Слепой
Один знакомый врач-офтальмолог однажды мне рассказал такую историю.
«…Как-то, это было лет десять назад, ко мне на приём явился плохо видящий пациент, практически слепой.
Он шумно вошёл в кабинет, стуча и размахивая белой тростью, тут же налетел на шкаф, затем на раковину, уронил ширму, и едва не расколотил зеркало.
- Господи! - всплеснула руками медсестра, работавшая со мной. – Он же покалечится сейчас!
Кое-как вдвоём с медсестрою мы усадили пациента на топчан и начали осмотр, аккуратно сняв с него чёрные круглые очки.
- Ничегошеньки не вижу! Ничегошеньки…
- Как же вы до поликлиники-то дошли, с таким зрением? – удивился я.
- Так ведь мир не без добрых людей…помогли, - заметил слепой, достал носовой платок, по-стариковски вытер слезу и громко высморкался.
- Вы только не волнуйтесь, пожалуйста… - попросила медсестра, наливая ему валокордин.
- Ослеп совсем! Одна сплошная пелена…
- А раньше хорошо видели?
- Раньше-то? Раньше, знаете, как видел? На фронте был снайпером! Ух, сколько тогда фашистских гадов от моих рук полегло!– его вставные зубы издавали лёгкую дробь, постукивая о склянку с каплями.
- Ранений и контузий у вас не было?
- И ранения были, и контузии. Но фронтовые медицинские документы не сохранились. Всё сгорело, всё!
- Хорошо-хорошо, вы только не волнуйтесь.
- У меня ещё три инсульта было. Три! Не считая инфарктов. Вы тщательно полистайте карточку…
- Не беспокойтесь, непременно полистаю. Правда, инсульты вроде бы не оставили после себя особенных следов. Вероятно, вас замечательно лечили в госпитале для ветеранов?.. – предположил я.
- Как не оставили?! – пациент подпрыгнул на стуле как ужаленный. – А зрение, а обмороки, а память, а слух?
- Ну, зрение, память и слух, это, конечно, да…но сила в руках и ногах, дай бог каждому, да и координация не нарушена.
- Могу, знаете ли, ещё и подкову согнуть, если понадобиться! Только вот не вижу, ничегошеньки…
Мы проверили его остроту зрения, - она оказалась нулевой, потому что пациент не видел ни «Ша», ни «Бе» и не «Ме».
Затем я осмотрел глазное дно, поля зрения и проверил внутриглазное давление.
После чего сел за стол и стал записывать результаты в направление на МСЭК, наблюдая за пациентом боковым зрением.
Пациент претендовал на первую группу инвалидности и действительно, взгляд его был словно у блаженного на паперти с бельмами в обоих глазах.
Правда, в какую-то минуту у меня закралось подозрение, что дяденька несколько переигрывает. Пожалуй, по возрасту, у него, действительно, имеются проблемы со зрением, всё же 75 лет, катаракта, но внутриглазное давление нормальное, явных признаков атрофии зрительных нервов нет.
«В конце концов, моё-то какое дело?» - подумалось мне. «Всё же человек участник войны. Мало ли, какие у него могли быть тогда повреждения? Справок никаких, естественно нет, а он утверждает, что был ранен.
Спрашивается, а какие у нас имеются основания, чтобы ему не доверять?»
Короче, написал всё как есть, отразив в направлении имеющиеся объективные расстройства зрения.
Затем я напряг волны уже своей памяти и узнал Слепого.
Это был фотограф из Таврического сада. Весьма колоритная личность, с ранней весны до глубокой осени разгуливающая в тёмно-рыжем парике при входе в сад и предлагающая мамашам и бабушкам сфотографировать своих детишек за рулём машинки или верхом на игрушечной лошадке.
- Совсем ослеп наш фотограф! - вздохнула медсестра, когда за пациентом закрылась дверь и он, старательно стуча по плиткам пола своей белой тростью, направился в другой кабинет. – А ведь совсем ещё недавно выглядел таким бодрячком…
- Вы его тоже узнали? – спросил я медсестру.
- Ну, а как не узнаешь, когда ещё буквально пару недель назад к нам приезжала племянница, и её дети фотографировались у него в Таврике на игрушечном ослике.
- Две недели назад?! – Наверное, от удивления я вытянулся в лице.
Затем углубился в раздумья.
После чего пустился в философствования: типа, где та грань, за которою…
Или: ведь мы же, в конце-то концов, не ясновидящие, которые, как известно, обожгли все ночные горшки?! Ну, и так далее…
Однако из раздумий меня потом вывел новый пациент с очередным сложным видом зрительных расстройств.
А вот спустя месяц, слепой фотограф явился к нам вновь.
На сей раз он ни на что не натыкался, шагал вполне целенаправленно, и бельм в глазах у него как-то не замечалось. Более того, чёрные круглые очки отсутствовали, а в руке у него была бумажка с направлением на…водительскую комиссию.
- Позвольте?! – мне показалось, что я схожу с ума. – Ведь ещё совсем недавно вы абсолютно ничего не видели, а сегодня требуете разрешения допустить вас к езде на автомобиле?!
- Ну, и что? – пожал плечами фотограф. – Разве в нашей жизни больше не случаются чудеса? Я, знаете ли, прозрел, и вижу сейчас так, как когда-то на фронте…хоть сейчас винтаря мне с оптикой давай, тут же в белый свет, как в копеечку!
В общем, потом выяснилось, что как инвалид первой группы по зрению, фотограф получил от государства автомобиль. Но, поскольку, из всех членов семьи водительские права имелись только у него, вот он и явился за медицинской справкой.
А ведь и действительно, случаются ещё в нашей жизни чудеса…
Другие статьи в литературном дневнике:
