Я знаю, где я нахожусь!..
Само произведение - «03.05.2018. - 2. Я знаю, где я нахожусь!..» -
http://www.stihi.ru/2018/05/03/8316
http://www.proza.ru/2018/05/03/1769
https://twitter.com/i/moments/992098097470824449
Скрины - «03.05.2018. - 2. Я знаю, где я нахожусь!..» (по два файла) -
http://www.stihi.ru/2018/05/03/8289
http://www.stihi.ru/2018/05/03/8279
http://www.proza.ru/2018/05/03/1762
http://www.proza.ru/2018/05/03/1760
https://twitter.com/tann333111all/status/992097939471282176 https://twitter.com/tann333111all/status/992097781966716928
03.05.2018. - 2.
/18:37/ Сразу: я всё это время не публиковала ничего и нигде, помимо того, что совпадает на «Стихах», «Прозе» и в «Твиттере» , не писала ничего и никому. Если вообще что-нибудь появлялось — фальсификация.
Между прочим, я на днях говорила об одной «серьёзной международной организации». Это – Интерпол. Я собиралась повторить им свои фотки во избежание фальсификаций, и –
; ПОЧЕМУ ТАК НАЗВАН ПРЕДЫДУЩИЙ ТЕКСТ. (ИЛИ, к картинке – «ОШАЛЕТЬ!..»);.
Но больше отправить ничего не смогла, — форма для отправки больше не сработала нигде. Понятия не имею, они ли это меня «закрыли», тем более что и так все мои координаты публикаций известны (только имена в открытом доступе я не называю), или мне пресекли такое «общение» здесь. Но это и не так важно, как неважно больше вообще всё. У меня остаётся только «интерес общего порядка» — глобальна ли вся эта история с нашим уничтожением (здесь упорно намекают, что глобальна, но, сколько врут здесь — я знаю, как никто другой), или она «местная».
Мне даже пришло в голову, что «Бардашков» может быть агентом не столько ЦРУ, сколько ФСБ, — то-то, мне показалось, что они, московские, очень за него переживали, да ещё и тогдашняя история с истерикой одного из «старших» в «милосердии», именно тогда, когда я обращалась к ним по поводу косвенно нарисовавшегося «Бардашкова», а вовсе не по поводу «милосердия», чего мне ещё и в голову тогда не приходило (до той, собственно, истерики)… В общем, я вдруг подумала, что «Бардашков» может быть… ну, наверное, не агентом ФСБ, но… каким-нибудь двойным агентом (если, конечно, всё это противостояние вообще — не договорной матч, что мне и кажется чаще всего)… Ну, да ладно.
А тридцатого я пришла сюда, в «Иностранку» — она оказалась закрытой наглухо, вообще без признаков жизни. Чего я только не передумала, пока дошла до Бауманской. Там, благо, было открыто. Я уже готовилась к тому, что все мои пароли опять будут «открыто» взломаны, но только подготовила тот текст, теперь уже опубликованный, и… оказалось, что там — короткий день.
Имея представление о том, С КЕМ Я ЗДЕСЬ ИМЕЮ ДЕЛО (с «клетками колонии», тяжело озабоченными психологическим подавлением), я думала уже вообще не ехать «на базу», но выкрутилась с деньгами так, чтобы «объехать» тот парк. А два дня не ходила вообще никуда, потому что программа им, похоже, на ближайшее время втюхана дурная. («Рыжик» вчера работал, а одна я не пошла.) Вряд ли что-нибудь сделают, но мерзостей нагнать могут — по самое некуда. Ну и, в общем, содержание текста они, уж конечно, знали, но он был ещё не опубликован мной, так что, их больные головы могли разрезвиться. Вчера вокруг меня начали нарезать круги два артиста, но я громко сказала, что сексуальные домогательства это — очень неплохой повод, чтобы просить политического убежища, и они, вроде, пока угомонились заметно. Утром я даже спокойно пошла опять по тому парку, вовсе не безлюдному. А вообще, эту комедию с «пугачёвским маньяком» они могли отломать не столько затем, чтобы я немножко побоялась», сколько затем, например, чтобы я сама поразвлекалась «ловлей маньяка» (то ли считают меня настолько кретинкой, что мне может быть интересна вся эта их бодяга, то ли… просто судят по себе, а тогда тут уже ничего не сделаешь).
В общем, что бы ни происходило вообще, Я НЕ СОБИРАЮСЬ В ЭТОМ ВИДЕТЬ НИЧЕГО, КРОМЕ хунвейбинских примочек или «активности» этих подростковых спецслужб. Здесь, особенно вокруг лично меня, ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ПРОИСОДИТ ПО-НАСТОЯЩЕМУ (кроме некоторых смертей), и ВСЁ, что я могу здесь наблюдать и испытывать, даже если это наносит немалый ущерб, это, ПО СУТИ — исключительно балаган и ФУФЛО (подделка), и иначе, как на ФУФЛО (даже если оно приведёт к смерти) я ни на что вообще, происходящее в нынешнее время, как минимум, в этой стране, смотреть не собираюсь, и никаких оснований смотреть на что-либо иначе, у меня попросту НЕТ…
Ещё у меня есть рукописный черновичок (поскольку только сунься в почту — эти дегенераты чего-нибудь там наворотят и испортят в ИХ стиле и в соответствии с их «уровнем», что, видимо, и происходит постоянно), — сейчас я, сколько успею, с этого черновичка понабираю на комп.
__________________
Почему здесь противно оказаться и победителем? Потому что во всём этом победитель — скорее всего, тот, кто результативнее утопит противника в дерьме и мерзости. Хорошенький принцип «единоборства»!..
…Я когда-то сказала, что единственная память обо мне, которая меня бы устроила — это память о жертве нынешнего однозначного фашизма. Но это — тоже противно. Какая пакость — появиться на свет, чтобы вообще иметь дело с некоей нечеловеческой дрянью, уделять её какое-то внимание, как будто, человеческое внимание нормально уделять вот такому «предмету», да ещё явиться жертвой вот такой дряни, которая этим же как-то сманипулирует в какую-то свою (всё равно, в какую) пользу!..
Вы ведь никогда не вспомните, потому что никогда не знали и не знали и не смогли бы понять, что именно вы во мне задавили (как и в родителях, и во многих других). И памяти вот этому, уничтоженному, что и было главным и единственно интересным, не сможет уже остаться никогда: неоткуда. Так что, смысл имела бы только память о том, КАКАЯ фашистская мерзость и бессмыслица правила бал в наши несбывшиеся времена.
Той страны, по которой можно было бы скучать и которую хотелось бы защитить, больше не существует, — они заменена переформатированной субстанцией, ПРИНЦИПИАЛЬНО иной, чем была та. В какой-то мере под неё мимикрирует, но только не знает, в чём именно её смысл и подо что надо мимикрировать, «чтобы было похоже». Правда, источник и создатель этой субстанции дотягивался до меня уже и тогда, в те, ЖИВЫЕ времена, но я ещё застала и запомнила то, что здесь могло быть и продолжаться…
И я теперь уже не знаю, теряюсь в предположениях, исходило ли это от давнего противника, или само возникло из того, что произрастало здесь, наряду со всем светлым и созидательно уникальным — возникло из «сословия воров», из самоорганизации саморазвивающегося криминала…
Это всё я вижу воочию и испытываю на себе, а что в действительности на Западе — не знаю, поскольку я сама этого не вижу. Там же есть, во всяком случае, ТОЖЕ БЫЛИ живые люди, которых тоже не должно было бы устроить быть пешками в чужой игре. Что сейчас?.. (А как я уже сказала, сколько врут здесь, я знаю как никто другой.) Вернее всего— то, что я же и сказала недавно, — что нынешнее противостояние больше всего похоже на РАЗБОРКИ глобальных группировок, мимикрирующих под человеческие побуждения для этих разборок, патриотизм и пр. Н в этой ситуации я разочарована до последнего предела, а той сама, лично — НЕ ВИЖУ, не знаю её. (Печальнее всего то, что ничего может не быть уже и нигде.)
Почитаешь о целенаправленном развале СССР, России в ходе холодной войны — всё правильно, всё так, и почти уже возвращаешься на позиции своих недавних убеждений. А потом вылезают опять — такие невиданные подлости ОТСЮДА, «местные» — что только руками разводишь, и любая «вероятная борьба» со всей отчётливостью видится сплошь ПЛОДОМ МАНИПУЛЯЦИИ, причём, не столько «оттуда», от западного противника, сколько МЕСТНОЙ, криминальной.
У меня здесь (кажется, на планете) больше нет никаких «своих»: за всем довольно скоро оказывается «что-то ещё», лживое и подлое.
Я тут повторила одному знакомому, как мне обещали, что взамен «изъятого», памятного, родительского — много «другого золота», а я давно решила, что если мне его навяжут — пропью. Хотя и не пью, вообще-то. Это — легко: можно покупать бутылку за три тысячи, а что не смогу выпить сама — отдам строго алкашам. Он завёл старую шарманку: «А если — на добрые дела?..»
Ага, чтобы вы все потом утвердились в мнении, что с человеком можно сделать, что угодно, изгадить ему всё, а он потом, как раз, и начнёт «добрые дела делать», с чего вы же будете «стричь купоны», «моральные» и иные, утверждая гадкую, гнилую «вашу правоту»? Нет, этого вы не дождётесь.
Чего мне хотелось — найти место, где бы мне просто нормально, ОБЫЧНО ДАЛИ ЖИТЬ, и при этом — оставили в покое СОВСЕМ, ни во что не вмешивались, ни в мою психологию, ни во что, когда бы я смогла сделать то, что так и не сделано за эту «жизнь», почти не начато. Уж точно, не для вас, и не «для потомков», тем более, ВАШИХ, но — «для чего-то», что зачем-то ОЧЕНЬ НУЖНО. Я не знаю, представил бы мне Запад такую возможность — просто спокойно поработать над СВОИМ, ничего не ожидая, но чтобы оно, всё-таки, СУЩЕСТВОВАЛО вне меня самой, хотя бы в том же интернете, — или не предоставил бы. Но страшнее, чем то, что сейчас, когда впереди и так — сплошное ничто, а мне ещё подсовывают надписи: «мучительная смерть», и ещё пытаются душить навязываемыми мыслями о каких-то половых мерзостях, — страшнее-то, всё равно, уже не будет, или «чуть-чуть», не бесконечно, — терять-то НЕЧЕГО.
Кстати, когда я пыталась заявить, что терять мне нечего, и стала искать картинки, то посыпались такие, например (кровавые): «Пока у тебя — ДЕСЯТЬ пальцев, тебе есть, что терять!» Ха-ха, как же! — оставить без пальца или без руки0-ноги — это же и есть смерть. Что же я, ТУТ С ВАМИ ещё и без пальцев жить продолжу? — да в гробу я вас видала, в своём или в вашем! «Пока есть десять пальцев, есть, что терять» — это и называется смерть категорическая, немедленно (или полный бойкот всму и всем — до смерти, до последнего), — так что, терять при этом — именно НЧЕГО.
А больше тут уже ничего и не скажешь. /20:18/
...
Другие статьи в литературном дневнике:
