***
Всю жизнь прожив на острие ножа,
Мы в соль не превратились, ну и ладно.
А ранняя весна всегда свежа,
И тело у земли ещё прохладно.
О, как любили мы товарняки:
Считать вагоны и вздыхать тревожно.
Те разговоры были так легки,
Что ветер до сих пор их слушать может.
А тот портвейн и плавленый сырок
Могли бы сдать в музей, но всё допили
И дожевали – всякому свой срок.
Всё дело в стиле, друг мой, дело в стиле.
И в том, что человек совсем не стиль,
А продолженье чьей-то неудачи.
Звезда присела на кремлёвский шпиль,
Весна присела на скамью и плачет.
А мы уже давно живём навзрыд,
И что нам эти плачи, эти слёзы.
Портвейн, сырок, тоска, девичий стыд,
Опять тоска и мстительные грозы.
Я вижу юность, что стоит дрожа,
Давай её возьмём, напоим чаем,
Когда б мы были солью, то с ножа
Нас кто-нибудь просыпал бы случайно.
