Всего и надо, что вглядеться, боже мой...
Так живите долго, мои друзья.
Исполать вам милые. В добрый час.
И да будет тень моя среди вас.
И да будет жизнь моя среди вас.
Сегодня исполнилось бы 90 лет Юрию Левитанскому - поэту с трогательной, нежной и светлой душой...
***
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Мера окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
***
Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,
всего и дела, что внимательно вглядеться, —
и не уйдешь, и никуда уже не деться
от этих глаз, от их внезапной глубины.
Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,
всего и дела, что помедлить над строкою —
не пролистнуть нетерпеливою рукою,
а задержаться, прочитать и перечесть.
Мне жаль не узнанной до времени строки.
И все ж строка — она со временем прочтется,
и перечтется много раз, и ей зачтется,
и все, что было в ней, останется при ней.
Но вот глаза — они уходят навсегда,
как некий мир, который так и не открыли,
как некий Рим, который так и не отрыли,
и не отрыть уже, и в этом вся печаль.
Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,
за то, что суетно так жили, так спешили,
что и не знаете, чего себя лишили,
и не узнаете, и в этом вся печаль.
А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.
Вначале слово безраздельно мной владело.
А дело после было, после было дело,
и в этом дело все, и в этом вся печаль.
Мне тем и горек мой сегодняшний удел —
покуда мнил себя судьей, в пророки метил,
каких сокровищ под ногами не заметил,
каких созвездий в небесах не разглядел!
***
Собирались наскоро,
обнимались ласково,
пели, балагурили,
пили и курили.
День прошел — как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись,
ни за что обиделись,
помирились, встретились,
шуму натворили.
Год прошел — как не было.
Не поговорили.
Так и жили — наскоро,
и дружили наскоро,
не жалея тратили,
не скупясь дарили.
Жизнь прошла — как не было.
Не поговорили.
***
Время белых стихов, белизна, тихий шаг снегопада,
морозная ясность
прозрачного зимнего дня,
византийская роспись крещенских морозов
на стеклах души,
как резьба, как чеканка — по белому белым —
дыши не дыши —
не оттает уже ни единый штришок на холодном стекле.
Время белых стихов, эти белые строки,
как белые рощи,
зиянье резной белизны,
где случайные рифмы, как редкие вспышки
рубиновых ягод рябин,
хоронящихся в тень,
как снегирь, как синичка — на кончике ветки —
внезапно —
тень-тень! —
хотя речь тут совсем не о рифме,
нет, дело не в рифме,
и речь тут идет не о ней.
Время белых стихов, эти строки,
всего только время и сроки,
мгновенье и час
обостренного зренья, последних прозрений,
последних надежд
и последних утрат,
это возраст души, это воздух предгорий
и горных вершин,
Эверест, Арарат,
где останки ковчега под снегом
с последним ночлегом
так просто уже рифмовать.
Это строгие строки классической прозы,
и белые розы у вас на окне,
и внезапные слезы, причина которых не страх
перед черною бездной
и горным обвалом
куда-то несущихся лет,
а щемящий восторг перед чудом творенья
и чудом явленья на свет,
перед этой счастливой удачей —
однажды случайно возникнуть,
явиться
и быть.
Здравствуй, белое пламя, мой белый костер,
догораю на белом костре,
не прощаюсь, прощаю, и вы меня тоже простите,
я вам говорю,
вы, которые здесь уже были, и вы,
кто еще только будете,
вы меня тоже простите,
смиренно прошу,
потому что вы жили, а вы еще будете жить, а я жив,
я хожу по земле,
я живу,
я дышу
И объемлет меня все плотней мое белое пламя,
мой белый огонь,
этот вечно кружащийся рой,
рой цветов, поцелуев, улыбок,
исписанных наспех листков
и совсем еще девственно чистых листков,
рой снежинок, и рой мотыльков,
и бесчисленный рой лепестков
белых лилий и белых акаций, которые завтра уже
расцветут.
Другие статьи в литературном дневнике:
