Индия из кино«Иному до чего нет дела! О том толкует он охотнее всего, что будет с Индией». Так писал дедушка Крылов. Подражать его героям не буду: что с Россией будет, не знаю (да и узнавать боязно). Но почему бы не вспомнить индийское кино: тем более, что с минувшего лета – полвека знакомства с ним? О некоторых фильмах я узнал раньше. Но это лишь пересказ содержания. Первый увиденный – «Преданность». Начало заинтриговало: приговор женщине-убийце (мнимой, как выяснилось). Дальше тоже интересно: то, что было до того, что после. Любовь к военному лётчику, тайное венчание с ним по языческому индусскому обряду. А после его гибели – работа нянькой при собственном сыне: тот привязан к ней больше, чем к юридической матери, не знающей, что она не биологическая. (В курсе всего – юридический отец.) Сюжет бродячий, но мне на тот момент незнакомый. В том же фильме впервые узрел попытку изнасилования. Насильника, своего «юридического дядю», зарезал малолетний сын его жертвы, а та взяла на себя. Всё было понятно. И не было вопроса, на какой войне ранен этот сын, тоже ставший лётчиком. Англичане – я это знал – оставили Индию без боя. А в минувшую зиму была война Индии с Пакистаном: урдуязычных магометан выгнали из Восточной Бенгалии, тоже магометанской, и там возникла Бангладеш. У нас с нею носились тогда, как с писаной торбой. О многом другом не столько врали, сколько умалчивали. Однако можно было узнать, например, что у Индии есть колонии: именно так обозначались на наших картах два сопредельных с нею гималайских княжества-протектората. И много чего ещё. Со следующим фильмом под грифом «Индия» вышел прокол. Точнее – «накол». Накололи зрителя: мексиканский «Цветок персика» обозначили индийским. Видно, не надеялись на привлекательность не слишком частой тогда Мексики. Фильм, впрочем, был неплох. Потом, в предпоследний день лета, будет «Бродяга». По-своему исторический: большое событие для поколения наших родителей. И мне было интересно: больше знания об их нравах, о «делах тонких». И богаче родная речь. «Сын честного будет честным. Сын вора будет вором». Процитировал при случае однокласснику. «Ещё не хватало родителей трогать!» – возмутилась наша русистка. Первая учительница в первом классе трогала: «Петя, ты идёшь по стопам отца». Ладно, если бы тихий двоечник и впрямь обнаружил преступные наклонности. На уроке он отвлёкся… Далее – как из рога изобилия. В тот же 1972-1973: «Дорога к счастью», «Сын прокурора», «Рам и Шиам», «Мое имя – клоун» (единственный, помнится, трёхсерийный), «Зять из Бомбея» (этот разочаровал), «Господин 420»… И сколько ещё за семнадцать оставшихся «киношных» лет! Одни – в чистом виде сказки, как у Чуковского: слоны знают, когда надо звать врача, а когда полицию. Другие с претензией на реализм. Интересно было смотреть их суд. (До этого видел только испанский времён позднего колониализма.) Одно время он казался обязательным атрибутом. Суд хотя бы несостоявшийся (за отсутствием события и примирением сторон), как в «Раме и Шиаме». Или пародийный, как в «Клоуне»: «Приговариваем к пожизненному заключению в нашем цирке». Особенность очевидная не удивляла. Персонажи поют – и что такого? Может, у них принято? А если и нет – мало ли что бывает в кино, в книгах? Взять хоть наши. И дети, и взрослые такое говорят и делают, что иной раз думалось: в Темникове советской власти нет. (Где она вообще была – в её книжно-киношном виде?) Впрочем, встречались вещи, убеждавшие, что всё путём: в Темникове ещё не самым худшим образом… В Индии уж точно хуже. Как ни сказочны их фильмы, а всё же давали это понять. Жить в Индии никогда не хотелось. И уже в школьные годы не верилось в их дружбу-любовь к нам. Какая там любовь, когда для большинства из них мы поганы от рождения и другими можем стать, лишь родясь повторно? Родиться при этом надо в семьях чистых индусов – не каких-нибудь парий-неприкасаемых. В индийских фильмах, насколько знаю, о кастовых проблемах молчок. Есть, видимо, негласный запрет (какой был у нас до перестройки на тему армейских нравов). Об индийских отверженных – в индийской литературе. Да и в наших статьях-зарисовках: с оговорками, что это пережиток, что многое там в этом плане делается… Заигрывали наши с этой страной, однако был предел. В кино – всё как у людей: проблема лишь в имущественном неравенстве. Даже религиозные противоречия сглажены – а уж куда как актуально! Причём к христианам отношение добрее. Оно и понятно: всех вместе (и католиков, и прочих) ничтожно мало, прав не качают. Да и два века английского присутствия многое оставили. А что оставили «братья» мусульмане – за тысячу лет без малого? Мавзолеи своих царьков и их наложниц?.. Но меньше всех симпатичны в индийском кино сикхи, узнаваемые по общей их фамилии Сингх (лев). Кто из персонажей омерзительнее Габбара Сингха в «Мести и законе»? И это ещё до убийства сикхами Индиры Ганди! Опять понятно: при независимых, как и при англичанах, они с радостью били и мусульман, и индусов. Такова их история. Вернёмся к нашей. В начале двухтысячных один из главных телеканалов решил порадовать зрителя. Каждое воскресенье – индийский фильм. Вот только радости не было. Особенно – если раньше видел, и старый перевод. «Зверь всегда остаётся зверем!» – вопль несчастной матери, чей ребёнок искалечен бешеным слоном. Сколько раз цитировал! (О двуногой фауне.) Что стало? «Животное всегда останется животным». Какое открытие! Или в «Мести и законе»: «Чтобы раздавить гадину, не нужны руки. Можно раздавить её ногами». Слова безрукого инвалида, овладевшего боевыми приёмами. (Насколько реально, не берусь судить.) Сравним: «Змею не душат руками, её давят ногами». Учитель ОБЖ халтурит – что ещё скажешь? Не буду касаться случаев, когда воняет родной для «дебилидения» парашей. Среди показанного в тот сезон (сужу по газетной телепрограмме) не было двух знакомых вещей: «Хитрость против алчности» и «Затянувшаяся расплата». Один эпизод из второго фильма. Главный мафиози, начавший простым киллером, развлекается с проституткой. А на стене, в «красном углу», портрет предшественника. «Этому человеку я всем обязан», – благоговеет хозяин дома. «А отчего он так быстро умер? – интересуется «подруга». В ответ: «Я его убил». «Сказки – ложь, да в них намёк». Разумеется, на события в Индии: на её «национальных окраинах». © Copyright: Михаил Струнников, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
