Об охоте и охотниках
Это моё сугубо личное мнение, и я его никому не навязываю.
Но, по-моему, охотой должны заниматься те, кому положено по статусу. То есть, промысловики-профессионалы.
Или, по крайней мере, люди, живущие в глуши, где без охоты порою бывает просто не выжить. Городским же бездельникам с ружьями, на мой взгляд, в лесах, богатых дичью и зверьём (не уверен, остались ли ещё), делать совершенно нечего.
Вот рыбалка – другое дело. Не зря ведь апостол Пётр во все времена считался главным рыболовом.
А то смотришь, одного на охоте подстрелили, другого…и ведь не всегда по пьянке.
Я знал одну вдову, у которой мужа убили на охоте. И он, и она, оба врачи, и после института работали где-то на севере, в глухой районной больнице.
А ещё парня, застрелившего на охоте своего близкого друга, приняв его за кабана. Как же он терзался, несчастный человек?! Приблизительно раз в год с ним случались страшные запои. Как раз в те дни, когда произошла трагедия.
«Ничего с собою поделать не могу! – оправдывался парень. «Он же начинает мне сниться …»
Один мой друг детства тоже был когда-то охотником-любителем. Слава богу, никого из людей не подстрелил. Может быть, потому, что к делу подходил ответственно, никогда не позволяя выйти в лес с ружьём в пьяном виде? А может, ему просто повезло. Не знаю.
Я же любительской охоты никогда не одобрял, и в охотники не стремился, считая, что достаточно настрелялся в армии, и частенько подкалывал своего друга по этому поводу. Спрашивал:
- Толян, что будешь делать в выходные?
- На охоту поеду! – со значением отвечал Толян.
- А на охоте-то, что будешь делать?
- Охотиться…
Зато Толян привозил с охоты птицу, реже мясо: кабанье, лосиное, медвежье. Правда, как молодому охотнику, зверя стрелять ему не давали, сидел лишь в засаде, но свою долю, как пассивный участник расстрела, без суда и следствия, он всегда получал. Тогда мы покупали водку и шли к Толяну снимать пробу.
Те ещё были друзья. Охоты не одобряли, а мяса пожрать приходили. Н-да…
А однажды в канун своего дня рождения Толян подстрелил на охоте зайца. Сам снял с него шкуру, то есть, освежевал, разделал, а затем, добавив специи, несколько часов тушил на газовой плите.
Когда же всё приготовил, разложил блюдо по тарелкам и стал нас, своих гостей, угощать. Вкусно было невероятно, и бедного зайца мы обглодали до белых косточек.
Именно, до белых. Я даже удивился. Надо же, думаю, такие белые-белые косточки…
А потом Толян, после того, как уж принял на грудь грамм триста, стал рассказывать об охоте на этого самого зайца. Трезвый-то он немногословен, Толян, разговаривать начинает, лишь когда выпьет.
- Я зайца подранил сперва. Подхожу, а он как заверещит…жалко стало…
А что делать-то?! Ну, и добил…
Не знаю, если б он рассказал эту историю ещё до трапезы, то у меня, пожалуй, и кусок бы в горло не полез.
Но дело было на дне рождения Толяна, и поэтому я прочёл заранее приготовленный поздравительный стих, типа панегирик, а недавно немного его переделал. Ведь прошло много времени и несколько сместились акценты.
Охотник Толян.
Забыв о повседневной лени,
Дав отпуск городским делам,
Толян охотник, как Тургенев,
Бродил когда-то по лесам.
Порой влезал в такие дебри,
Встречал невиданных зверей,
Выслеживал волков и вепрей,
И ждал в засадах глухарей.
По муравьям палил шрапнелью,
Другой раз дробью по кустам,
Охота – это не безделье,
А суть характера черта.
Что ж, по лесам глухим шатаясь,
Преуспевал он в ремесле.
О том свидетельствовал заяц
В тушёном виде на столе.
Такие вот метаморфозы,
Кому каприз, кому сюрприз,
Но крокодиловые слёзы
В тарелки у гостей лились…
Шла жизнь в размеренном порядке,
Снег падал, дождик моросил,
Летели дни как куропатки,
Бежали годы как лоси.
Как футболист свою футболку,
Как хоккеист свой старый шлем,
Отдал Толян свою двустволку
Подросшей смене, между тем.
К чему смешные разговоры,
Зачем пустое вспоминать?
Пускай попробуют дублёры
Получше нашего сыграть…
А года два назад Толян пришёл домой очень злой, ни слова не говоря, вытащил из специального железного ящика свою двустволку и куда-то с ней ушёл. Жена и дочка переполошились, не иначе, с кем-то на разборки отправился. Пару часов прошли в томительном ожидании. Но оказалось, Толян просто ходил продавать своё ружьё. Наверное, правильно. Всё же, когда двустволка длительное время висит на стене, пусть и в специальном ящике, ненароком в последнем акте может и выстрелить.
Другие статьи в литературном дневнике:
