***

"Между бегством Данте из одного итальянского города в другой с сохранением того же жизненного уклада, с уверенностью, что политическое преследование не связано ни с какими коренными, окончательными переменами и изменениями, в те времена и немыслимыми; даже между горечью и ожесточением поляков, удрученных политическим исчезновением родины и несчастьями патриотов; или между тоской легитимистов-французов ...; между всем этим и тем, что произошло с нами, знака равенства ставить никак нельзя. Мы стоим на берегу океана, в котором исчез материк, — и есть, вероятно, у эмигрантов чувство, что если бы даже домой мы еще и вернулись, то прежнего своего «дома» не найдем".
Знал ли Георгий Адамович, когда писал эти верные слова, что в СССР изобрели и ощушествили иной, небывалый способ изъятия родины, изгнание с родной земли, назвав это депортацией народов и по сокрушительности это деяние отличалось от всех известных истории методов уничтожения народа? Наверное, знал. И сказал о себе, но и нас тоже: если и вернёмся , прежнего дома уже не найдём.
Были единицы среди нас, кто понимал - вернёмся, но все будет иным. Дома не будет. Его надо создавать заново и прежним он не будет.
Все творчество и деятельность Кулиева в Азии и по возвращению, говорять о том, как полно он понимал необратимость потерь и необходимость сохранения чудом уцелевшего.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 26.03.2017. ***
• 25.03.2017. ***
• 13.03.2017. ***
• 10.03.2017. ***