Мама, как жаль, что ты не видела меня в синем сарафане, развевающемся на ветру, словно парус.
Равно, как и в лёгком летнем платье с воротником-стойкой, от умопомрачительного алого цвета которого невозможно отвести глаз.
И шляпку соломенную, купленную для настроения однажды зимой.
И тонкие кожаные перчатки, тоже алые, удивительно хорошо сидящие на руках.
Мне жаль, что ты никогда не видела меня нарядной, ведь я уехала из отчего дома в семнадцать лет и когда бывала у родителей, была одета в удобную одежду, а не в праздничные платья.
Но есть надежда, что ты смотришь на меня оттуда, и невидимыми руками гладишь по голове, ласково называя, как в детстве, и совсем неважно, какая на мне одежда, да и есть ли она вообще.
***
Станция Птичь, субботнее утро, отец ждёт меня, студентку, с поезда. Ехать до нашего посёлка минут двадцать, он успевает рассказать какие-то нехитрые новости и ответить на вопросы.
Белые жигули шестой модели, куда только мы на них не ездили: и в пир, и в мир. Помню, застали жуткий дождь по дороге в Минск, приходилось останавливаться, чтоб переждать стихию. Из Трускавца на ней ехали с братом глубокой осенью, туманы были сильные, день световой короткий. А на обочине грузовик перевёрнутый с кабиной нараспашку – жутковатое зрелище.
В лес по ягоды и по грибы, да много куда возила нас жигулишка, а служила она ещё долго, даже когда родителей не стало – всего лет тридцать точно.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
