***
Оптина пустынь -- святое место, скомпилированное не одним веком. Святость пустыни далеко не только в людской и монашеской молитве, сама экология этого места, чистая вода, воздух и удаленность от городов, авто-трассы -- всё это в совокупности очень благотворно для очищения мыслей, крепости духа.
Только на такой землице и могла родиться молитва оптинских старцев. Не забитая догмами и поповскими тирадами о грехах да о расплате.
Вчитайтесь:
МОЛИТВА ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ
Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я не получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех словах и делах моих - руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и всех событий его.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь.
***
Может, для кого-то православные молитвы (во славу РПЦ) успокоительное средство, вызывают непререкаемое поклонение и восторг. Каждому своё. И кто-то ведь сказал:каждый верит в своего Бога. Тогда как он един.
Лично меня последние несколько лет молитвы начали нервировать. Все почти, кроме кратких, восхваляющих Создателя и его посланников на Земле. Всё остальное от лукавого и вводит меня в уныние, депрессию. Слепо радоваться можно только песнопению, но и это так себе удовольствие, если следом снова про рабов и грешников.
Нам внушают с самых Азов :Человек рождён искупать чужие, а потом ...потом свои грехи, которые как известно есть даже у Святых и святош?
Хорошо, можно я останусь грешницей без искупления, но хотя бы с относительно здоровой психикой.
Не пугает:каждому по вере его.
Радует народная мудрость:на Бога надейся да сам не плошай.
***
Вот зарисовка о жизни,эпизод из жизни батюшек, служителей РПЦ. Ничего не приукрашено и не занижено.Как на духу.
Колоритнее духовника Никодима были и внешне, и повадками разве что гоголевские обжоры, которые уплетали то пирог с жирной требухой, не замечая, как течёт по бороде топленое сало, то причмокивающие от удовольствия панове, поедающие вареники со сметаной. А он всё же был по молодости-то статный, как гусар, хотя в лице и тогда уже угадывалось благолепие. Лицо светилось, как розовое пасхальное яйцо с нарисованными на нём серо-зелёными глазками, и было оно гладко ухоженным. Ну никак не в пору студенту физмата МГУ. Да и был он тогда Колюшкой, Николаем свет Матвеичем.Это после духовной академии он сменил имя, а ближе к сорока годам на харчах сельского прихода Никодима разнесло до тех размеров, когда и дышать, и ходить тяжеловато.
Дело случилось где-то на юге Архангельской губернии( точно называть адрес не хочу)где он был уважаемым и почитаемым не только паствой, но и местным депутатским корпусом. Зазывали на посиделки после службы в честь начала сессии или окончания оной, или по другому случаю, да всё с богатым столом, северными рыбами и икрой севрюжих пород накрытом. На горячее первые люди губернии и местные попы предпочитали мясо кабанчика или лося, приготовленное в горшочках с черносливом и картошкой по-боярски под сырной корочкой. И сопровождение застолья было всегда достойным: дорогие коньяки и водка заморская. Вот и появилось сто с лишним кило, батюшка теперь казался похожим на чеховский шкаф, уважаемый шкаф. Борода отросла лопатой, начал потихоньку лысеть с темя, и теперь при великих делах по службе и после неё на званых обедах с его могучего покрасневшего чела обильно капала солёная водица, которую батюшка-поп собирал накрахмаленым белоснежным платочком и прятал его во внутренний кармашек рясы, отутюженной с любовью матушкой-попадьёй.
Что до купчих кустодиевских форм, которые объедались, не чувствуя насыщения и меры, даже во время поста гороховыми супами без свиных копчёных рёбрышек да блинами на сыворотке вместо молока, фаршированых капустой или пареной редькой, запивая всё обильно хмельным квасом и полдничая клюквенным киселём с постным сбитнем из толокна - так они, болезные на голову, после рвоты и понюшки табаку - перед нашим батюшкой просто младеночки неразумные.
Знаю, что говорю, потому что сама разделяла не раз трапезу с гостями батюшки в Великом посту. Батюшка не упадёт от переедания в обморок, как купчиха после десяти похлебок на дню, потому что он, как все попы умнее,а вернее, хитрее своей паствы, от которой скроется после службы в трапезной с дьяком и гостями, да и отведает, что расщедрившись, но с толком, послальв трапезную боженька.
- Батюшка, а как же...пост ведь?- Вопросит молоденькой безусый "поддъячий" по незнанию.
-А что, тебя смущает, голубчик? Грешно только не каяться. Грешить-то все грешат тайком, кто без этого прожил? Господи, прости меня раба твоего! --- Промолвит святой отец одухотворённо, замешкавшись слегка, окрестится и опрокинет в себя стопочку подаренного кем-то из гостей французского коньяку, эх и хорошо пошло под лимонную дольку.
Вдогонку минут через пять, после разговора с дорогим гостем званым, сидящим по правую руку, после краткой молитовки, усердно крестя себя святыми перстами, батюшка пригубит да и выпьет всю стопку водочки, которую ему уже налила предупредительно матушка-попадья из запотевшего штофика...
И запищат грибки в устах Никодимия, заходят желваки, и сам он покраснеет слегка,будто перемалывая мысли о главном, и приятное наслаждение разольётся с его чела по всем лицам , обожающих своего проповедника. Они тоже помолились еле слышно за батюшку, за его доброе сердце, сказав вслух "господи, прости, не остави нас грешных!" , потом тихо и смиренно приступили к трапезе. Заедали наливку ягодную или монастырскую хреновуху с медом (кому что приглянулось на скромном столе) свежим постным салатом из капусты с огурчиками, приправленными бальзамом из масла и уксуса, да потом лакомятся заливным из щуки, а уж совсем потом по всей трапезной будет витать дух запечённой молодой свинины с картошечкой и грибами лисичками, посыпаными свежей зеленью укропа.
Ну а на десерт-то, конечно, подадут по традиции певички с клироса всем за обеденным столом душистый прозрачный кисель с отборными сухофруктами и постные пироги с изюмом без мака. Пост же!
И выходят из-за стола все, включая батюшку, благодарно поклонившись в пояс, про себя шепнув:
"Слава тебе, господи... спасибо, тебе господи..." -- с чувством лёгкого голода, как и положено, но с чувством большого человеческого достоинства.
А хреновуха-то монастырская, мерзавка, ух хороша!
;;;
Толковый словарь ПЦ:
Ч - чревоугодие, тяжкий грех
П - подобострастие прихожан, как менее тяжкий грех
https://proza.ru/2017/03/27/634
Другие статьи в литературном дневнике:
