Когда-то давно, лет так сорок назад, может, чуть меньше, напротив моего двора, через дорогу от него располагался огромный пустырь. На нем росли вековые деревья, заросли бурьяна, чертополоха. Травы по пояс. А ещё там было море...
Да-да, я не придумываю. Это было ромашковое море. Встречали такое? Тысячи белых головок с жёлтой сердевинкой. Как они красиво колыхались на ветру! А как упоительно пахли!
Летом мы ходили на пустырь собирать ромашку. Приносили ее домой, сушили на разложенных листах газеты, а потом перетирали в крошку и хранили в сшитых полотняных мешочках. Принимали с ней ванны, заваривали настои, пили ромашковый чай. Детство...
Я обожала валяться в зарослях ромашки. Падала на спину, широко раскидывали руки-ноги, как осьминожка и подолгу смотрела в небо. Любовалась проплывающими облаками. Детство...
Тот пустырь давно застроили уродливыми домами. Построили станцию метро, торговые комплексы. Детство давно ушло.
Где то ромашковое море? Сгинуло...
Я нашла его на днях ... в Финляндии.
Может это было и не море, не настолько много ромашки, что берегов не видно. Скорее ромашковая речка. Но тоже счастье...
Как кусочек детства подарили.
И я нырнула в эти заросли белых головок с жёлтой сердевинкой. Это было так упоительно!
По-гречески ромашка звучит так: xamomilo (хамомило). А улыбка: xamogelo (хамогело).
Разница в звучании всего в двух буквах.
Смотришь на ромашку и улыбаешься...
