку большая красивая козуля, по-видимому привлеченная огнем,
который здесь развел Панург.
Карпалим, не долго думая, пустился за ней с быстротою
арбалетной стрелы и в одну минуту схватил ее; догоняя же
козулю, он одновременно поймал на лету руками:
Четырех крупных дроф,
Семь стрепетов,
Двадцать шесть серых куропаток,
Тридцать две красных,
Шестнадцать фазанов,
Девять бекасов,
Девятнадцать цапель,
Тридцать два диких голубя,
а ногами убил;
Штук десять - двенадцать то ли зайчиков, то ли кроликов,
выскочивших из нор,
Восемнадцать "пастушков", ходивших парочками,
Пятнадцать вепрят,
Двух барсуков,
Трех крупных лисиц".
И далее совершенно божественный отрывок с описанием войска короля дипсодов. У нормального человека от этого может разорвать мозг. Бывают и такие, кто на это просто не клюнет и пропустит, как ни в чём ни бывало. Это своеобразный признак пресыщенности нашей эпохи. И от этого надо лечиться хорошей литературой. Я бы сказал настоящей, по-варварски грубой. Смех же ведь пробуждает в нас нравственный аппетит, голод по настоящим эмоциям. Тут предельная серьёзность может соседствовать с полнейшей ахинеей и нелепицей. Пошлость с морализаторство переплетены в один клубок!
"Тут он обратился к
пленнику: - Друг мой! Скажи нам всю правду, не лги ни в чем,
если не хочешь, чтобы мы с тебя с живого содрали шкуру, ибо
знай: я глотаю живых детей. Расскажи нам все, что тебе известно
о расположении, численности и силах вашего войска.
Hа это ему пленник ответил так:
- Узнайте же, государь, всю правду. В нашем войске
числится триста на диво громадных великанов в каменных латах,
- впрочем, за вами им все же не угнаться, кроме разве одного,
который ими командует, по имени Вурдалак, и которому служат
доспехами наковальни циклопов; сто шестьдесят три тысячи
пехотинцев, облаченных в панцири из кожи упырей, - все люди
сильные и храбрые; одиннадцать тысяч четыреста латников, три
тысячи шестьсот двойных пушек, осадным же нашим орудиям и счету
нет; затем девяносто четыре тысячи подкопщиков и сто пятьдесят
тысяч шлюх, красивых, как богини...
- Вот это я люблю! - ввернул Панург."
Другие статьи в литературном дневнике:
