Наполеон и Лиза. Пьеса-комедия Алексея Колмогорова«Большие батальоны всегда правы». НАПОЛЕОН БОНАПАРТ – император Франции, 43 года. ЕЛИЗАВЕТА РУМЯНЦЕВА – помещица, 28 лет. АРМАН ДЕ КОЛЕНКУР – маркиз, адъютант Наполеона, 39 лет. АРХИП – крестьянин, 40 лет. ПРИЗРАК – покойный муж Елизаветы, 55 лет.
1. САРАЙ. Сарай. Солома и колеса от карет. Снаружи крики мужиков и баб: «…Повесить их и дело с концом!», «Правильно, чего с ними цацкаться!», «Повесить, повесить – давай веревку!», «А где веревка-то?», «Да там, за сараем!», «Эк куда хватил - за сараем! Еще третьего дня я ее на псарню отнес!», «А чего на псарню-то?», «Миколаша попросил подвязать чего-то», «А в сарае? Там еще одна была! А ну глянь, Архип!» В сарай вваливается здоровенный мужик в тулупе, шапке, валенках, с вилами. За поясом два пистолета. Он приставляет вилы к стене и начинает шарить руками в соломе, заглядывает за колеса. Снаружи неразборчивый гомон возбужденных голосов, смех. АРХИП. Да нету тута ничего! ГОЛОС. Да лучше гляди! Должна быть! АРХИП. Да нету, говорю! ГОЛОС. Ан, дай-ка я сам гляну! АРХИП. Ага! Стой, где стоишь! Вас если по сараям хозяйским пущать, в одночасье все растащите! ГОЛОС. А ты чего, смотрителем приставлен? Смех, возбужденные голоса. Архип нашаривает что-то в соломе и достает бутыль с брагой. АРХИП. А я вот сейчас как выйду, так и растолкую тебе, кем я пристален. Поди лучше к Егору, пущай веревку-то даст! Он делает несколько смачных глотков, переводит дух. ГОЛОС. К Егору?! Да ему и штаны-то подвязать нечем! Смех, возбужденные голоса. АРХИП. Ну, тогда к Тимохе! ГОЛОС. У Тимохи точно было две! Но это еще в прошлом годе! ГОЛОС 2. Ну! Как есть в прошлом годе! Дак одну у него потом корова сжевала! ГОЛОС. Сжевала – правда! Сжевала с голодухи-то. Да и подохла! АРХИП. Дак другую-то возьми! Тетеря! ГОЛОС. Куды там – другую! Другой-то у него колыбелька привязана. Малец-то в чем лежит, что летом Марфа родила. АРХИП. Так мы вернем вереку-то после! Делов-то… Он еще пару раз прикладывается к бутылке. Гомон спорящих голосов, среди которых возвышается истерический бабий голос: БАБА. С ума спятил, Архип! Вернешь мальцу веревку от повешенного!? Креста на тебе нет! Архип морщится. С сожалением прячет бутыль между колесами. АРХИП. Ну ладно, давайте их сюда! Пущай посидят пока. Снаружи вталкивают в сарай сначала одного, потом второго пленного француза. Головы и плечи их скрывают мешки, так что видны только белые лосины – по военной моде того времени. Оба без сапог. Руки и ноги связаны. Пленные дрожат крупной дрожью. Архип оглядывает их с ухмылочкой. Голоса снаружи. ГОЛОС. Слышь, Архип, а может их топориком, как ентих, третьего дня? АРХИП (с сожалением). Топориком барыня не велит, потому как смертоубийство это. ГОЛОС. А на веревке повесить - это что? АРХИП. Это есть смертная казнь по закону. Ладно, пущай барыня рассудит. ГОЛОСА. Барыня! Барыня! Рассудит! Елизавета Петровна – она рассудит! Архип дает увесистого пинка под зад тому пленному, что пониже ростом, и толкает обоих на пол. Пленные падают на солому. Архип выходит. Голоса с наружи выкрикивают: «Барыня, барыня…» - и удаляются. Пленные с тревогой прислушиваются к голосам. Потом оба становятся на колени, дрожат. Тот, что пониже, подает голос: НАПОЛЕОН. Где моя шляпа? Второй дрожит, не отвечает. НАПОЛЕОН. Коленкур, где вы? КОЛЕНКУР. Я здесь, сир. Наполеон встает с колен, балансируя на связанных ногах, чтобы не упасть. НАПОЛЕОН. Где моя шляпа? КОЛЕНКУР. О господи, сир! О чем вы? НАПОЛЕОН. Развяжите меня! КОЛЕНКУР. Но как!? НАПОЛЕОН. Зубами, черт вас возьми! КОЛЕНКУР. На мне мешок! НАПОЛЕОН. Так сбросьте его, идиот! Коленкур извивается всем телом и мотает головой, сбрасывая мешок. Наполеон стоит неподвижно, как памятник, только вздрагивает от холода. КОЛЕНКУР (извиваясь). Они нас убьют, если мы развяжемся. НАПОЛЕОН. Они убьют нас в любом случае. КОЛЕНКУР. Так зачем развязываться? НАПОЛЕОН. Бежать! Надо бежать! КОЛЕНКУР (извиваясь). Без одежды и сапог?! Мы замерзнем в лесу! НАПОЛЕОН. Развяжите меня и снимите этот чертов мешок! Коленкуру удается, наконец, сбросить с головы мешок. На коленях он подходит к Наполеону сзади и зубами пытается развязать его руки. НАПОЛЕОН. Где моя шляпа? КОЛЕНКУР (продолжая дергать веревку зубами). Она упала, когда вас тащили из кареты. Дальше я не видел. НАПОЛЕОН. Черт возьми! Вы должны были проследить! КОЛЕНКУР. Простите, сир, но меня в это время волочили за ноги, и кто-то пинал меня в бок. Кажется, сломано ребро и… НАПОЛЕОН. Неужели они бросили ее в лесу? КОЛЕНКУР. Да какая теперь разница?! НАПОЛЕОН. Глупец! В шляпе они меня узнают и отвезут к царю Александру. КОЛЕНКУР (продолжая грызть веревку). При всем уважении, сир - что за чушь вы несете! НАПОЛЕОН. Да, действительно. Чушь полная… Где моя гвардия? КОЛЕНКУР. Гвардия нас потеряла. Мы заблудились в лесу. А тут эти партизаны. НАПОЛЕОН. Партизаны – что за дикость! Им повезло, что я спал и не смог оказать должного сопротивления. КОЛЕНКУР. Кажется, вы спросонья пнули одного каблуком в лицо. Лучше бы вы этого не делали. НАПОЛЕОН. Какой позор! Наполеон Бонапарт пленен горсткой диких крестьян! Какой бесславный конец! КОЛЕНКУР. Сейчас не о славе надо думать, а о спасении жизни! НАПОЛЕОН. Что мне жизнь без славы! КОЛЕНКУР. Ну, знаете, это дело вкуса. НАПОЛЕОН. Перестаньте болтать! Это мешает вам эффективно действовать зубами! Коленкуру удается, наконец, развязать зубами узел. Веревка спадает. Наполеон освобождает руки, сбрасывает с головы мешок. Быстро развязывает ноги. Мечется по сараю, осматривает стены, окна. Всюду запоры. НАПОЛЕОН. Какой крепкий сарай! Проклятье! Таких крепких я в России еще не встречал! Он быстро прохаживается из угла в угол, заложив руки за спину. Размышляет вслух. НАПОЛЕОН. Австрия теперь окончательно возомнит… Англия поднимет голову… Империя рухнет в одночасье. Поражение в России ничего не значит. Но мое пленение – это катастрофа. Этого нельзя допустить! КОЛЕНКУР. Сир, это уже случилось. Он по-прежнему стоит на коленях со связанными руками и ногами. НАПОЛЕОН. Да, случилось. Случилось… Как, черт возьми, это могло случиться!? Где Мюрат? Где Даву? Где Ней? Где моя гвардия!? Наполеон снова лихорадочно бегает по сараю мимо стоящего на коленях Коленкура. КОЛЕНКУР. Сир… Наполеон не слышит. КОЛЕНКУР. Сир… Наполеон останавливается и смотрит на Коленкура с раздражением. КОЛЕНКУР. Вы не могли бы развязать меня, сир? НАПОЛЕОН. Ах, да! Наполеон развязывает Коленкуру руки. От веревок на ногах тот освобождается сам, тут же зарывает босые ноги в солому. НАПОЛЕОН. Испания! Теперь она вонзит мне нож в спину! КОЛЕНКУР. Сир, Испания далеко. А нож в спину – близко. НАПОЛЕОН. Бедная, бедная Франция… Бежать! Бежать! Он снова мечется по сараю. Заглядывает за колеса в поисках щели или дыры. Запускает руку в пространство у стены и достает оттуда бутыль. Оба смотрят на нее с интересом. Наполеон вынимает пробку и осторожно нюхает. НАПОЛЕОН. Похоже, это вино. Дает понюхать Коленкуру. Тот морщится. КОЛЕНКУР. Кажется, это колесная смазка. НАПОЛЕОН. Попробуйте. КОЛЕНКУР. Я!? НАПОЛЕОН. А кто еще? Нас здесь только двое… Не бойтесь. Нас все равно повесят. Коленкур с опаской делает глоток, глаза его лезут на лоб, лицо сжимается в немыслимую гримасу. Наполеон с интересом следит за его реакцией. НАПОЛЕОН. Коленкур! Коленкур не отвечает. На лице страдальческая гримаса. НАПОЛЕОН. Коленкур! Страдальческая гримаса вдруг начинает преображаться и лицо Коленкура принимает выражения блаженства и счастья. НАПОЛЕОН. Коленкур! Скажите что-нибудь! КОЛЕНКУР. Тепло… Он делает еще глоток, расправляет плечи, расслабляется – улыбка во все лицо. Наполеон отбирает у него бутылку, делает большой глоток – задыхается и кружит по сараю с выпученными глазами, затем вдруг останавливается и тоже расслабляется, и садится на солому рядом с Коленкуром. Оба сидят расслабленные и счастливые, делают еще по глотку. НАПОЛЕОН. А впрочем, все не так уж плохо. С царем Александром я договорюсь, только бы добраться до него. Главное не допустить его союза с Австрией. Черт! Где моя шляпа! КОЛЕНКУР (расслабленно). Далась вам эта шляпа. НАПОЛЕОН. Коленкур, вы все-таки дурак. В шляпе я император, а без шляпы – безликий пленник. КОЛЕНКУР. В шляпе, или без шляпы – вы Наполеон! НАПОЛЕОН. Иногда вы говорите правильные вещи в нужный момент. За это и ценю. Они делают еще по глотку. Снаружи снова шум голосов. Пленники встревожено прислушиваются. НАПОЛЕОН. Спрячьте бутылку! Она еще может пригодиться! Коленкур прячет бутылку на прежнее место.
Дверь открывается и входит Архип с вилами. Следом появляется дама лет тридцати в домашнем платье и накинутом на плечи полушубке. АРХИП. Вот оне – супостаты. Дама останавливается на пороге, мгновение смотрит на пленников. Они наклоняют головы в вежливом поклоне, стоя на соломе без сапог. Она отвечает сухим кивком. ЛИЗАВЕТА. Господа, вы находитесь в моем имении на положении пленников. В ближайшее время, как только это будет возможно, вас передадут командованию российской армии. А пока обещаю достойное вашему званию обращение и медицинскую помощь, если она необходима. Архип, верни господам офицерам их мундиры и сапоги. НАПОЛЕОН. И шляпы! ЛИЗАВЕТА. И шляпы. АРХИП. Дак… э-э-э… ЛИЗАВЕТА. Архип! Недовольный Архип выходит. Лизавета собирается выйти следом. НАПОЛЕОН. Мадам, вы прекрасно говорите по-французски. ЛИЗАВЕТА. Мсье, вы должны бы уже знать, что в России всякий приличный человек говорит по-французски. НАПОЛЕОН. Да, Россия, удивительная страна! Я убедился в этом! ЛИЗАВЕТА. Вы должны были подумать об этом, прежде чем прийти сюда с мечом. НАПОЛЕОН. Вы правы, мадам! Теперь я это вижу! Но в свое оправдание могу сказать, что я провел не одну бессонную ночь, прежде чем решился повести армию в Россию. ЛИЗАВЕТА (с недоумением). Повести армию? НАПОЛЕОН. Мадам, перед вами император Франции! ЛИЗАВЕТА. Сударь, вы не в том положении, чтобы шутить. НАПОЛЕОН. Я не шучу. ЛИЗАВЕТА. Превратности отступления из Москвы, видимо, плохо отразились на вашем душевном здоровье. Уверена, что в лагере русских войск вам будет оказана помощь. НАПОЛЕОН. Неужели, вы не узнаете меня? ЛИЗАВЕТА. Не вижу ни малейшего сходства. Так любой капитан артиллерии может выдать себя за Наполеона. НАПОЛЕОН. Капитан артиллерии? Вы хорошо знаете мою биографию. А где же вы видели мой портрет? ЛИЗАВЕТА. В журнале… Но там император был совсем в другом виде. В его лице было что-то… особенное, и… шляпа… Наполеон толкает Коленкура локтем в бок. НАПОЛЕОН. Шляпа! Вот от чего иногда зависят судьбы мира! Надеюсь, ваши крестьяне ее не потеряли. ЛИЗАВЕТА. Господа, вас переведут во флигель и будут содержать в отдельной комнате. Под охраной… Лизавета направляется к выходу. НАПОЛЕОН. Минуту, мадам! Прошу вас подождать, пока доставят наши мундиры! Я хотел бы представиться вам в полной форме. ЛИЗАВЕТА. В этом нет необходимости. НАПОЛЕОН. Прошу вас, мадам! Я не хотел бы остаться в вашей памяти жалким оборванцем без сапог! Лизавета пожимает плечами и остается. Ждут. Пауза. НАПОЛЕОН. Как называется это место? ЛИЗАВЕТА. Сарай. НАПОЛЕОН. Нет. Я имел в виду – ваше поместье. ЛИЗАВЕТА. Румянцево. НАПОЛЕОН. Румянцево… А ваш супруг? ЛИЗАВЕТА. Он умер… НАПОЛЕОН. Пал на поле боя? ЛИЗАВЕТА. Нет. В своей постели пять лет назад. НАПОЛЕОН. Сожалею… Входит Архип с ворохом одежды и двумя парами сапог. На голове красуется шляпа Наполеона. АРХИП. Вона… Тряпки ихние… Он бросает одежду на пол перед пленниками. ЛИЗАВЕТА. Это все? АРХИП. Как есть, все, что на них было. Коленкур бросается сразу надевать сапоги на замерзшие ноги. Наполеон надевает свой серый сюртук без эполет и знаков различия. Потом подходит вплотную к Архипу и демонстративным жестом снимает с него шляпу. НАПОЛЕОН. Дикарь, тебе повезло. При других обстоятельствах я бы снял с тебя шляпу вместе с головой. АРХИП (с издевкой). Ишь ты… А я хотел на пугало приспособить… Коленкур, уже полностью одетый, кланяется Лизавете, приосанившись. КОЛЕНКУР. Чрезвычайно приятно в такой глуши встретить столь очаровательную особу! ЛИЗАВЕТА. Мне было бы гораздо приятней встретиться с вами в Париже. КОЛЕНКУР. Поверьте, мне – тоже. Позвольте представиться - Арма;н Огюсте;н Луи; де Коленку;р, маркиз, герцог Виченцы, дивизионный генерал, обершталмейстер двора и адъютант его величества. Коленкур в блестящем генеральском мундире. Сюртук Наполеона гораздо скромнее. НАПОЛЕОН (Коленкуру, просто). Вы закончили? Коленкур поспешно отступает на второй план за спину императора. НАПОЛЕОН (просто). Наполеон Бонапарт, император Франции. Наполеон надевает шляпу, закладывает ладонь за борт сюртука и принимает картинную позу. И это производит впечатление на Лизавету. Она всматривается, всматривается и… делает книксен, склонив голову. ЛИЗАВЕТА (сдерживая волнение).Сир, прошу прощения, я действительно вас не узнала. НАПОЛЕОН. Не волнуйтесь, мадам. Это простительно при таких обстоятельствах. ЛИЗАВЕТА. Я не могу в это поверить, Сир… НАПОЛЕОН (надевая сапоги). А я не хочу в это верить! И тем не менее… ЛИЗАВЕТА. Но как!? НАПОЛЕОН. Мой кучер сбился с дороги. Моя охрана отстала, и ваши крестьяне застали врасплох меня и генерала Коленкура. ЛИЗАВЕТА. Невероятно… В сапогах и шляпе Наполеон преображается. Он словно забывает, что он в плену. К нему возвращается царственная осанка и начальственный, не терпящий возражений тон. НАПОЛЕОН. Я должен немедленно продолжить путь! Я как раз направлялся к царю Александру, чтобы договориться об условиях мира. Соблаговолите, мадам, вернуть мне мою карету и дать кучера, знающего местность. Мой кучер убит вашими варварами. ЛИЗАВЕТА (недоверчиво). Вы направлялись к нашему государю? НАПОЛЕОН. Именно! В другое время я с удовольствием поболтал бы с вами, мадам, но не теперь. Соблаговолите подать мою карету… ЛИЗАВЕТА. Но, сир… вы находитесь в плену… НАПОЛЕОН. В плену?! Наполеон смеется и взглядом приглашает Коленкура посмеяться вместе с ним. НАПОЛЕОН. Коленкур – мы в плену!? Сударыня, вы шутите!? Соблаговолите… ЛИЗАВЕТА (твердо). Сир, это вы, верно, шутите. Вы в плену. Мне, кажется, это совершенно очевидно. НАПОЛЕОН. Я в плену!? У вас, мадам? Наполеон Бонапарт находится в плену у мадам… ЛИЗАВЕТА. Румянцевой. НАПОЛЕОН. В деревне… ЛИЗАВЕТА. Румянцево… НАПОЛЕОН. Вы сами-то в это верите? Карету мне! Немедленно! Наполеон включает всю силу своего обаяния, чтобы сбить Лизавету с толку. ЛИЗАВЕТА (твердо). Сир, вы находитесь в плену и по законам военного времени… НАПОЛЕОН. Мадам, что вы знаете об этом… ЛИЗАВЕТА. Вы будете препровождены в лагерь российских войск… НАПОЛЕОН. Я ехал к царю Александру по договоренности с ним… ЛИЗАВЕТА. … И ваше величество незамедлительно доставят к нашему государю… НАПОЛЕОН. Да как вы смеете вмешиваться в дела высокой политики… ЛИЗАВЕТА. Идет война и при всем уважении, сир, вы – командующий армией захватчиков… НАПОЛЕОН. Я Наполеон Бонапарт! С дороги, мадам! Наполеон стремительно идет на Лизавету, будто собирается грудью вытолкнуть ее за дверь. Лизавета не двигается с места, но тут из-за ее спины выходит Архип и упирает вилы Наполеону в грудь. АРХИП. Барыня, велите их повесить. Вона и веревка есть. Как же мы сразу-то не докумекали… На соломе лежат веревки, от которых освободились пленники. Вилы, упертые в грудь, останавливают Наполеона и он замолкает на полуслове. Затем стремительно разворачивается и начинает прохаживаться по сараю, как ни в чем не бывало. НАПОЛЕОН. Коленкур, пишите! Брат мой, Александр! Во исполнение наших с вами договоренностей, я направлялся к вам, чтобы завершить миром эту кампанию… КОЛЕНКУР. Сир… НАПОЛЕОН. … эту кампанию, ставшую печальным следствием наших временных разногласий… КОЛЕНКУР. Сир… Ваше бюро с канцелярскими приборами осталось в обозе… НАПОЛЕН. Проклятье! Сударыня! Я должен немедленно написать императору Александру! ЛИЗАВЕТА. Сир! Я прикажу освободить для вас крыло в моем доме, где вы сможете расположиться с подобающим вашему величеству комфортом… под надежной охраной. Там и напишете… НАПОЛЕОН. Но мне нужно, чтобы письмо вашему императору было отправлено немедленно! ЛИЗАВЕТА. К сожалению, это невозможно. Ваше письмо будет передано вместе с вами в штаб российских войск. А там уж его передадут государю… если сочтут необходимым. НАПОЛЕОН. Когда же это случится? ЛИЗАВЕТА. Как только авангард русского войска достигнет поместья. НАПОЛЕОН. Вы неплохо владеете военной терминологией. ЛИЗАВЕТА. Мой покойный супруг интересовался военными науками… НАПОЛЕОН. Коленкур, моя честь спасена! Попасть в плен ко вдове полководца-любителя, это совсем не то, что к какой-нибудь хозяйке скотного двора. ЛИЗАВЕТА (сухо). Вас переведут в дом, как только все будет готово. АРХИП. Барыня, повесить их и дело с концом. Вона и веревка есть… ЛИЗАВЕТА. Архип! Обращаться с ними, как подобает, но глаз не спускать! НАПОЛЕОН. Мадам! Могу я пригласить вас на ужин? ЛИЗАВЕТА. На ужин? НАПОЛЕОН. В моей карете было достаточно провизии, чтобы устроить приличный ужин. Если вы распорядитесь… Было также три ящика шампанского двадцатилетней выдержки… ЛИЗАВЕТА. Архип! Вернуть господам все, что вы у них забрали. АРХИП (мрачно). Все!? Все никак невозможно… ЛИЗАВЕТА. А шампанское? АРХИП. Кислятина! Ну, с полдюжины может и осталось… ЛИЗАВЕТА. Снеси в дом немедля. Мрачный Архип выходит. ЛИЗАВЕТА. Господа, позвольте мне пригласить вас на ужин! В моих запасах кое-что найдется. Но уж не обессудьте. Время военное. Коротко кивнув, Лизавета выходит. НАПОЛЕОН. Доставайте! КОЛЕНКУР. Что? НАПОЛЕОН. Бутылку! Коленкур лезет в тайник и достает бутылку. Наполеон забирает ее и делает глоток, морщится. НАПОЛЕОН. А она ничего, эта вдовушка. КОЛЕНКУР. Она – прелесть. Ваш пассаж с императором Александром был неплох. НАПОЛЕОН. Да. Но не прошел. Ничего, ничего. Русские не скоро появятся в этой глуши. Время еще есть. КОЛЕНКУР. Время для чего? НАПОЛЕОН. Для того, чтобы штурмовать эту крепость. Завтра мы будем на свободе. КОЛЕНКУР. Каким образом, сир? НАПОЛЕОН. Она сама нас отпустит!
Наполеон, Коленкур и Лизавета сидят за столом. В дверях стоит насупленный Архип с неизменными вилами, и двумя пистолетами за поясом. Внимательно следит за каждым движением французов. С улицы слышны пьяные голоса крестьян. ЛИЗАВЕТА. … Попробуйте вот этих грибочков. Сама солила. НАПОЛЕОН. Где же ваши слуги? ЛИЗАВЕТА. Я всех отпустила, как только ваше величество вторглись в наше отечество. НАПОЛЕОН. А эти партизаны? ЛИЗАВЕТА. Крестьяне, которые не захотели покидать свои дома. НАПОЛЕОН. И вы ими командуете! ЛИЗАВЕТА. Поневоле. Мой дом мне тоже дорог. НАПОЛЕОН. Вы смелая женщина! Позвольте поднять за вас бокал! Выпивают. АРХИП (бурчит). Шампанское, шампанское, а бражку мою выжрали… НАПОЛЕОН. Хорошо, что из трех ящиков сохранилось хотя бы шесть бутылок. Надеюсь, вашим крестьянам оно пришлось по вкусу. ЛИЗАВЕТА. Как и вашим солдатам – вино из разграбленных кремлевских погребов. Это шампанское, вероятно, тоже оттуда. КОЛЕНКУР. Военная добыча – и грабеж не одно и то же. ЛИЗАВЕТА. А по мне так все едино. «Кому война, а кому мать родна», - так Василий Христофорович говорил. НАПОЛЕОН. Кто? ЛИЗАВЕТА. Муж мой покойный, Василий Христофорович. НАПОЛЕОН. Базиль Кристо… ЛИЗАВЕТА. Василий Христофорович. НАПОЛЕОН. Базиль Кристопоро… в общем точно сказано - а ля гер ком а ля гер. КОЛЕНКУР. У вас прекрасная библиотека! И почти вся на французском! Книги на любые темы: от астрономии до выращивания капусты. ЛИЗАВЕТА. Василий Христофорыч был весьма образован. НАПОЛЕОН. Он что же был ученый? ЛИЗАВЕТА. Нет. Чиновник, коллежский асессор. Служил по почтовому ведомству. Но следил за всеми последними достижениями наук. НАПОЛЕОН. Как вам повезло с замужеством! ЛИЗАВЕТА. Необыкновенно! Он был прекрасным человеком! НАПОЛЕОН. А детки? ЛИЗАВЕТА. Бог не дал. НАПОЛЕОН. Печально. ЛИЗАВЕТА. На все воля божья! НАПОЛЕОН. О да! За вашу красоту! ЛИЗАВЕТА. Ах, полноте! НАПОЛЕОН. Никак не ожидал в заснеженной глуши встретить столь нежный женственный образ! КОЛЕНКУР. Позвольте присоединиться! Иногда даже война способна подарить необыкновенно приятные встречи. Выпивают. Лизавета смущена. Архип, стоящий у дверей с вилами, скептически качает головой. АРХИП. Вона, поплыла уже… Эти французишки, как они умеют с бабами… С бабами им только и воевать… ЛИЗАВЕТА. Не могу принять на свой счет комплимент вашего величества! Вы встречали на своем пути первых красавиц Европы. Весь Париж был у ваших ног. НАПОЛЕОН. Жозефине я никогда не изменял, и Марии-Луизе тоже, если вы об этом. ЛИЗАВЕТА. Что вы! Как я смею строить предположения о личной жизни императора Франции. НАПОЛЕОН. Вся Европа только и делает, что строит эти предположения. Не верьте сплетням! Уверяю вас, это сердце умеет быть верным! ЛИЗАВЕТА. Не смею претендовать на такие откровения с вашей стороны, ваше величество! НАПОЛЕОН. Позвольте поднять бокал за тонкость вашей натуры! За обаяние и такт, свойственные лишь истинно благородным душам! ЛИЗАВЕТА (смущенно). Ваше величество, вы осыпаете меня незаслуженными комплиментами. Василий Христофорович в таких случаях говаривал… НАПОЛЕОН. А не хотите послушать, что говаривал в таких случаях Наполеон Бонапарт? ЛИЗАВЕТА. Простите… НАПОЛЕОН. О не извиняйтесь! Редкая преданность мужу после его смерти! КОЛЕНКУР. Это и при жизни редко встречается. АРХИП (себе). Ежели бы я так с французом каким разболтался, меня бы, пожалуй что, в железо заковали, как предателя. А господам, им что – им все можно. НАПОЛЕОН. А если подойдет какой-нибудь из моих отрядов, что будете делать? ЛИЗАВЕТА. Если мал числом - обороняться. Если велик – в лес уходить. НАПОЛЕОН. Разумно. Приходилось уже обороняться? ЛИЗАВЕТА. Нет. Но оружия французского и боеприпасов у нас достаточно. Каждый день крестьяне из лесу приносят. Даже батарея пушечная имеется с ядрами. НАПОЛЕОН. И что же на эти операции вы сами водите крестьян? ЛИЗАВЕТА. Нет. В лес я с ними не хожу. Они сами там воюют. КОЛЕНКУР. Поговорим лучше о мирной жизни. Я был послом в Петербурге до войны. Прекрасный город! ЛИЗАВЕТА. Вы были послом? КОЛЕНКУР. Четыре года! И даже предупреждал его величество о нежелательности войны с Россией. Наполеон одаривает Коленкура мрачным взглядом. ЛИЗАВЕТА. И вы видели нашего государя? КОЛЕНКУР. Я неоднократно встречался с ним! ЛИЗАВЕТА (искренне). Ах, как я вам завидую! КОЛЕНКУР. Блестящий, просвещенный правитель! А балы! Какие балы давали в Петергофе, в Царском селе! Как жаль, что мы с вами не встретились тогда. ЛИЗАВЕТА. Жаль, конечно… Но… мы и не могли там встретиться. Как видите, мы живем далеко от столицы, да и… не принадлежим высшему свету. КОЛЕНКУР (все более распаляясь). Уверен, столь очаровательная особа блистала бы в свете. Вы стали бы звездой придворных балов! Ваши манеры, ваше обаяние… Наполеон наступает под столом на ногу Коленкуру. Говорит ему на ухо. НАПОЛЕОН. Вы не слишком увлеклись? КОЛЕНКУР. Простите, сир! Это как-то само собой… НАПОЛЕОН. Вы мне мешаете. (Лизавете.) Извините, мой адъютант должен сделать записи о нашем пленении и об этом гостеприимном доме… для моих мемуаров. Коленкур встает из-за стола. КОЛЕНКУР. Простите, мадам, служба. ЛИЗАВЕТА. Бумагу и чернила вы найдете в библиотеке, на письменном столе. Архип, проводи генерала. АРХИП. А энтот? ЛИЗАВЕТА. Мсье… уйдет позже. Ступай. АРХИП (себе). Надо было утопить их в пруду, как тех троих, и дело с концом… И чего загоношились мы с этой веревкой? Веревка, веревка… Архип уводит Коленкура. С улицы доносятся пьяные голоса, пение. НАПОЛЕОН. Не страшно вам здесь среди этих дикарей? ЛИЗАВЕТА. Это мои крестьяне. НАПОЛЕОН. Вот именно - это ваши крепостные и они вооружены. ЛИЗАВЕТА. Я никого не обижала. И Василий Христофорович… НАПОЛЕОН. …Всегда заботился о них, как отец родной! ЛИЗАВЕТА. Именно так. НАПОЛЕОН. Вы бывали в Париже? ЛИЗАВЕТА. Нет. НАПОЛЕОН. Муж не пустил? ЛИЗВАЕТА. …Он считал, что молодой женщине ни к чему учиться французскому вольнодумству. НАПОЛЕОН. Так я и думал! Вы до сих пор без него шагу ступить боитесь. ЛИЗАВЕТА. И не стыжусь этого! Василий Христофорович всегда будет примером для меня. Я вышла за него шестнадцати лет, а он уже был в годах и всегда учил меня добру и правде, любви к отечеству… НАПОЛЕОН. Понимаю… У меня такое ощущение, будто мы здесь втроем. (В пространство) Мсье Базиль, позвольте пригласить вашу жену на танец! ЛИЗАВЕТА (испуганно). Ваше величество, прошу вас уважать память покойного. НАПОЛЕОН. А я с большим уважением! Он встает из-за стола, подходит к Лизавете, приглашает ее на танец. НАПОЛЕОН. Позвольте пригласить вас на тур мазурки! ЛИЗАВЕТА. Да ведь музыки нет! НАПОЛЕОН. Ничего, я буду считать вслух. ЛИЗАВЕТА. Право, это как-то странно… НАПОЛЕОН. Подумайте, когда еще будет случай танцевать с Наполеоном. Наполеон протягивает Лизавете руку и она, под его взглядом, как под гипнозом, принимает приглашение. За окнами нестройно тренькает балалайка, слышно пьяное пение крестьян. На стенах отблески костров. Наполеон и Лизавета танцуют мазурку в просторной полутемной столовой. Наполеон считает вслух. НАПОЛЕОН. И-раз-два-три-четыре… Как давно я не танцевал! А ля гер ком а ля гер! ЛИЗАВЕТА. Вы сами начали эту войну! НАПОЛЕОН. И вы, в самом деле, думаете, что у меня был выбор? Судьба ведет меня! Рок! Раз-два-три… ЛИЗАВЕТА. И Василий Христофорович тоже так считал. НАПОЛЕОН. Неужели? Он разбирался в военном деле? ЛИЗАВЕТА. Как и во всем на свете! Мы вместе разбирали ваши сражения. НАПОЛЕОН. Ну, да! Невероятно! Чиновник-почтальон смог оценить мои действия!? Продолжают танцевать. НАПОЛЕОН. Раз-два-три-четыре… ЛИЗАВЕТА. Василий Христофорович составлял планы ваших битв из описаний в газетах и из свидетельств участников. НАПОЛЕОН. Какое же сражение вам нравится больше всего? ЛИЗАВЕТА. О! У меня несколько любимых! НАПОЛЕОН. Например! Раз-два-три-четыре… ЛИЗАВЕТА. Битва при Маренго! Под вашим началом 28 000 солдат и 15 пушек против 31 000 австрийцев и 100 пушек. Австрийцы пошли в атаку и потеснили первую линию французов, под командование генерала Виктора. НАПОЛЕОН. О! Виктор тогда был прекрасен! Он кстати здесь, неподалеку отступает… ЛИЗАВЕТА. …После этого ваше поражение казалось неизбежным, но вы бросили в бой резерв, который, атакуя, создал прикрытие для основных сил, перестроивших свои боевые порядки и нанести новый удар. Австрийцы были отброшены по всему фронту и бежали в беспорядке… НАПОЛЕОН. Браво! Как давно это было! Маренго – молодость, молодость! Они продолжают танцевать. ЛИЗАВЕТА. А ваш блестящий маневр при Ваграме! Когда вы внезапно переправили армию через Дунай и атаковали австрийцев. Противник потерял 30 000 убитыми и ранеными, 9000 пленными, в т. ч. 12 генералов и 20 пушек! НАПОЛЕОН. Блестяще! А почему вам не нравятся такие мои шедевры, как Аустерлиц, Фрдлянд? ЛИЗАВЕТА. Я не хочу говорить о ваших победах над русскими войсками. Входит Архип, останавливается на пороге и мрачно наблюдает танец своей барыни с французом. НАПОЛЕОН. Патриотично, но не справедливо. АРХИП (бурчит про себя). Вон что… Срамота… Поганцы эти всех кур в Брюхановке переловили, старосту убили, а она с ними танцы-шманцы… Лизавета и Наполеон танцуют, не замечая Архипа. ЛИЗАВЕТА. Василий Христфорович говаривал в таких случаях: «Своя печаль, чужой радости дороже»! АРХИП (бурчит). Видел бы это покойный Василий Христфорыч, перевернулся бы в гробу… Лизавета замечает Архипа и прерывает танец. Она смущена. НАПОЛЕОН. Это было прекрасно! Я очарован! Наполеон целует Лизавете руку, замечает ее смущение. НАПОЛЕОН. Почему вы не отошлете этого гунна? Неужели вы меня боитесь? ЛИЗАВЕТА. Нет, сир! Мне самой это странно. Вас боится полмира, а я почему-то - нет… Хотя, вам надобно бы знать, что дом окружен, у костров караулы. На тот случай, если попробуете бежать. НАПОЛЕОН. Прекрасная! Бежать от вас было бы самой большой ошибкой! Он держит Лизавету за руку, выразительно смотрит в глаза. ЛИЗАВЕТА (смущенно). Мне пора к себе… НАПОЛЕОН. Я не отпущу вас без бокала шампанского! АРХИП. Барыня! Уводить что-ли!? ЛИЗАВЕТА. …Да… Проводи, мсье. (Наполеону.) Спокойной ночи, ваше величество. Я прикажу подать шампанского на вашу половину. НАПОЛЕОН. Это жестоко! До сих пор я не знал поражений. ЛИЗАВЕТА. Но ваша армия бежит. НАПОЛЕОН. Это маневр. Я просто заманиваю Кутузова в Европу, как он заманил меня в Москву. ЛИЗАВЕТА. Вам пора. Завтра трудный день. А ля гер ком а ля гер… НАПОЛЕОН. Но… еще мгновение! ЛИЗАВЕТА (решительно). Спокойной ночи, ваше величество! НАПОЛЕОН (раздосадован). Спокойной ночи, Элиза. Надеюсь увидеть вас завтра! Он снова припадает к ручке. АРХИП. Так уводить что ли!? ЛИЗАВЕТА. Мы непременно увидимся! Она кивает Архипу и тот подходит к Наполеону с вилами. Раздосадованный император стремительным шагом покидает столовую. Архип едва поспевает следом. Лизавета остается одна в полутемной столовой. На улице поутихли крики, но все еще слышны приглушенные голоса и пьяные смех караульных у костров. Лизавета смущена и растеряна. ЛИЗАВЕТА. Дикий сон! Фантасмагория! Я танцевала здесь с Наполеоном! В нашем доме корсиканское чудовище… Да нет, он милый… Ой, что я! Он враг! Враг отечества! Враг государя! Спать! Спать немедленно… Что за улыбка! Глаза… Нет! Он сжег Москву, сжег дом Ильиных и всех наших соседей! Чудовище, тиран, завоеватель… завоевал пол мира, завоевал… завоевал… Нет! Спать! Утром все пройдет!
Наполеон входит в библиотеку. Коленкур сидит за столом и пишет. КОЛЕНКУР. Победа? НАПОЛЕОН. Черт! КОЛЕНКУР. Неужели? НАПОЛЕОН. Мне помешал этот истукан! Этот гунн бородатый! Он появился в самый неподходящий момент! КОЛЕНКУР. Хорошо, что хотя бы мужа нет. НАПОЛЕОН. Муж есть! Он все время присутствует! От него, похоже, еще труднее избавиться, чем если бы он был жив! Но ничего! Это еще не сражение. Это только разведка боем. Что вы пишете? КОЛЕНКУР. То, что вы приказали – отчет о сегодняшнем дне. НАПОЛЕОН. Вы с ума сошли! Хотите оставить письменное свидетельство моего позора? КОЛЕНКУР. Сир, но вы сами… НАПОЛЕОН. Я лишь хотел, чтобы вы ушли и не путались под ногами! Немедленно порвите! Когда она отпустит нас, ни одна душа на свете не должна узнать об этой досадной глупости. Коленкур рвет записи. КОЛЕНКУР. Вы уверены, что она отпустит? НАПОЛЕОН. А вы допускаете, что я не справлюсь с этой провинциальной дурочкой? КОЛЕНКУР. Мне не показалось, что она дурочка, и не так уж она провинциальна. НАПОЛЕОН. Вы правы, это я сгоряча… КОЛЕНКУР. Может, мне пойти на приступ этой крепости? НАПОЛЕОН. Вы не верите в своего императора? Это измена! КОЛЕНКУР (испуганно). Простите, сир! Это только ради вашей свободы… НАПОЛЕОН (холодно). Самоотверженно! Но я справлюсь сам. КОЛЕНКУР (заискивая). Несомненно! Ваши победы в любви столь же знамениты, как и на поле боя. Графиня Валевская... НАПОЛЕОН. Гордая патриотка! Я ей подарил ее дорогую Польшу! КОЛЕНКУР. А примадонна Грассини – лучший голос Италии! НАПОЛЕОН. Вы представить себе не можете, в каких положениях она пела для меня! КОЛЕНКУР. Мадмуазель Жорж! НАПОЛЕОН. Античная статуя! Белая, как мрамор! В постели с ней я чувствовал себя Цезарем. КОЛЕНКУР. А все эти безымянные, трепетные, юные, приходившие к вам в палатку по всей Европе… НАПОЛЕОН. Довольно - вы прощены! Некогда болтать! Надо действовать! КОЛЕНКУР. Что вы намерены предпринять? НАПОЛЕОН. Новую атаку! Есть два слова, которые действуют на них безотказно. КОЛЕНКУР. Какие, если не секрет? НАПОЛЕОН. Никакого секрета. Я смотрю ей в глаза и говорю: «Я побежден». КОЛЕНКУР (разочарованно). Но… что в этих словах особенного? НАПОЛЕОН. Ничего. Кроме того, что их говорит Наполеон. Коленкур усмехается. КОЛЕНКУР. Может нам просто бежать? НАПОЛЕОН. Я все время думаю об этом, но вы же слышите… Он подходит к окну и смотрит во двор в отблесках света от костров. НАПОЛЕОН. Всю ночь они пьют, но не спят. Это поразительно! К тому же у нас нет теплой одежды… Нет! Путь к свободе – только через ее сердце!
При свече Лизавета причесывается перед зеркалом. ЛИЗАВЕТА. Что за наваждение? Нет! Я не хочу о нем думать, не хочу… И думаю – не могу остановиться… Он велик или прост? Он покоряет… Он… Что в нем такого? За ее спиной бесшумно появляется призрак – темная мужская фигура. Стоит неподвижно, обратившись лицом к Лизавете. ЛИЗАВЕТА (про себя). Я не должна так думать о нем. Не должна. Лизавета, увидев Призрака, вздрагивает, но тут же успокаивается. ЛИЗАВЕТА. Василий Христофорович! Как хорошо, что вы пришли! Вы всегда так умели все объяснить, успокоить… Призрак молчит. Неподвижен. ЛИЗАВЕТА. Ну, скажите же, разве он - чудовище? Помните, как мы разбирали с вами его баталии? Как мы часто спорили по вечерам в библиотеке, или после обеда на террасе. Вы говорили тогда, что он гений, но враг человечества… ПРИЗРАК (глухо, «потусторонним» голосом). Всяк молодец на свой образец… ЛИЗАВЕТА. Ах, боже мой, милый мой Василий Христофорович, легко судить о человеке издалека. А теперь – вот он, живой и такой обаятельный… Простите, вы супруг мой, и я не должна бы говорить такое… ПРИЗРАК. Голодной курице все просо снится… ЛИЗАВЕТА. Вы не справедливы, друг мой! Вы являетесь все реже и реже, но я всегда помню о вас! Единственно, кого я в жизни любила, это – вас, отечество и государя. И вот… вдруг… Скажите, что со мной! ПРИЗРАК. Залетела ворона в боярские хоромы… ЛИЗАВЕТА. Я так и знала! Это волнение, этот восторг - ведь это дурно! Это грех! Скажите, что мне делать? ПРИЗРАК. Не всякому верь, закрывай крепче дверь… Тихий стук в дверь. НАПОЛЕОН. Элиза… ЛИЗАВЕТА. Ой! (Призраку) Не уходите, прошу! Василий Христофорович! Призрак стоит безмолвно, неподвижно. Снова стук в дверь. НАПОЛЕОН. Элиза, вы не спите? ЛИЗАВЕТА. Сир? Что вам угодно? НАПОЛЕОН. Одно лишь слово… ЛИЗАВЕТА. Но я уже в постели! НАПОЛЕОН. Это важно! ЛИЗАВЕТА. Поговорим утром. НАПОЛЕОН. Дело не терпит отлагательства. Призрак медленно отступает в тень. ЛИЗАВЕТА (Призраку). Нет! Не уходите! Не оставляйте меня с ним! НАПОЛЕОН. Два слова наедине! ЛИЗАВЕТА. Зачем же наедине? НАПОЛЕОН. Я хочу открыть вам секрет государственной важности. ЛИЗАВЕТА. Но почему мне? НАПОЛЕОН. А кому же еще? К царю Александру вы меня не пускаете! ЛИЗАВЕТА. Полноте, мне не нужны ваши секреты. Откроете их потом, когда вас будут допрашивать в русском штабе. НАПОЛЕОН. Нет! Сейчас! И только вам. Вы не хотите послужить своему отечеству? ЛИЗАВЕТА. Отечеству? Хочу! Ради отечества я готова на все! Лизавета открывает дверь спальни. Наполеон входит и наступает. Лизавета пятится, пока не упирается в постель. Наполеон приближается к ней вплотную. Смотрит в глаза. ЛИЗАВЕТА (дрожа от волнения). Что за секрет, говорите! НАПОЛЕОН. Я побежден… Затемнение.
6. СПАЛЬНЯ ЛИЗАВЕТЫ. НОЧЬ. Из затемнения. Наполеон и Лизавета стоят друг против друга в спальне. НАПОЛЕОН. Я побежден! ЛИЗАВЕТА. Вы… имеете в виду поход на Москву? Так это не секрет. НАПОЛЕОН. Зачем вы бьете лежачего? Он надвигается на Лизавету, она отступает. НАПОЛЕОН. Я побежден! Едва я увидел вас, как понял, что мое пленение, которое я считал величайшим несчастьем до вашего появления, на самом деле – счастье. Да-да – счастье! Это судьба! Судьба всегда ведет меня! Весь этот поход, Бородинское сражение, пожар Москвы и отступление по старой Смоленской дороге – все это лишь для того, чтобы привести меня к вам! ЛИЗАВЕТА (испуганно). Что вы такое говорите! Побойтесь бога, ваше величество! НАПОЛЕОН (себе). Да, что-то я заврался. (Лизавете) Может, я и преувеличиваю, но лишь для того, чтобы выразить весь мой восторг! ЛИЗАВЕТА. Ваше Величество, мне лестно слышать это, но… НАПОЛЕОН. Я нравлюсь вам, Элиза. Я же вижу! ЛИЗАВЕТА. Сир, я не могу… Этот разговор неуместен. Василий Христофорович не одобрил бы… НАПОЛЕОН. Его нет! Он умер! Лизавета косится в тот угол, где стоит призрак. ЛИЗАВЕТА. Василий Христофорович всегда со мной! НАПОЛЕОН. Почему бы вам не отпустить его в эту ночь. Он обнимает Лизавету за талию, прижимает к себе. Лизавет слабо сопротивляется. ЛИЗАВЕТА. Не надо, прошу вас! НАПОЛЕОН. Лиза, милая… Он заваливает ее на постель. Целует. Она пытается вырваться. ЛИЗАВЕТА. Нет! Нет! Я не могу! НАПОЛЕОН. Да почему, черт возьми!? ПРИЗРАК. Что кого веселит, тот про то и говорит… ЛИЗАВЕТА (Призраку). Он обманул меня, сказал, что откроет секрет! Лизавета отталкивает Наполеона. Они сидят на постели. НАПОЛЕОН. Что? Говорите по-французски! ЛИЗАВЕТА. Это я не вам! НАПОЛЕОН. А кому? ПРИЗРАК. Кто сразу за все берется, тот мало чего добьется… ЛИЗАВЕТА (Призраку). Ну, это-то здесь при чем? НАПОЛЕОН. С кем вы разговариваете? ЛИЗАВЕТА. Василий Христофорович! Я не могу при нем, как вы не понимаете! Наполеон отпускает Лизавету. Вскакивает и бегает по комнате. Призрака, стоящего в углу, он не видит. НАПОЛЕОН. Где он? Где? ЛИЗАВЕТА. Он здесь. Она указывает глазами на Призрака, но Наполеон его не видит. НАПОЛЕОН (про себя). Она сумасшедшая! Зарежет меня во сне, раньше, чем партизаны повесят. ЛИЗАВЕТА. Вам лучше уйти, ваше величество. НАПОЛЕОН (про себя). Ну, уж нет! Хоть сам черт – отступать некуда! (Лизавете.) Значит, он здесь? ЛИЗАВЕТА. Здесь… НАПОЛЕОН (себе). С привидениями я еще не сражался! (Лизавете) Если бы он был жив, я бы его убил! ПРИЗРАК. Много воевал, да все потерял. ЛИЗАВЕТА (Призраку). Это жестоко, дорогой. НАПОЛЕОН. Что он сказал? ЛИЗАВЕТА. Много воевал, дав все потерял. Простите, сир! НАПОЛЕОН. Он все время изрекает эти дурацкие сентенции? ЛИЗАВЕТА. Пословицы и поговорки. Он так со мной общается. НАПОЛЕОН. Я тоже сочиняю афоризмы на досуге… (Припоминает.) От ума до рассудка дальше, чем полагают! ПРИЗРАК. Кто лукавит, того черт задавит. НАПОЛЕОН. …Кто не умеет говорить, карьеры не сделает. ПРИЗРАК. На языке медок, а на сердце ледок. Наполеон мечется по комнате, припоминая и выкрикивая свои собственные афоризмы. Ему монотонно вторит Призрак. НАПОЛЕОН. …Кто умеет льстить, умеет и клеветать. ПРИЗРАК. Бог любит праведника, а господин ябедника. НАПОЛЕОН. …Только правда оскорбительна. ПРИЗРАК. Правда, как оса, лезет в глаза. НАПОЛЕОН. …Сначала надо ввязаться в драку, а там уже видно будет. ПРИЗРАК. Грудь в крестах, голова в кустах. НАПОЛЕОН. …Удача следует за великим человеком. ПРИЗРАК. Наше счастье – дождь да ненастье. НАПОЛЕОН. …Природой брак не предусмотрен. ПРИЗРАК. Птица крыльями сильна, жена мужем красна. НАПОЛЕОН. …От великого до смешного один шаг! ПРИЗРАК (бормочет непрерывно и монотонно). Куда ни кинь, все клин Лад и согласие — первое счастье Нет ни гроша, да весела душа Лучше быть бедняком, чем разбогатеть со грехом Люди живут, как цветы цветут, а моя голова вянет, как трава Мужик богатый, что бык рогатый… НАПОЛЕОН (на фоне продолжающегося бормотания Призрака). Что за комедия! Что он хочет от вас? ЛИЗАВЕТА. Он меня любит! НАПОЛЕОН. Я вас люблю! Я, черт возьми! Неужели мертвый почмейстер вам интереснее живого императора! ЛИЗАВЕТА. Вы сказали… НАПОЛЕОН. Да! Я вас люблю! Призрак перестает бормотать. НАПОЛЕОН. Прогоните его! Он не отпускает вас! Прошло уже пять лет, а вы так и живете вдовой! Вы поставили на себе крест! Сколько лет еще должно пройти? ЛИЗАВЕТА. Вы ничего не знаете. Не вмешивайтесь в наши отношения! НАПОЛЕОН. Какие отношения! Он умер! Я солдат - я хорошо знаю, что такое смерть! Он мечется по комнате, обращаясь к Призраку в пространство, не видя его. НАПОЛЕОН. Оставьте ее в покое, вы, привидение! Вы даже не смогли дать ей детей! ЛИЗАВЕТА. Это моя вина! Доктора нашли, что я бесплодна! НАПОЛЕОН (в пространство). Уйдите, дайте ей жить! Это говорю вам я, Наполеон Бонапарт! Призрак медленно отступает в темноту. ЛИЗАВЕТА (в отчаянии). Перестаньте! Не надо! Призрак уходит, опустив голову. ЛИЗАВЕТА. Вася! Нет! Не уходи! Призрак уходит. Он уже почти скрылся в темноте. Лизавета бросается к нему, он отступает и растворяется во тьме. Лизавета садится на постель, плачет. ЛИЗАВЕТА. Что вы наделали? Он ушел! Теперь я одна! Наполеон садится на постель, обнимает Лизавету, прижимает к себе. ЛИЗАВЕТА. Что же вы наделали! Как я буду жить одна! Совсем одна! НАПОЛЕОН. Я с тобой. ЛИЗАВЕТА (сквозь слезы). Вы женаты… НАПОЛЕОН. Разведусь. Мы с Марией-Луизой давно чужие. ЛИЗАВЕТА. Мы не ровня. Я вдова уездного почмейстера. НАПОЛЕОН. А я сын провинциального адвоката. Он утешает Лизавету, все теснее прижимает ее к себе, целует. ЛИЗАВЕТА. Наши страны воюют. НАПОЛЕОН. Я заключу мир. Он заваливает Лизавету на постель, целует. Она сдается, тает. ЛИЗАВЕТА (едва слышно). Нет. Я не могу… НАПОЛЕОН. Черт возьми! Теперь-то что? ЛИЗАВЕТА. Я люблю отечество… НАПОЛЕОН. Ничего. Я не ревную… Они сплетаются в страстном объятии. Затемнение.
Из затемнения. Лизавета спит, разметавшись в постели. Наполеон тихо встает, чтобы ее не разбудить, подходит к окну. Там все тихо и темно. Наполеон ищет свои сапоги, передвигаясь по комнате босиком на цыпочках. Сапог нигде нет. Лизавета открывает глаза. ЛИЗАВЕТА. Сапоги ищете, ваше величество? Она достает сапоги из-под своей подушки. Наполеон растерян. ЛИЗАВЕТА. И шляпу не забудьте, а то свои не признают. Она бросается к окну, открывает его и кричит: ЛИЗАВЕТА. Караул! Тревога! Не спать! Не спать! За окном раздаются голоса проснувшихся крестьян. НАПОЛЕОН. Милая, ты все неправильно поняла… ЛИЗАВЕТА. …Просто бежать, после всего! Просто обмануть меня! НАПОЛЕОН. Мне не спалось! Я хотел пройти… в библиотеку… ЛИЗАВЕТА. Конечно! Добились своего - можно и в библиотеку. Почитать Плутарха. НАПОЛЕОН. Мадам, вы забываетесь! ЛИЗАВЕТА (язвительно). О да! Конечно, ваше величество! Что я такое – деревенская дурочка! Мимолетная прихоть гения! НАПОЛЕОН. Элиза, это не так! ЛИЗАВЕТА. Вы думаете, я из тех, кого вы укладывали в постель одним лишь взглядом? НАПОЛЕОН. Элиза - нет, я счастлив! Эта ночь – подарок! ЛИЗАВЕТА. …из тех, кто по ночам приходил в вашу палатку, и кого по утрам выпроваживал ваш ординарец? НАПОЛЕОН. Да никто тут не приходил ко мне в палатку. Мне даже ключи от Москвы не принесли. ЛИЗАВЕТА. Вы ошибаетесь насчет меня, ох как ошибаетесь! НАПОЛЕОН. Элиза… Это ты ошибаешься… ЛИЗАВЕТА. И я ошиблась! Я видела в вас гения, а вы… НАПОЛЕОН. Элиза, не говорите того, о чем будете жалеть! ЛИЗАВЕТА. …Вы просто… зарвавшийся солдафон. НАПОЛЕОН. Деревенская наседка! ЛИЗАВЕТА. Генерал без армии! НАПОЛЕОН. Нимфа из коровника! ЛИЗАВЕТА. Заносчивый индюк! Во время перепалки Наполеон надевает сапоги и сюртук. ЛИЗАВЕТА. Подите к себе в библиотеку. Завтра же отправлю вас к Кутузову под надежной охраной. НАПОЛЕОН. Кухонная командирша! ЛИЗАВЕТА. Старый бабник! НАПОЛЕОН. Вдовушка оголодавшая! Лизавета отвешивает Наполеону пощечину. . НАПОЛЕОН. Мадам, будь вы мужчиной, я убил бы вас! Он уходит. Шляпу держит в руке. Лизавета кричит в окно: ЛИЗАВЕТА. Архип! Усилить караулы! Жечь костры! И чтоб у меня не спать! Не спать! (Наполеону вслед, презрительно) Самозванец в дурацкой шляпе! Наполеон останавливается в дверях спальни. НАПОЛЕОН (себе) Нет, нельзя отступить. Я не могу проиграть этот бой… (Лизавете) Подчеркнутым жестом он водружает шляпу себе на голову, как корону, и принимает обычную свою позу, когда стоит неподвижно на командном пункте под градом пуль и ядер. НАПОЛЕОН. … Мне было десять лет, когда отец отдал меня в военное училище, чтобы меньше ртов оставалось в семье. Я ненавидел французов, а они меня – за мой плохой французкий, за мой корсиканский акцент. Я был худ и мал – самый маленький курсант. Однокашники меня били, но я дрался, дрался, дрался – это были самые страшные битвы в моей жизни. Потом - шестнадцатилетний лейтенант без гроша в кармане. Все жалование отправлял домой матери. И наконец, о счастье - первая война, первое сражение, первая победа! Генерал в двадцать четыре года! Я уже командовал армией, но не имел даже второй пары сапог. На первое свидание с Жозефиной я пришел в дырявом сюртуке… Лизавета внимательно слушает. НАПОЛЕОН. …Кто может судить меня!? Только тот, кто сумеет повторить мою судьбу! Но нет таких!... Самозванец? Да, я сам себя вызвал из небытия! Я сам себе судьба! Я проложил себе путь к короне с помощью моих батальонов! Кто может это оспорить? До сих пор - не смог никто. Большие батальоны всегда правы! Марш, марш вперед – большие батальоны! Я видел столько лжи и подлости, что иной на моем месте сошел бы с ума. Но можно вынести все, если за тобой большие батальоны! Меня предавали все, даже самые близкие – все, все, все! Кроме моих батальонов! Что такое народ, родина? Родина – это армия! Большие батальоны! Что такое любовь? Это сражение! В любви я побеждал всегда – за мной большие батальоны! Марш-марш вперед, большие батальоны! Вы злословите обо мне, сидя в душных комнатах своих тесных домишек. Вы думаете, что знаете правду лучше меня? Все - химера, все - ложь! Есть только одна правда – правда больших батальонов… В конце Наполеон кричит. Близок к истерии. Лизавета подходит к нему и обнимает. ЛИЗАВЕТА (ласково). Бедный, бедный, как же ты живешь с этим? НАПОЛЕОН. Кто здесь бедный? Я император… ЛИЗАВЕТА. Бедный, бедный император… Лизавета снимает с него шляпу, сюртук, сажает на кровать, снимает сапоги. Наполеон подчиняется, как ребенок. НАПОЛЕОН (неуверенно). Мне нужно ехать. Пойми, я не могу здесь оставаться… ЛИЗАВЕТА. Тебе нужно отдохнуть. НАПОЛЕОН. Я не могу, не могу… ЛИЗАВЕТА. Приляг, приляг… Она укладывает его в постель и ложится рядом. Обнимает, как ребенка. НАПОЛЕОН (бормочет). Я не могу, меня ждут великие дела. ЛИЗАВЕТА. Подождут. Утро вечера мудренее.
Утро. Лизавета и Наполеон спят в постели обнявшись. Стук в дверь. Оба просыпаются и смотрят друг на друга испуганно. Стук повторяется. ЛИЗАВЕТА. Кто? АРХИП. Я это, Архип. ЛИЗАВЕТА. Что тебе? АРХИП. Дозвольте, барыня… ЛИЗАВЕТА. Потом! АРХИП. Нельзя никак потом. Дело срочное, военное. ЛИЗАВЕТА (Наполеону, шепотом). Нельзя, чтобы он вас видел здесь! Спрячьтесь! НАПОЛЕОН. Куда? ЛИЗАВЕТА. Под кровать, ваше величество! НАПОЛЕОН. Я!? Я Наполеон! ЛИЗАВЕТА (нетерпеливо). Да знаю я, господи! Скорее! Она заталкивает Наполеона, его одежду и сапоги под кровать. ЛИЗАВЕТА . Ну что там еще? Она набрасывает халат и открывает дверь. Архип входит без приглашения и останавливается у порога. В руках у него неизменные вилы. АРХИП. Так это… Вешать-то когда прикажете? ЛИЗАВЕТА. Вешать никого не будем! АРХИП. Это как же? А французов? ЛИЗАВЕТА. Французов в штаб передадим. Ступай! Архип не двигается с места. АРХИП. Ступай-ступай… Как что, так ступай… ЛИЗАВЕТА. Что такое? Ты не слышал, что я сказала? АРХИП. Да слышал, как не слышать. Я вот в рассуждении того, что двоих зарубили на прошлой неделе, пятерых постреляли… ЛИЗАВЕТА. Избавь меня от этих подробностей! АРХИП. Воля ваша, а надо бы повесить, потому как, мы французов энтих завсегда вешаем или вот третьего дня в речке утопили… ЛИЗАВЕТА. Архип, я ценю твою смелость и успехи в борьбе с неприятелем. Но пленных казнить – грех. АРХИП. А чего же грех, коли война? Вот третьего дня утопили троих, а чего же с ними… супостаты они и есть. Один вона пел, пока других топили. Красивенько так… Он подходит к окну, открывает его и кричит на улицу: АРХИП. Федька! Покажи барыне, как ентот французик пел, ну - утопленный… ЛИЗАВЕТА. Не надо! Ни к чему это! АРХИП. Да вы послушайте, барыня. Заслушаетесь! Федька у нас любую песню с ходу перепеть может… С улицы раздается пение. Мальчишеский высокий голос без слов красиво и точно выводит «марсельезу». Архип некоторое время слушает с довольной улыбкой. АРХИП. Красивая песня, жалостливая… все равно как шарманка на базаре… так уж пел ее французик, так пел душевно, пока не утоп. ЛИЗАВЕТА. Довольно! Этих пленных не трогать! Их следует передать нашим войскам. Ступай! Архип не уходит. АРХИП. А правду говорят, что Бонапартий энтот – отродье бесовское, с рогами и хвостом? ЛИЗАВЕТА. Глупости – он человек, как все люди. АРХИП. Человек… Да нешто он может быть человеком? Бес он – Москву спалил… И французы энти бесу продались. За то и казнить их надо. А они тут обеды обедают, да танцы танцуют… ЛИЗАВЕТА. Да как ты смеешь! Ступай прочь! АРХИП. Ступай, ступай – как что, так ступай. Как французов таскать из лесу, так Архип, а как вешать – так ступай. Все вы баре заодно - что русские, что французские. Так только ругаетесь для виду, а солдат простой подыхай за вас. Он стоит, опираясь на вилы, смотрит в сторону, и уходить не собирается. Лизавета возмущена и растеряна. Ей еще никогда в жизни не приходилось сталкиваться с открытым неподчинением крестьянина. ЛИЗАВЕТА. Архип! Ты дерзишь мне!? АРХИП. А что ж, барыня, как что, так поди. Нешто у меня разумения нет? Я вот уж три месяца воюю, как генерал какой. А все меня все - взашей, как мальчишку дворового… ЛИЗАВЕТА. Да ты знаешь, что за слова такие полагается? Да в другое время… АРХИП. То-то и оно, что в другое время. Ан время сейчас военное, вольное… ЛИЗАВЕТА. Что!? Да тебя бы в солдаты… АРХИП. Да я и так вроде в солдатах… Он видит сапог, торчащий из-под кровати. Ухмыляется криво. АРХИП. То-то бы порадовался Василий Христофорович покойный, кабы видел, что вы его сапоги под кроватью держите. На память, видать! ЛИЗАВЕТА (собрав все свое самообладание). Поди прочь! Архип, наконец, подчиняется и не торопясь уходит. АРХИП. А повесить бы надо этих для порядку. Или можем утопить на речке, если вам тут в усадьбе неприятно… ЛИЗАВЕТА. Не сметь!!! Архип уходит, усмехаясь и качая головой, всем своим видом показывая, что он не согласен. Наполеон вылезает из-под кровати. Держит в руках сапоги. НАПОЛЕОН. Он хочет убить меня? Признайтесь, он хочет убить меня! ЛИЗАВЕТА. Он не посмеет! НАПОЛЕОН. Как же! Я слышал, как он с тобой разговаривал. Ты могла бы быть с ним потверже! ЛИЗАВЕТА. А ты мог бы получше спрятать свои сапоги! НАПОЛЕОН. Извини, до сих пор не приходилось прятаться под кроватью. ЛИЗАВЕТА. С твоим-то опытом надо бы уметь! НАПОЛЕОН. Вы забываетесь, сударыня! ЛИЗАВЕТА (спохватившись). Простите, ваше величество! Наполеон сменяет гнев на милость и обнимает ее. ЛИЗАВЕТА. Он понял, что ты у меня. Это плохо… НАПОЛЕОН. Нам надо бежать! ЛИЗАВЕТА. Это невозможно! НАПОЛЕОН. Неужели ты не видишь – до бунта один шаг! Они почувствовали вкус свободы, и они вооружены! Бежать! Бежать! ЛИЗАВЕТА. Нет. Это мои люди! Я их не оставлю. НАПОЛЕОН. Это уже не твои люди! Это банда бутовщиков! ЛИЗАВЕТА. Скоро подойдут наши, и все войдет в свою колею. НАПОЛЕОН. Неужели, ты хочешь моей гибели, после всего, что было между нами? ЛИЗАВЕТА. Даже после того, что было, ты все еще командующий армии захватчиков! Наполеон теряет дар речи. Затем надевает сюртук и шляпу. Принимает горделивую позу. НАПОЛЕОН. В таком случае, между нами все кончено. Можете предать меня в руки ваших палачей. Лизавета плачет. Она не знает, что делать. Вдруг с улицы доносятся шум и крики: «Французы! Французы!». Наполеон бросаются к окну. НАПОЛЕОН. Я знал! Я знал! Удача всегда со мной! Гвардия! Моя гвардия! ЛИЗАВЕТА. Ни с места! Буду стрелять! Наполеон оборачивается и видит в руках Лизаветы два пистолета. НАПОЛЕОН. Это безумие, сударыня! Неужели вы собрались воевать? Лизавета, не спуская глаз с Наполеона, распахивает окно и кричит на улицу. ЛИЗАВЕТА. Архип! Сюда! НАПОЛЕОН. Моя гвардия сметет ваших крестьян! ЛИЗАВЕТА. Значит, судьба такая. Вбегает Архип. АРХИП. Французы! Он видит, что Лизавета держит Наполеона под прицелом, и тут же нацеливается заколоть его вилами, но Лизавета закрывает Наполеона собой. ЛИЗАВЕТА. Нет! Этот пленник нужен государю! Сколько там французов? АРХИП. Тьма! ЛИЗАВЕТА. Все в лес! АРХИП. Поздно! ЛИЗАВЕТА. Баб и ребятишек в лес! Мужикам занять оборону у ограды! АРХИП. Сделаем, барыня! Архип выбегает. Лизавета смотрит из окна вдаль. НАПОЛЕОН. Что там? Какие знамена? ЛИЗАВЕТА. Не видать знамен. Идут сюда по полю… Ох, много… Вбегает Коленкур. В руках подзорная труба. Лизавета тотчас направляет на него пистолет. КОЛЕНКУР. Это наши! НАПОЛЕОН. Гвардия? КОЛЕНКУР. Нет, не гвардия и даже не французы… НАПОЛЕОН. Не французы?! Он берет трубу у Коленкура и смотрит в окно через трубу. Настроение его резко меняется – от радости к тревоге. НАПОЛЕОН. Итальянцы. Неополитанские егеря… Бывшие егеря… Он на секунду задумывается и принимает решение. НАПОЛЕОН (решительно). Командовать обороной буду я! КОЛЕНКУР. Что?! Это же наши солдаты! НАПОЛЕОН. Это уже не солдаты! Это опасный сброд! Дикое стадо без дисциплины и командования! Лизавета отбирает трубу у Наполеона и смотрит вдаль через окно. ЛИЗАВЕТА. Боже, какие они жалкие! НАПОЛЕОН. Они голодные и злые! ЛИЗАВЕТА. Они раздеты, оборваны! НАПОЛЕОН. Они вооружены и безумны! ЛИЗАВЕТА. Уговорите их сдаться! НАПОЛЕОН. Я!? Да они меня первого повесят! Они сожгут деревню, всех убьют и все сметут на своем пути, как ураган! ЛИЗАВЕТА. Господи, что же делать?! НАПОЛЕОН. Где трофейная батарея? Пушки вперед! Я беру командование на себя! Переводите вашим крестьянам! Пушки вперед! Заряжай! Лизавета повторяет команды Наполеона в окно. На улице крики, суматоха. Раздаются первые ружейные выстрелы. НАПОЛЕОН. Они идут на штурм! Коленкур, к батарее! Научите этих олухов заряжать орудия! КОЛЕНКУР. Есть, сир! Коленкур выбегает. НАПОЛЕОН. Послать половину мужиков через лес, на правый фланг. Они должны атаковать, когда я сниму шляпу. Атаковать только по сигналу! Пусть наблюдают за мной в окне! Наполеон стоит в открытом окне второго этажа в полный рост, не пригибаясь, при выстрелах и свисте пуль. Лизавета повторяет его команды в окно, стоя рядом на коленях и прячась при выстрелах. НАПОЛЕОН. Заряжай! Прицел шестнадцать, дистанция сто пятьдесят! Первое орудие, пли! Второе орудие, пли! Третье орудие, пли! Грохочут пушки, крики, вопли раненых. Комната наполняется через окно пороховым дымом. Наполеон стоит прямо смотрит в подзорную трубу. НАПОЛЕОН. Третье орудие, недолет! Второе – перелет! Первое - отлично! Поправить прицел! Заряжай! Стоять, ребята! Стоять крепко! За вами Франция и ваш император! (Лизавете, вполголоса) Ой – нет. Последнее переводить не надо… (И снова кричит на улицу) Коленкур! Прямой наводкой, картечью! Орудия, пли! Беглый огонь! Грохот орудий, выстрелы крики. Наполеон снимает шляпу, машет вдаль. НАПОЛЕОН. А теперь вперед! Фланговый удар! Вперед, вперед! Добейте их! Пленных не брать! (Лизавете, радостно) Они бегут! Они бегут! Победа! Но Лизавета не разделяет его радости, смотрит на него со страхом. Комната наполняется пороховым дымом, слышны крики рукопашного боя, крики ура! Затемнение…
Из затемнения. Лизавета стоит у окна. Наполеон ходит по комнате. Оба взвинчены. ЛИЗАВЕТА. Господи! Все поле усеяно телами! НАПОЛЕОН. На войне, как… ЛИЗАВЕТА. Не смейте! Вы привели их сюда на погибель и сами же их убили! НАПОЛЕОН. Я спас вам жизнь. ЛИЗАВЕТА. Вам все равно, кого убивать! НАПОЛЕОН. Это были ваши враги. ЛИЗАВЕТА. Это были ваши солдаты! Входят Коленкур и Архип. Они идут, шатаясь и обнимая друг-друга за плечи. В свободных руках у них по бутылке шампанского. Их лица в пороховой гари. Они счастливы и довольны друг другом. АРХИП. Барыня! Победа! Победа! КОЛЕНКУР. Победа, сир! АРХИП. А этот коротышка кумекает в баталиях, как сам Бонапартий! КОЛЕНКУР. Сир, вы были как всегда, великолепны! Ваша очередная победа… НАПОЛЕОН (с раздражением). Какая победа! Что вы несете! АРХИП (Наполеону). Как тебя зовут, братишка? Он по-свойски хлопает Наполеона по плечу. ЛИЗАВЕТА. Оставь, Архип! Ступай! АРХИП (Коленкуру, с насмешкой). Ну вот, опять «ступай»! Всегда «ступай»! ЛИЗАВЕТА (зло). Поди, Архип! И глаз не спускать с этих господ! АРХИП. Так за маркизом я пригляжу, а за энтим ваша милость присмотрит! (Он хамски подмигивает Лизавете. Потом обращается к Коленкуру) Да, маркизка? Пошли! © Copyright: Астахова Светлана, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
