Александр Драган. Аналитик открытых данных.

Болеют много, умирают мало. Почему парадоксы ЮАР ничего не говорят о мягкости омикрона.

ЮАР на первый взгляд кажется идеальной иллюстрацией тезиса «омикрон стал мягким и добрым».

Есть свидетельства врачей с мест, которые с самого начала говорят, что вирус подобрел.

Есть оптимистичный больничный отчёт из эпицентра эпидемии.

Есть быстрый рост заболеваемости, который не конвертируется в такой же быстрый рост госпитализаций, тяжёлых больных и смертей.

Вообще тяжёлых пациентов намного меньше, чем раньше, а смертность барахтается даже ниже уровня, который раньше был между второй и третьей волной.

А ещё как будто бы волна уже пошла на убыль в Гаутенге — в провинции, с которой и началась в ЮАР вспышка омикрона. Волна начинает идти на спад, больницы полупустые, ограничений в ЮАР так никаких и не было.

Всё это — только часть правды. Реальная картина сложнее, и из Гаутенга есть как хорошие новости, так и плохие. А главная хорошая новость — низкая смертность и низкая доля тяжёлых пациентов — на самом деле ничего не говорит о том, что вирус стал добрее и мягче.

На деле всё сложнее.

Дальше я подробно разберу, что на самом деле происходит в провинции Гаутенг — и как она проживает свою первую волну омикрона. Сначала будет много графиков и цифр, если нет времени вникать — переходите сразу к разделу с выводами («Стена иммунитета»).

Умирать перестали?
Начну с главного показателя: со смертей.

Заболеваемость в Гаутенге за каких-то три недели взлетела почти на два порядка. В середине ноября здесь выявляли по 100-150 больных в сутки, а процент положительных тестов был на уровне 1-2%. Сегодня здесь выявляют по 9 тысяч больных в сутки, а процент положительных тестов вырос до 40%, и в некоторых округах провинции превышает 50%.

Быстрый рост заболеваемости начался с последней декады ноября. И хотя на 8;9 тысяч заболевших провинция вышла только неделю назад, уже в конце ноября здесь выявляли по 1,5;2 тысячи больных. И 2;3 недель, кажется, достаточно, чтобы оценить, что происходит со смертностью.

Она растёт. Но растёт куда медленнее, чем новые случаи и госпитализации:

Однако не рано ли делать выводы о смертности?

В первую волну пик смертности произошёл через 16 дней после пика выявленных случаев. Во вторую и третью волны — уже через 8;9 дней. Но на пиках волн возможны искажения, связанные с плохим учётом случаев и запоздалой регистрацией смертей. Если же сопоставлять смертность и заболеваемость за всю эпидемию, то средний лаг между выявленными случаями и умершими в Гаутенге — 14 дней.

А это значит, что пик официальной ковидной смертности в провинции должен произойти в ближайшие 7;9 дней — согласно динамике выявленных случаев. Можно было бы ещё подождать, но предварительные выводы как будто бы можно делать уже сейчас:

Сейчас недельная сумма смертей — на уровне 7% от максимумов дельта-волны. Сумма выявленных случаев 9 дней назад достигала 62% от максимума дельта-волны (сейчас — 78%).
Если брать лаг в 14 дней, то на 1 декабря выявленные случаи достигали уже 25% от выявленных случаев.
CFR на дистанции в 14 дней снизился в 4 раза. Проще говоря, выявленные заболевшие умирать стали в 4 раза реже.
Ещё нагляднее динамика смертности в Гаутенге во время разных волн в логарифмическом масштабе (данные на 10 декабря):

А теперь сравните с динамикой заболеваемости:

Похожие тенденции показывают все ключевые показатели — и число госпитализированных пациентов, и больные на кислородной поддержке, и пациенты в реанимациях, и на ИВЛ.

Больных больше — тяжёлых меньше
Так, госпитализации во время нынешней волны растут куда быстрее, чем во время дельта-волны, и дело здесь не в низкой базе (здесь и далее графики в логарифмическом масштабе):

Схожий по крутизне наклон показывают и пациенты на кислородной поддержке. Доля таких пациентов от всех госпитализированных не изменилась — на кислороде и во время дельты, и сейчас 14;16% всех пациентов:

А вот динамика крайне тяжёлых пациентов не настолько крутая. И если во время прошлой волны в реанимации лежало 23;24% госпитализированных, то в эту волну их доля — почти втрое ниже, 8;9%:

Та же картина и с пациентами на ИВЛ. Рост быстрее, чем во время дельта-волны, однако и число, и доля таких пациентов в несколько раз ниже. Во время дельты на ИВЛ лежало 9;10% пациентов, сейчас — около 3%:

Доля пациентов в реанимациях в Гаутенге, как и пациентов на ИВЛ, сейчас на рекордно низком уровне с начала эпидемии:

В сухом остатке — что показывают ключевые показатели:
Очевидное: рост заболеваемости в эту волну значительно круче прошлых трёх.
Вместе с тем, вопреки отдельным свидетельствам из ЮАР, далеко не все переболевают дома — госпитализаций много, и они продолжают быстро расти.
В больницы попадают не только лёгкие и бессимптомные пациенты, как можно было бы решить после единственного больничного отчёта из Тшване.
В реанимациях уже минимум 250 пациентов, на ИВЛ — почти 100, кислородная поддержка требуется ещё почти 450 больным. И число тяжёлых пациентов быстро растёт и ускоряется быстрее, чем при дельта-волне.
Вместе с тем, несмотря на то, что выявленные случаи и госпитализации уже 2 недели как превышают уровень дельты на том же этапе с начала волны, число пациентов в реанимациях и на ИВЛ пока в 1,5;2 раза ниже, чем было для дельты.
Доля пациентов в реанимациях выросла с 7% до 9% с начала волны, но по-прежнему в несколько раз ниже прошлых волн.
Однако это ничего не говорит о «смягчении» омикрона. О том, почему тяжёлых пациентов стало настолько меньше, поговорим дальше.

Ещё поводы для оптимизма?
Тяжесть и доля тяжёлых пациентов крайне важны. Но не менее важна и динамика. Даже если в больницы попадает в несколько раз меньше людей, но заразность варианта в несколько раз выше — итоговое число госпитализаций и тяжёлых пациентов окажется выше, чем при более медленном варианте. И Гаутенг к этому идёт: обратите внимание на экспоненциальный рост пациентов в реанимациях и на ИВЛ.

Если у нас более заразный вариант, то, будь он даже менее опасен, из-за быстрого роста заболеваемости мы придём к тому, от чего пытались уйти. К перегрузке системы здравоохранения, волне госпитализаций, забитым реанимациям и, в конечном итоге, к смертям.

Это показывает простенькая, но наглядная модель от Gosia Gasperowicz, учёной-биолога из Канады:

Поэтому важно оценить не только текущий срез по Гаутенгу — но и понять, что там происходит в динамике. Так, если экспоненциальный рост заболеваемости продолжается — ситуация в больницах будет становиться всё хуже, а оптимистичный момент «у нас в несколько раз госпитализаций, чем на пике дельты», в какой-то момент сменится неизбежной перегрузкой больниц.

И здесь словно бы всё хорошо. Пик заболеваемости в Гаутенге тоже как будто бы пройден

Также на фоне резко выросшей заболеваемости оптимистично выглядит динамика госпитализаций. На первый взгляд.

Что показывают госпитализации
По динамике госпитализаций можно отметить четыре новости. Целых две хорошие, две — плохие.

Тенденция хорошая: есть признаки прохождения пика госпитализаций сразу в нескольких округах Гаутенга. Первый — это округ Тшване, к которому принадлежит Претория, и именно там последний месяц был эпицентр эпидемии. И именно с вспышкой в университете Претории связывают начало активного распространения омикрона:

Аналогично в Йоханнесбурге, который следовал за Тшване с задержкой в 1;2 недели. Быстрый рост закончился, и по госпитализациям кажется, что Йоханнесбург перевалил за горб волны:

Признаки прохождения пика есть и в округе Экурхулени, и в округе Седибенг — словом, практически по всему Гаутенгу.

Ещё одна хорошая новость: уровень госпитализаций на этот раз сильно недотягивает до уровня выявленных случаев.

Последнюю неделю скользящее среднее по заболевшим держится на уровне 80% от прошлых максимумов — 9000-9500 в сутки; в дельта-волну было 11000-11500 в сутки. А госпитализации по большинству округов Гаутенга либо достигли пика, либо стали снижаться, и это — на уровне 30-50% от максимумов прошлой волны, вызванной дельтой.

Например, в Тшване скользящее среднее сейчас пошло на спад после 130 случаев, тогда как прошлый максимум был вдвое выше — 254 госпитализации в сутки.

И дело не в том, что тестировать стали больше — в действительности позитивность тестов зашкаливает и в половине округов Гаутенга превышает 40;50%. Процент положительных тестов достиг уровня пиков третьей волны, и рост новых случаев ограничен именно возможностями тестирования.

И здесь начинаются плохие новости.

Никакого плато нет
Замедление заболеваемости, похоже, существует только на бумаге.

В то время, как выявленные случаи расти перестали, доля положительных тестов продолжает расти:

В последнюю неделю ноября она составляла 16%, в первую неделю декабря — 36%, более поздних данных пока нет. Но ещё в первую неделю декабря расклад был такой:

В 3 округах Гаутенга позитивность превышала 55%
Ещё в 8 округах позитивность была от 37 до 47%
Ещё в 2 округах позитивность держалась в пределах 37;40%
Ещё в 9 округах позитивность на уровне 30;37%
И только в 5 округах — в диапазоне от 20 до 30%

И по всей провинции позитивность продолжала расти.

Новый недельный отчёт о тестировании ещё не опубликован — но уже к 14 декабря доля положительных тестов по всей ЮАР выросла до 34%.

Это говорит об исчерпании лимитов тестирования — на самом деле выявляется куда меньше заболевших, и рост заболеваемости продолжается. Только мы его не видим, потому что он продолжается в слепой зоне: среди непротестированных.

На то, что на самом деле заболеваемость в Гаутенге продолжает расти, указывает и вирусная нагрузка в сточных водах.

Инфицированный человек выделяет от 10^5 to 10^12 вирусных частиц на 1 грамм фекалий. Анализ вирусной нагрузки в сточных водах позволяет спрогнозировать динамику заболеваемости. При этом количество вируса в сточных водах — даже более надёжный показатель, чем выявленные случаи, поскольку не зависит от объёма и критериев тестирования на коронавирус и от наличия или отсутствия симптомов у больных (бессимптомные также выделяют вирус в фекалиях). Средняя задержка между появлением вируса в сточных водах и выявленными случаями — от нескольких дней до 1;2 недель. К мониторингу сточных вод прибегают в десятках стран: в Эстонии, в Нидерландах (оцените их дашборд!), в Канаде, в США и др.

В северном Тшване вирусная нагрузка продолжает быстрый рост уже более 5 недель, она превысила даже вирусную нагрузку дельта-волны:

Аналогично и с другими округами, по которым доступны данные. В Экурхулени — продолжение роста. В Йоханнесбурге — рост.

О чём это говорит?
О том, что на самом деле быстрый рост заболеваемости в Гаутенге продолжается.

За последние 7;10 дней мы должны были увидеть продолжение экспоненциального роста выявленных случаев. Однако в официальной статистике заболеваемость в Гаутенге остановилась на одном уровне в диапазоне от 8,8 до 9,6 тыс. новых случаев — и все, от экспертов в Твиттере до СМИ, поспешили объявить о выходе провинции Гаутенг на плато.

Плато выявленных случаев — да. Но не плато реальной заболеваемости.
Это согласуется и с постоянным увеличением доли положительных тестов в провинции.

Впрочем, после недельного плато заболевших (в случае с Тшване — двухнедельного), официальная заболеваемость снова поползла наверх:

А госпитализации в Тшване и Йоханнесбургу, согласно приведённым выше графикам, на 9 декабря показывали спад. Особенно Тшване, который словно бы прошёл пик госпитализаций ещё в первые числа декабря — хотя пик заболеваемости до сих пор не пройден.

В этом — главная проблема всех данных из ЮАР: одни показатели не согласуются с другими.

Почему к данным из ЮАР нужно подходить осторожно
Оперативные данные из ЮАР, по-видимому, плохо и ненадёжно отражают реальную ситуацию и способны привести к поспешным выводам (и я это уже неоднократно наблюдал).

Там, где должен продолжаться рост, мы наблюдаем плато или спад.

Там, где должна быть гладкая динамика, мы наблюдаем резкие скачки раз в неделю.

В ЮАР происходят сбои с обновлением числа тестов, из-за которых за несколько дней теряется 19 тысяч положительных результатов.

В ЮАР данные о госпиталиациях и смертях долетают с огромной задержкой. Например, дашборд по госпитализациям показывает сейчас 2900 госпитализированных в Гаутенге за прошлую неделю (49) — однако к следующему вторнику это число вырастет минимум на 30%. Таковы задержки. Обновляются даже госпитализации 1,5;2-месячной давности, и это происходит регулярно — каждую неделю, каждый день.

Другие важные данные поступают скачкообразно и, очевидно, также с задержками. Простой пример: на протяжении недели, с 25 ноября по 1 декабря, число пациентов в ОРИТ держалось в диапазоне 55;63 (это при скачкообразном росте госпитализаций). На следующий день произошёл резкий скачок до 106. Ещё 5 дней всё держалось в пределах 120 пациентов — затем снова резкий скачок, уже до 177. То же самое с пациентами на ИВЛ: более двух недель — от 20 до 30 пациентов на ИВЛ, затем в один день (6 декабря) — скачок до 51.

Это говорит не об особом медицинском подходе Гаутенга — не о том, что здесь в один день ухудшается по 60 человек настолько, что им требуется срочный перевод в реанимацию (а до этого никто не ухудшается по одной-две недели). Это указание на серьёзную задержку в обработке данных. И чем она вызвана — внутренним бардаком, естественными задержками, спровоцированными нагрузкой на медицинскую систему, или злым умыслом, — сказать невозможно.

Но ясно одно: уже только это требует осторожности при анализе южноафриканских данных. Выше я исхожу из того, что данные хоть и кривые, но честные — но гарантий этому нет. Как минимум, мы сталкиваемся с недоучётом по части госпитализаций, тяжёлых пациентов и смертей. И это стоит держать в голове.

Кто попадает в больницы (и почему это важно)
Напоследок ещё немного поговорим о госпитализациях в ЮАР и их нехорошей динамике, а затем — о том, чем может быть обусловлен эффект «мягкого омикрона».

Сначала — о том, правда ли госпитализировать стали меньше. Если сравнивать с прошлыми волнами, то видно, что это не вполне так. Да, доля госпитализированных от новых случаев 7 дней назад за последние пару недель сильно снизилась — сейчас составляет 6;8%. Но это естественное поведение, которое ЮАР демонстрировала все прошлые волны:

Во время роста заболеваемости доля госпитализаций резко снижается. С одной стороны, это связано с ростом тестирования (больше людей заболевает ; больше тестируется), с другой — так регулируется нагрузка на систему здравоохранения. Быстрый рост случаев провоцирует быстрый рост госпитализаций, и нынешняя волна — не исключение.

В связи с госпитализациям есть ещё один неприятный момент — это смещение возрастной структуры госпитализаций. Если в начале волны, ещё в ноябре, заболевали и попадали в больницы прежде всего дети и молодые — то теперь в больницах всё чаще оказываются пожилые.

Я подробно об этом писал в разборе больничного отчёта из Тшване: пока заболевают дети и молодые — это не даёт серьёзного вклада в смертность. Если 70% госпитализированных — это дети и молодые люди до 40 лет, а на 60+ приходится всего 5%, это естественным образом влияет на летальность. Однако по мере роста волны вирус дотянется до самых уязвимых — до пожилых и групп риска, и это серьёзно ухудшит ситуацию в больницах.

Это мы и наблюдаем в Гаутенге.

Ещё две недели назад на 60+ приходилось всего 14% госпитализированных, на этой неделе — уже 28% (если брать последние 7 дней, то 21%). Госпитализации среди детей и молодых людей снижаются (среди первых — особенно быстро):

В Гаутенге в прошлые волны доля 60+ среди всех госпитализированных составляла 23% — к этой же доле Гаутенг вернулся и сейчас, спустя месяц после начала вспышки. И это плохой знак, если учесть, что 60% ковидных смертей в Гаутенге приходится именно на 60+.

Если в начале омикрон-волны госпитализировали в 1,5;2 раза больше детей, чем пожилых, то теперь картина поменялась — и последние 5 дней число госпитализированных пожилых превышает число детей.

Повлечёт ли это за собой быстрый рост тяжёлых пациентов и рост смертности — мы увидим уже в ближайшие недели.

А теперь о главном — чем всё-таки может быть вызвано такое резкое снижение смертей и крайне тяжёлых больных (если только не возрастной структурой).

«Стена иммунитета» против тяжёлого течения
Мы уже знаем:

Что нейтрализующая активность антител привитых против омикрона снижается в десятки раз
Что, по ранним данным, даже полный курс вакцинации не даёт защиты от заражения и симптоматического ковида (что демонстрируют и множественные случаи суперспрединга и активный развоз омикрона привитыми)
Что при омикроне резко растёт частота реинфекций (на что указывают и южноафриканские данные, и британские)
Но чего мы до сих пор не знаем — это то, какой остаётся защита против тяжёлого течения и смерти. Как среди привитых, так и среди переболевших. И есть основания полагать, что с этим всё должно быть не так плохо (вспоминаем про Т-клеточный иммунитет; кроме того, есть и ненейтрализующие антитела, чья роль, впрочем, пока до конца не ясна).

Коллективный иммунитет им. ЮАР
Сколько реально переболело людей в ЮАР, точно оценить невозможно, но все существующие оценки сводятся к диапазону от 70 до 100%.

Так, по расчётам Дмитрия Кобака, избыточная смертность в ЮАР превышает 230 тысяч человек, что соответствует 0,39% от всей численности населения (по собственным оценкам южноафриканских демографов избыточная смертность ещё выше — 275 тысяч). Ранее для ЮАР с учётом её возрастной и демографической структуры был рассчитан IFR в 0,35%.

«Следовательно, — пишет эпидемиолог Бернского университета Кристиан Альтхаус, — в Южной Африке почти каждый был ранее инфицирован, и у подавляющего большинства есть частичный иммунитет против повторного заражения».
Шабир Мадхи, вакцинолог, профессор Университета Витватерсранда, ссылается на серологические опросы, которые показали, что 72% населения Гаутенга уже были инфицированы коронавирусом. Это соответствует данным из ноябрьского отчёта южноафриканского NICD. Гаутенг ниже — это GP:

Вместе с тем, ряд исследователей считает эти показатели сильно заниженными из-за высокой доли серонегативных даже после подтверждённого ПЦР. Другие исследования в ЮАР, проведённые за тот же период, дают оценку в 90% и более переболевших.

Точные оценки здесь невозможны, но все сходятся в одной точке: в ЮАР, по-видимому, переболела бОльшая часть населения.
И это ключевой момент. Омикрон в ЮАР распространяется среди иммунного населения, у которого, по-видимому, есть защита против тяжёлого течения. Однако это ничего не говорит о том, что «вирус мутировал и стал мягче» — это говорит лишь о защите ранее переболевших.

«Это иммунитет, тупица!»
Хотя мы видим на примере данных из ЮАР и первых данных из Европы, что люди с предшествующим иммунитетом заболевают, а вакцинация не обеспечивает защиты от заражения и симптоматического ковида, и люди попадают в больницы — данные из Гаутенга дают нам надежду на то, что защита от тяжёлого течения и смерти остаётся на высоком уровне.

На это указывает Шабир Махди. Об этом говорит и Энтони Леонарди, специалист по Т-клеточной иммунологии.

О том же пишет Эрик Тополь, профессор геномики и один из руководителей НИИ Скриппса:

«Основная причина того, что омикрон кажется лёгким, не в том, что вирус стал менее вирулентным, а в том, что за два года пандемии у людей возникла «стена иммунитета». Есть три линии защиты, которые упрощённо можно изобразить так:

Предшествующая инфекция или полная вакцинация, как уже было сказано, не могут обеспечить достаточной защиты от омикрона. Бустер помогает, но эффективность намного ниже, чем было с дельтой. И наша последняя линия защиты — это наша Т-клеточная память, которая вызвана предшествующим ковидом и вакцинацией.

Т-клетки не работают быстро, они не защищают от инфекции, но часто помогают удержать вирус в верхних дыхательных путях. И по-видимому, это основная причина того, что омикрон кажется мягким — у многих жителей Южной Африки есть Т-клеточный иммунитет, который защищает их от ковидной пневмонии и поражений других органов. А Т-клетки менее подвержены влиянию мутаций вируса, чем нейтрализующие антитела.

<…>

Прямо сейчас не нужно говорить о том, что омикрон стал мягче. «Это иммунитет, тупица» — это мой самый простой способ объяснить всё, что мы видели до сих пор.

Но не заблуждайтесь. Омикрон может вызвать огромное количество инфекций во всём мире. И даже если его тяжесть будет в 10 раз меньше, чем у дельты или у других вариантов, в абсолютных числах он может привести к огромному количеству госпитализаций и смертей.

Кроме того, нельзя недооценивать влияние омикрона на лонг-ковид. Высокая заболеваемость и распространение вируса даже среди вакцинированных — это по-прежнему актуальная и серьёзная проблема, потому что до сих пор чётко не ясно, насколько вакцинация снижает частоту и тяжесть лонг-ковида».

Об этом же пишет и Натали Дин, профессор биостатистики и специалист по инфекционным заболеваниям и вакцинам:

«Вот набросок, который объясняет, почему новый вариант может казаться мягче даже без изменения вирулентности. Это происходит из-за того, что при подсчёте доли тяжёлых случаев в знаменатель теперь включается множество повторных инфекций, которые ранее были предотвращены:

Представьте вариант, который даёт малое количество реинфекций. Есть восприимчивое население, оно заболевает, и течение может быть тяжёлым, среднетяжёлым, лёгким и бессимптомным.

А теперь представьте себе, что среди этого населения есть большая часть тех, кто ранее был инфицирован. Поскольку этот вариант плохо заражает повторно, эти потенциальные инфекции были предотвращены.

А теперь представьте вариант с высокой способностью к повторным инфекциям. Среди уязвимых групп тяжесть заболевания не поменялась. Есть те же фракции: тяжёлое, среднетяжёлое, лёгкое, бессимптомное течение. Но теперь мы наблюдаем ещё и большое количество повторных инфекций, и в основной массе они не тяжёлые.

Мы ещё можем рассчитать долю тяжёлых случаев, но теперь она ниже. Она ниже не потому, что стало меньше тяжёлых случаев — а потому, что теперь стало больше лёгких случаев. Эти лёгкие случаи — это повторные инфекции.

Таким образом, профиль тяжести омикрона важно интерпретировать с учётом его способности заражать переболевших и привитых. С вакцинами история та же: мы ожидаем увеличения числа заболевших вакцинированных, но по большей части с лёгким течением.

Поэтому, когда я смотрю на данные из ЮАР или из других стран, я думаю не только о доле тяжёлых случаев, но и об их огромном количестве».

Что мы, по-видимому, и наблюдаем в ЮАР.

По желанию можете добавить ещё один пункт, объясняющий южноафриканскую статистику — это «смягчение вируса». Но это, во-первых, сценарий крайне маловероятный, во-вторых — он не согласуется с теми данными, которые мы наблюдаем, а в-третьих — даже в самом ЮАР отмечают, что не следует считать, будто вирус стал «мягче». А почему «вирус эволюционирует в сторону смягчения» — это распространённое заблуждение, которое не имеет отношения к реальности, почитайте в прекрасном ликбезе от @coronamed.

Всё ещё может поменяться.
Вместе с тем, ситуация в ЮАР по-прежнему в высшей степени неопределённая. Несмотря на ясность индикаторов, данные, поступающие из ЮАР, ненадёжны, анекдотические свидетельства нередко противоречат друг другу, а статистика демонстрирует порой аномалии и расхождения. Кроме того, данные поступают с задержкой и скачкообразно, что затрудняет оценку реальной динамики.

А если так, то возможны ещё сюрпризы. Мы не знаем, каково реально сейчас число пациентов в реанимациях Гаутенга — и сколько реально там умирает.

И нам не стоит удивляться, если избыточная смертность, которую публикуют по средам в 19:00, уже на этой или на следующей неделе покажет взлёт (а признаки начала роста уже есть). Или тому, что ситуация «вдруг» резко ухудшится — и станет куда больше тяжёлых пациентов, а люди начнут массово попадать в реанимации.

И если это случится, то это будет означать:

Либо о том, что у нас в лице ЮАР случился второй Манаус — и никаких 80-90% переболевших там нет и близко, и омикрон сейчас доедает наивное население (а вместе с ним — и иммунное)
Либо о том, что на самом деле перенесённая инфекция даёт невысокую защиту от тяжёлого течения и смерти, а это значит, что для человечества история с коронавирусом во многом начинается заново.
И какой из этих раскладов хуже — я не знаю.

Больше аналитики про ковид и эпидемию и новостей про омикрон — в моём Телеграм-канале: Драган про ковид

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.12.2021. Матвей Ганапольский.
• 15.12.2021. Александр Драган. Аналитик открытых данных.
• 12.12.2021. Майкл Бом, независимый американский журналист.
• 10.12.2021. Александр Соловьёв. Врач, эксперт лабораторной диа
• 09.12.2021. Виталий Семченко
• 06.12.2021. Александр Драган, аналитик открытых данных.
• 01.12.2021. Андрей Макаревич.